Щас заехали по пути домой к тете

Сейчас модно показывать фото иностранных врачей с изможденными лицами, на которых борозды от респиратора, защитного комбинезона и шапочки.

Я смотрю на свое лицо. Нет следов оставленных респираторов, нету следов от комбеза. Почему, спрашивается?

Правильно! У нас ничего нет!

Нет комбинезонов - это только для инфекции, а ничего что они у нас сначала лежат в реанимации? Маршрутизация - говно: Сначала человек идет в общий приемник, потом в отделение терапии для наблюдения, затем в реанимацию, и потом, когда нежданно-негаданно подтверждается covid, он идет в инфекцию.

Таких больных счет идет на десятки. Что персонал, что пациенты в периодической панике. Люди просто не идут домой. Спят там же где контактировали.

Со второй недели нас таких контактных, стали даже кормить! Столовая наконец сжалилась, но я боюсь что потом вычтут.

Комбинезоны кое-кто покупает сам. 1200 одна штука на сутки. Не жирно ли срать?

Нам дают тканевые из набора ООИ - 1 на сутки. Иногда перепадает одноразовый. Это редкость. Стоит ли говорить, что длинна этого халата максимум по яйца? Он меня по яйца защищает, а ниже пояса вирус не держится: стесняется?

Шапочки - тут легче. Правда таких тонких я еще ни разу в учреждении не видел.

Маски. Маски марлевые - 3 слоя тонкой марли. Они ни от чего не защищают. Одноразовых масок 10-20 штук в сутки на весь штат. Респираторов нет.

И вот "я смотрю на эти лица". и остаётся только завидовать. " злой медик "

Супруга врач в Хабаровской поликлинике. На дефицит медицтнской защиты уж точно не жалуется. Правда там зав отделением тот еще куркуль. Все закупки по максимуму. Теперь еще и за пределами поликлиники в масках гоняют под страхом увольнения. Главврач так и сказала: кого увижу вне рабочего времени без маски уволю!))

Работал в ДЗМ, знаю ситуацию от коллег в Мск. Можно сказать, что не все так плохо, но уж точно не хорошо. На всех костюмов и респираторов не хватает, их попросту нет. Что-то экстренно закупают, но вирус не будет ждать халатов и респираторов. Больные помрут быстрее. Так что да, есть такая ситуация, скажем обтекаемо.

так бунтуйте. Ведь вы же как надо рассказать о проблеме начальникам делаете вид, что всё в порядке

Зато в Минобороны этого говна ОЗК целые горы

Довольно забавно наблюдать темы с диаметрально противоположной инфой. Такое впечатление, что кто-то хайпится.

Ты просто изнутри это дерьмо не видел. И рассуждаешь на своем диванчике, ты просто пожиратель блевотины с центральных каналов, где у всех всего хватает, все держатся за руки и вообще счастливы, что коронавирус сплотил их и теперь они друзья навеки.

"ты просто пожиратель блевотины с центральных каналов" А в чём отличие от тебя? От пожирателя беспуфной блевотины от анонимных "источников" из публика в вк?)

А вообще, чувак просто на низком старте сидел со своими репликами, просто сагрился на триггер, не разбираясь в содержании. Борцуны часто на этом фейлятся.

Стрелочка не поворачивается )

Откуда такие выводы? Я делал свои из конкретного текста, который в точности совпадает с "линией партии", а ты свои? Только из моей критики?

Лол. Человек констатировал факт - "Довольно забавно наблюдать темы с диаметрально противоположной инфой." Он даже не высказывал своей позиции) А ты, как злобный хомяк тут же набросился на него, обозвав пожирателем блевоты, хотя о ТВ он вообще ничего не сказал) Это скорее шиза уже) Ты приписал ему позицию и начал с ней бороться, явно защищая содержание поста)

Я отреагировал на "хайпятся", что прямо совпадает с "линией партии", да ты или идиотом прикидываешься, что не видишь одинаковых слов или просто не прикидываешься.

Что блять?) Ты сейчас будешь отрицать что есть всякие уёбки которые хайпятся?)

А кто хайпятся? Кто такой тс? Как его зовут? Может он что-то рекламирует одновременно с этим? Похоже больше на анонимку, это не хайп.

Вести с полей 2
Я вот прямо нашёл пост. Можешь прямо туда транслировать свои эротические фантазии про пожирателей блевотины. И не забудь сегодня телевизор посмотреть, Соловьёв тебе чотатам сказать хочет.

Похоже речь об одной из центральных больниц Москвы, а то и военного госпиталя для богатых генералов, но это я уже не серьезно. Или ты один из тех для кого "за мкадом жизни нет"?

Да ладно, не старайся. Это ж надо так сфейлиться - совершенно бездарно слить аккаунт-инфлюенсер на совершенно нейтральном комментарии. Тут спрыгивать на конструктивную беседу поздновато. Я пожиратель блевотины, помнишь? ))

Да. Я мнение не поменял, беги дальше срать розовыми какахами.

А в тему не пошёл, я смотрю. Зассал ещё раз глупо фейлиться. И это правильно )

В какую тему то? Я тебе все ответил. Я сам в инфекционке был пару недель назад и посмотрел какая там ахуенная у всех защита, половина персонала с тыщулетними масками и кашляют как прокаженные. Элементарная дезинфекция не проводится. До тебя делали снимок больному пневмонией? Иди следующий. Обработать поверхность? Хрен тебе. А там лицом между прочим прикасаться надо. Врачи не менее безответственны, что соглашаются в таких условиях работать.

Бля, чувак, ты так не хайпанёшь. Правду тут нам рассказываешь.

Немного о работе "больничного юриста" во время пандемии

Я являюсь сотрудником муниципального мед. учреждения - городской клинической больницы. Когда говорю о месте работы новым знакомым, то постоянно слышу вполне закономерный вопрос: "Ты врач?". Приходится отвечать, что никакой не врач, а работаю юрисконсультом. Иногда в таких беседах сталкиваюсь с недоумевающим взглядом собеседника и со следующим вопросом: "А зачем, вообще, в больнице нужен юрист?". Приходится объяснять, что работа юрисконсульта в мед. учреждении почти ничем не отличается от типичной работы юрисконсульта в любом другом учреждении или на каком-либо предприятии, но, разумеется, со своей спецификой. Однако же, пост не об этом, а о том что и в работе юрисконсульта в муниципальном учреждении есть место для помощи людям.

В конце февраля от одной коммерческой организации пришел договор на трехмесячную апробацию нового аппарата ингаляционной анестезии. Данный аппарат прошел все технические испытания, имеет всю необходимую документацию, но в реальную эксплуатацию только-только был введен и требовались отзывы о нем от мед. учреждений. Его главная особенность заключается в том, что у него усилена функция ИВЛ и, по сути, его можно длительно использовать как полноценный аппарат ИВЛ. По крайне мере, так мне пояснил наш мед. техник.

Я тогда был на больничном (ОРВИ) и сидел дома, но предложение меня заинтересовало из-за всей этой заварухи с "Коронавирусом" настолько, что этот аппарат я все-таки решил для своей больницы заполучить. Хоть и температурил, но проверил договор, который оказался вполне себе ничего - с приемлемыми условиями и без видимых "подводных камней". По телефону согласовал заключение договора с нашим мед. техником и с зав. отделением анестезиологии-реанимации, скинув им на майл договор и руководство по эксплуатации предлагаемого аппарата. Потом они моему начальнику принесли служебные записки, текст которых я сам составил и направил им, о том, что готовы одобрить заключение вышеуказанного договора.

В общем, подсуетился вовремя и договор был заключен, аппарат нам все-таки доставили в середине марта, сказав при подписании акта приема-передачи, что мы последние такие и больше они никому на апробацию такие аппараты с ИВЛ передавать не будут, так как спрос на них резко возрос. Сейчас этот аппарат катается по отделениям и исправно работает, нареканий к его работе нет.

А мне теплее как-то на душе, что, если вдруг и в моем городе начнется кабздец из-за новой заразы, то, возможно, этот аппарат спасет чью-то жизни, благодаря функции ИВЛ.

Ни копейки денег за организацию всего этого процесса, я, разумеется, не получил ввиду нахождения в состоянии временной нетрудоспособности на тот период времени, да и хрен с ним! В принципе, не так уж и много сил у меня на это ушло, хотя, конечно, с больной головой сложновато было ясно мыслить.

Ну, а этим постом, если, конечно, данный пост кому-то будет интересен, еще хотел немножко осветить работу административного персонала, который функционирует в любом медицинском учреждении. Про нас сейчас почти никто особо в СМИ не вспоминает, в принципе, как и всегда, но наш труд тоже очень нужен для функционирования любого мед. учреждения, как некоего механизма в целом, и мы также, как и мед. персонал, не освобождены от работы в условиях самоизоляции и продолжаем трудится в прежнем графике и режиме многозадачности.

Носов Евгений Валентинович

На рыбачьей тропе (Рассказы о природе)

НА РЫБАЧЬЕЙ ТРОПЕ

Рассказы о природе

Где просыпается солнце?

Разбой на большой дороге

Как патефон петуха от смерти спас

Как ворона на крыше заблудилась

Под старым осокорем

Тропа длиною в лето

Ночью на мокрые деревья упал снег, согнул ветви своей рыхлой сырой тяжестью, а потом его схватило морозцем, и снег теперь держался на ветках крепко, будто засахаренная вата.

Прилетела синичка, попробовала расковырять намерзь. Но снег был тверд, и она озабоченно поглядела по сторонам, словно спрашивая: "Как же теперь быть?"

Я отворил форточку, положил на обе перекладины двойных рам линейку, закрепил ее кнопками и через каждый сантиметр расставил конопляные зерна. Первое зернышко оказалось в саду, зернышко под номером тридцать - в моей комнате.

Синичка все видела, но долго не решалась слететь на окно. Наконец она схватила первую коноплинку и унесла ее на ветку. Расклевав твердую скорлупку, она выщипала ядро.

Всё обошлось благополучно. Тогда синичка, улучив момент, подобрала зернышко номер два.

Я сидел за столом, работал и время от времени поглядывал на синичку. А она, все еще робея и тревожно заглядывая в глубину форточки, сантиметр за сантиметром приближалась по линейке, на которой была отмеряна ее судьба.

- Можно, я склюю еще одно зернышко? Одно-единственное?

И синичка, пугаясь шума своих собственных крыльев, улетела с коноплинкой на дерево.

- Ну, пожалуйста, еще одно. Ладно?

Наконец осталось последнее зерно. Оно лежало на саном кончике линейки. Зернышко казалось таким далеким, и идти за ним так боязно!

Синичка, приседая и настораживая крылья, прокралась в самый конец линейки и оказалась в моей комнате. С боязливым любопытством вглядывалась она в неведомый мир. Ее особенно поразили живые зеленые цветы и совсем летнее тепло, которое овевало озябшие лапки.

- Ты здесь живешь?

- А почему здесь нет снега?

Вместо ответа я повернул выключатель. Под потолком ярко вспыхнула электрическая лампочка.

- Где ты взял кусочек солнца? А это что?

- Что такое книги?

- Они научили зажигать это солнце, сажать эти цветы и те деревья, по которым ты прыгаешь, и многому другому. И еще научили насыпать тебе конопляных зернышек.

- Это очень хорошо. А ты совсем не страшный. Кто ты?

- Что такое Человек?

Объяснить это маленькой глупой синичке было очень трудно.

- Видишь нитку? Она привязана к форточке.

Синичка испуганно оглянулась.

- Не бойся. Я этого не сделаю. Это и называется у нас - Человек.

- А можно мне съесть это последнее зернышко?

- Да, конечно! Я хочу, чтобы ты прилетала ко мне каждый день. Ты будешь навещать меня, а я буду работать. Это помогает Человеку хорошо работать. Согласна?

- Согласна. А что такое работать?

- Видишь ли, это такая обязанность каждого человека. Без нее нельзя. Все люди должны что-нибудь делать. Этим они помогают друг другу.

- А чем ты помогаешь людям?

- Я хочу написать книгу. Такую книгу, чтобы каждый, кто прочитает ее, положил бы на своем окне по тридцать конопляных зерен.

Но, кажется, синичка совсем не слушает меня. Обхватив лапками семечко, она неторопливо расклевывает его на кончике линейки.

Не знаю, как в других краях, а в нашей стороне зима нынче не по совести застоялась. Уж и марту конец, а она и не думает раскланиваться. Разлеглась по полям свежей наметью, пушит инеем продрогшие леса, на окнах занавески из тонкой изморози развешивает, а узоры на тех занавесках все еловыми лапами да можжевеловыми ветками.

Оно, конечно, ядреная зима русскому человеку не в тягость. Любит он и крутой морозец и спорую порошу. Иной раз ввалится в сени, на шапке сугроб, борода смерзлась, аж хрустит; постучит валенком о валенок у порога, хлопнет шапкой о колено и крякнет: "Ну и метет. Носа не видно!" А у самого в глазах так и прыгают лукавинки. А спросить: чему радуется?

Но всему свой черед. В день, когда по народному поверью зима с молодой весной силой меряется, всяк тайно желает, чтобы верх весна взяла. А загостившейся зиме намекает, что-де пора и честь знать: проводы с блинами устраивают, скворечники на шестах вывесят, а на колхозной усадьбе нетерпеливый тракторист запустит мотор и, окутанный грохотом, вслушивается во что-то, а у самого в глазах тоже удаль да лукавство.

И я все с большим нетерпением ожидаю перелома в природе: когда, наконец, всполошится все вокруг от хмельной радости обновления?

Но слышно: опять синица в окно кормушкой стучит. Значит, ночью снег выпал, все прикрыл, нечем птахе поживиться. Под вечер снова черемуха веткой по стеклу скребет. И как только она царапнет, тотчас чайник на плите заскулит тоскливо, по-щенячьи. Я по этим своим приметам и узнаю: опять вьюжит.

Зима надломилась лишь спустя несколько дней после равноденствия. Вдруг с юга потянуло влажным теплом, отпотели окна в доме, и по стеклу, прокладывая путь сквозь матовую морось, побежала робкая струйка. С нее все и началось.

В тот день меня разбудила синица. Она сидела на ветке черемухи у окна и торопливо и возбужденно звала меня: "Ци-ци-пи, ци-ци-пи, ци-ци-пи! Что ты спишь? Что ты спишь? Что ты спишь?"

Я выглянул в окно и зажмурился от яркости огромного многоярусного облака, повисшего среди начисто выметенного неба. Оно было соткано из солнечного сияния и нетронутой белизны, и казалось, что сама весна прилетела на этом белом чуде. А синица все раскачивалась на ветке и неистово и громко, так что звоном в ушах отдавалось, выкрикивала радостное: "Ци-пи! Ци-пи! Не спи! Не спи!"

Я и без нее знаю, что теперь спать не приходится. Весна вся в движении. Надо поспеть за нею, ничего не упустить в ее чародействе.

Зарядил фотоаппарат, вытащил из ящика болотные сапоги. Трубач увидел сапоги, вскочил с подстилки, запрыгал, застучал хвостом по стульям. Он давно ожидал, когда я, наконец, начну собираться.

- Идем, дружище, весну встречать.

Трубач понимающе тявкнул густым, сочным баском, и в буфете зазвенела посуда.

После многодневной осады весна ворвалась в город и вела жаркие уличные бои. Рушились, подточенные солнцем, снежные валы и крепости, воздвигнутые ребятишками, в лужах терпели бедствие бумажные флотилии, дымились очищенные от снега крыши; невесть когда появившиеся грачи, словно минеры, озабоченно прощупывали длинными белыми носами побуревшие дороги.

Зима отступила в сады, укрылась за сараями и заборами и только по ночам осмеливалась на вылазки, перехватывала морозцем ручьи, эти неутомимые связные весны.

Город полнился ярмарочным гамом. Одержимо, разноголосо дудели автомашины, наверно оттого, что улицы полны народу. Под всеми крышами барабанила капель, во всех дворах звенели детские голоса, а над домами и дворами, над улицами и перекрестками выписывали головокружительные виражи горластые грачи.

Среди всей этой весенней суматохи слышно, как на той стороне улицы, у ворот промысловой кооперации, толстенький, хрустящий хромом Степан Степаныч посылал своего сторожа разорять грачиные гнезда.

- Экий ты, Афанасий, раскоряка: на дерево не можешь залезть.

- Не могу, Степан Степаныч, головокружение.

Автор - Даниил Курсовский

Даша в гостях у тети

8
Ну а когда в Антоновку приехали родители Даши, они, мягко говоря, немного удивились, увидев не только своего сына, но и еще одного мальчика в образе нарядных девочек.
Правда, они сначала и не поняли, что Саша – тоже на самом деле мальчик. Ведь теперь у Саши и прическа была как у настоящей девочки, да еще в ней всегда красовались бантики, которых Саше очень нравились.
Но, сначала удивившись, мама привлекла Диму к себе и мягко сказала:
- Так вот тут у нас какая игра. Тут у нас теперь не Дима, а снова Даша.
Дима только покраснел от смущения, и пряча лицо у мамы на плече.
- Ну и ладно. – неожиданно сказала мама. – Я еще в прошлом году заметила, что тебе очень нравится играть в девочку.
- И. Ты не будешь меня ругать за это.
- Глупенький ты мой. – воскликнула мама. – То есть глупенькая. Ведь тебе же очень нравится эта игра. Тебе хорошо. Тогда почему мне должно быть плохо.
- А. Как папа.
- Папа – как надо! – однозначно сказал папа. – Мальчик, девочка – какая разница. Главное – человек.
И тут в голову Диме пришла одна мысль.
- Так, значит, мы могли со Светой и не прятаться. – воскликнул он.
- Не прятаться. – не поняла мама.
- Ну да. Мы же с ней целый год после того лета в Ручейке играли у нее дома в переодевашки.
Мама заботливо поправила на Диме платье, а потом сказала:
- Ну конечно, вам совсем не нужно было прятаться. Нужно было просто сказать нам с папой, что тебе нравится носить платья, играть в куклы.
- Но, мам. Еще ведь не поздно, да. Ну то есть теперь я и дома могу носить платье.
- Ну разумеется, можешь. Тут никаких вопросов, - улыбнулась мама. – А что, тебе уже домой захотелось.
- Нет. – испуганно воскликнул Дима. – Я до конца лета лучше у тети Нади буду. Со Светой. И Сашей.
- Ну и прекрасно. Мы тогда с папой немного погостим тут, а потом поедем в Подольск, старых друзей проведаем. За тобой мы в конце августа приедем, хорошо.
- Хорошо. – воскликнул Дима.
И только после этого его мама пристально вгляделась в Сашу.
- Так-так. – с улыбкой сказала она. – Тут, я вижу, у нас еще одна особенная девочка. Ну-ка, малышка, подойди поближе.
Саша смущенно подошел, затеребив свое платьице.
Мама Димы оглядела Сашу со всех сторон, очень заботливо и даже как-то нежно поправила на нем платье, банты и даже трусики, и затем сказала:
- Очень, очень хорошо. Это наряд тебе очень идет.
- А у меня все платья такие. – гордо сказал Саша.
- Вот как. Тебе, как я вижу, очень нравится быть маленькой девочкой, да.
- Да. – заявил Саша.
Тогда мама Димы посмотрела на него задумчиво и сказала, вздохнув:
- Ну-ну. Будем надеяться, что твоя собственная мама примет эту игру с пониманием.

10
Процесс перевоспитания занял часа два, не больше.
Все это время тетя Надя и Татьяна Матвеевна не выходили из дома, беседуя о самых разных вещах. Тетя Надя ведь очень хорошо умела слушать людей. И понимать их. И объяснять им какие-то важные вещи, те, которых они сами раньше почему-то не могли понять.
Так что совсем не удивительно, что в беседе с тетей Надей Татьяну Матвеевну как-то незаметно отпустило напряжение, в котором она пребывала не дни, не месяцы, а все последние годы. И многое из того, что раньше казалось Татьяне Матвеевне очень важным, теперь стало представляться ненужной суетой. Зато те вещи, на которые она раньше не обращала внимания, теперь выглядели чрезвычайно важными.
В общем, когда тетя Надя и Татьяна Матвеевна вновь вышли из дома, у Татьяны Матвеевны настроение было уже совсем другое.
- Ну-ка, золотце ты мое самоварное, иди сюда. – позвала она Сашу.
Саша нерешительно подошел. На его лице уже не было следов малины и слез, потому что Света его только что умыла.
Как чувствовала, что Сашина мама скоро выйдет.
Татьяна Матвеевна оглядела Сашу с улыбкой:
- Ну что ж, - сказала она. – Должна отметить, что в этом платьице ты и впрямь выглядишь очень мило.
Саша посмотрел на маму с сомнением.
Но Татьяна Матвеевна улыбнулась ему одобряюще и принялась поправлять на нем платье и трусики.
- А еще он любит поиграть в младенца. – сказала Света.
- Я в курсе, - сказала Татьяна Матвеевна. – И вот это мне самой нравится больше всего.
- А. А почему. – вдруг спросил Саша.
- Ну потому, видишь ли, что дети растут очень быстро, и родители всегда с грустью вспоминают время, когда дети были еще совсем маленькими.
Татьяна Матвеевна вздохнула, и, бросив на тетю Надю нерешительный взгляд, сказала:
- Ну что, Сашуля, пойдем.
- Куда. – испугался Саша.
- Ну. К тете Шуре. К дяде Пете. К родственникам нашим.
- Ты что, мама. – воскликнул Саша. – Какие родственники. Тут работы полно. Морковку надо прополоть. И огурцы. И фасоль. А потом еще полить все грядки.
- Но ведь у тети Шуры тоже есть разные грядки.
- Она сама с ними справляется. – решительно заявил Саша.
А Света с Дашей переглянулись и почему-то хихикнули.
- Тетя Шура, между прочим, ни разу не разрешила мне прополоть ни одной грядки! – сердитым голосом продолжал Саша. – Она боится, что я вместе с сорняками все овощи ей повыдергаю. А я, между прочим, чище всех пропалываю! Вот. И еще ни одного овоща вместо сорняка не выдернул.
Татьяна Матвеевна почему-то покраснела и вновь оглянулась на тетю Надю.
- Но мы же ведь не можем навязываться тете Наде, - пробормотала она. – Она одна, а нас тут целая орава.
- Не орава, а команда. – поправил маму Саша.
- Команда. – повторила Татьяна Матвеевна.
- И тебя, мама, мы тоже можем принять в нашу команду. – сказал Саша и даже сделал величественный жест руками.
Даша и Света опять хихикнули.
- Ну, наверное, об этом надо еще спросить тетю Надю, - сказала Татьяна Матвеевна.
Но при этом всем было совершенно ясно, что на самом деле ей очень хочется быть принятым в команду, а к родственникам, наоборот, совсем не хочется.
Даша, Света и Саша просительно просмотрели на тетю Надю.
- Конечно, оставайтесь. – сказала тетя Надя. – И совсем не обязательно вам зарываться в грядках. Можете просто отдохнуть, посидеть вот в кресле на веранде. Хотите, я дам вам чего-нибудь почитать.
- Нет! – быстро и каким-то детским голосом сказала Татьяна Матвеевна. – Я буду работать. Как все. А вы не хихикайте тут.
Даша и Света отчего-то закашлялись, и Саша от души шлепнул Свету ладонью по спине.
- Ой! – вскрикнула Света. – У меня же так синяк будет.
И она, повернувшись к Саше, быстро задрала ему платье и тоже замахнулась рукой.
Но рука ее цели не достигла. Саша отскочил, как кузнечик, и захохотал басом.
- Ну, прыгучий какой. – огорчилась Света. – Ничего, я тебя потом поймаю.
И она стрельнула глазками в сторону Татьяны Матвеевны.
- Я тебе помогу. – пообещала ей Татьяна Матвеевна.
- Но-но. – возмутился Саша. – Двое на одного нельзя.
Татьяна Матвеевна и Света засмеялись.
Саша насупился.
Правда, всем было ясно, что это тоже игра.
Тетя Надя нашла Татьяна Матвеевне рабочий халат, и работа в огороде буквально закипела.

Рейтинг показывает сильные стороны фильма

Фактическое качество воспроизведения будет зависеть от возможностей устройства и ограничений правообладателя

Сюжет

В начале фильма два друга, Сальво и Валентино, переезжают из большого города Палермо в маленький и провинциальный Монтефорте. Там родился Валентино и жена Сальво – Донателла. Переезд из любимого города сильно раздражает Сальво, но делать нечего. Он уже два года не может найти здесь работу. А в Монтефорте живет мать Донателлы, которая получает пенсию, на которую можно хоть как-то жить. В Монтефорте квартиры Валентино и Донателлы располагались рядом. Они были друзьями детства. Валентино встретил свою бывшую девушку Роберту, которая приехала навестить родителей. А Донателлу помимо ее мамы встречала целая толпа престарелых родственников, и этот факт подкинул Сальво неплохую идею.

Сальво заручился поддержкой друга и жены и вскоре они сманили всех своих стариков жить вместе с ними. Чтобы было больше места, Сальво прорубил дыру в квартиру Валентино. На такие жертвы Сальво пошел ради пенсий всех этих стариков. В первый же месяц они получили целую кучу денег, а год спустя смогли даже купить новую машину. В городе все смеялись над пьянчужкой Кармело, который жил на пенсию тети Лючии, но та решила поселиться в нелегальном доме престарелых Сальво и Валентино.

Однажды случилось несчастье – умерла тетя Кармела. Кто-то дал ей шоколадку. Сальво решил обыскать всех стариков и конфисковал у них целый мешок сладостей. Донателла и Сальво кормили всех только полезной едой, чтобы продлить им жизнь. Стариков же это не устраивало. Сальво намеревался выбросить сладости, но Валентино уговорил его просто их спрятать. Пока все были на похоронах тети Кармелы, мама Донателлы с еще одним старичком полезли на шкаф за спрятанными сладостями. В итоге шкаф свалился прямо на них. Сальво винил во всем Валентино.

После очередных похорон Валентино пришел домой и заявил, что этот дом заколдован. Этим он испугал стариков, и они все разбежались. Осталась только тетя Лючия. Кармела предпринял попытку вернуть свою кормилицу, но тетя заявила племяннику, что ей здесь хорошо. Оставшись всего с одной пенсией, Сальво вернулся к своему старому плану – попасть на прием к сенатору Ладуке, чтобы попросить помощи с устройством на работу. Донателла попросила мужа уложить спать их дочь Адель, и Сальво отправил Валентино рассказывать сказку девочке.

Валентино рассказал Адель историю своей собственной любви. Он бросил Роберту, чтобы переехать в Палермо и сейчас понимал, что это было большой ошибкой. Встреча с ней пробудила былые чувства, но сейчас у нее был другой мужчина. Ночью Сальво приснился кошмар. Во сне Валентино рассказал Сальво, что тетя Лючия умерла и опять по его вине. Донателла разбудила кричащего от ужаса мужа и успокоила его тем, что с тетей все в порядке. Она также сообщила ему радостную новость о том, что снова беременна.

Сальво разбудил Валентино и обвинил его во всех своих бедах. Он заявил, что Валентино должен спасти последнюю его пенсию, женившись на тете Лючии. Валентино естественно был против, но Сальво продолжил его убеждать. Он даже гипнотизировал спящего друга. В итоге Валентино согласился, но потребовал, чтобы в городе об этом позоре никто не узнал. Теперь осталось сообщить это старушке. Сальво сказал все как есть и у тети случился инфаркт. В больницу к тете приехал Кармело, который еще раз попытался убедить ее в том, что оставаться у Сальво и Донателлы небезопасно.

Тетя Лючия согласилась выйти за Валентино. Она искренне хотела помочь безработным мужчинам. Теперь осталось придумать, как сыграть свадьбу втайне от всех. Эту проблему взял на себя Сальво. Он обратился к другу Донателлы, Козима, который работал в муниципалитете Монтефорте. Однако тот оказался ненадежным и вскоре все в городе узнали о предстоящей свадьбе. На улице все поздравляли Валентино, а он не понимал с чем.

В город опять приехала Роберта, и Валентино встретился с ней на автобусной остановке. Он хотел помочь ей донести чемодан, но отец девушки, бригадир местной полиции, запретил ему делать это. А когда Роберта ушла, и вовсе заявил, чтобы он держался от его дочери подальше.

Сальво забрал Адель из школы, и когда пришел домой увидел, как подруги тети Лючии обсуждали с ней предстоящую свадьбу. Вскоре появился Валентино и, несмотря на старания Сальво, быстро понял, что здесь происходит. Валентино запустил в голову друга статуэтку и все вместе они отправились в больницу. Тетя Лючия пришла навестить Сальво и на входе в больницу столкнулась с пастырем церкви Монтефорте – отцом Бенадетто. Тот пристыдил ее за то, что она собиралась сделать, но тетя Лючия ответила, что не совершает греха и ему не о чем беспокоиться.

В палате, где лежал Сальво, Донателла спорила с Валентино, который хотел отказаться от затеи женитьбы. Вошедшая тетя Лючия убедила своего жениха, что теперь уже глупо отказываться от их затеи. Тем временем Кармело пришел к прокурору и написал заявление. Он обвинял Сальво и Валентино в обмане недееспособного лица. Прокурор пообещал провести расследование и позвонил бригадиру полиции Монтефорте, который единственный в городе был не в курсе о предстоящей свадьбе.

Валентино прогуливался с Робертой и сказал ей, что был идиотом, когда бросил ее. Когда он вернулся домой, то застал отца Бенадетто отчитывающего тетю Лючию, Сальво и Донателлу. Он также сказал им, что полиция уже начала расследование по их делу. Герои решили, что им нужно убедить полицию, что это настоящий брак. Вечером на глазах полицейских Валентино начал петь серенаду под окнами тети Лючии. Окна Роберты выходили на ту же площадь, и девушка подумала, что Валентино пошел на это безумство ради нее. Когда отец Роберты пришел домой, он узнал от жены, что его дочь рассталась со своим парнем.

История тети Лючии и Валентино взбудоражила город. Безработные мужчины стали заглядываться на одиноких пенсионерок. Бабульки в свою очередь тоже оживились. Больше всех это моральное разложение раздражало отца Бенадетто. О свадьбе узнала и Роберта. Однажды она встретилась с Валентино и все ему высказала. Также Валентино узнал, что любовь всей его жизни вновь свободна.

Кармело еще раз пришел к прокурору и рассказал, как Валентино и Сальво купили себе машину на деньги тети Лючии. Прокурор опять позвонил бригадиру полиции Монтефорте. Роберта рассказала Донателле, что до сих пор любит Валентино, но не понимает, как он мог решиться на свадьбу со старухой ради денег. Донателла попыталась оправдать своего друга, рассказав, как плохо живется без работы. Тем временем Валентино и Сальво опять спорили. Их словесная перепалка быстро перетекла в драку, но драчунов разняли появившиеся полицейские, у которых было распоряжение на предварительный арест аферистов.

Сальво и Валентино провели ночь за решеткой, а на следующий день тетя Лючия убедила судью в искренности своих чувств к Валентино. В итоге главных героев отпустили. Они отпраздновали эту маленькую победу, и тетя отправилась в церковь на мессу. Вечером Сальво требовал ужин, но Донателла сказала, что тетя Лючия до сих пор не вернулась с мессы. Сальво и Валентино отправились ее искать. Они нашли ее в церкви, где она спорила с отцом Бенадетто. Герои подслушали их разговор и поняли, что тетя Лючия и отец Бенадетто уже давно состояли в тайных любовных отношениях. Они стали свидетелями того как тетя Лючия бросила отца Бенадетто, который не мог ради их любви отказаться от Бога.

Вечером Донателла, Сальво и Валентино зашли в комнату тети Лючии и рассказали, что узнали о ней и отце Бенадетто. Тетя предложила рассказать им, как все было на самом деле, и потом они смогли бы вместе придумать, что делать дальше. В итоге в день свадьбы тетя Лючия и Валентино отправились в городской совет, чтобы расписаться. Они прошли к нему через толпу людей, которые пришли посмотреть на это знаковое событие. Однако свадьбе помешал отец Бенадетто, который все-таки отказался от служения в церкви ради любви. Оказалось, что Сальво, Валентино, Донателла и тетя Лючия на это и рассчитывали. Пока все поздравляли тетю Лючию и бывшего пастыря, Валентино побежал к автобусу, на котором из города уезжала Роберта. Девушка увидела Валентино и попросила водителя открыть дверь. В итоге автобус уехал, а молодые люди поцеловались.

В Монтефорте появился новый священник, который в первый же день влюбился в одну из своих прихожанок. В конце фильма Сальво и Валентино все-таки попали на прием к сенатору Ладуке. Однако когда их пригласили к нему, тот лежал в гробу. Его секретарь предложил героям не отказываться от своих планов и попросить у сенатора работу, сказав, что истинная политика никогда не умирает.