Как я лежу с подозрением на коронавирус

ЗАЛОЖНИЦА СИТУАЦИИ

Утром 30 марта Екатерина Сажнева почувствовала себя плохо. Измерила температуру – градусник показал 38,7. Незадолго до этого она по работе посещала аэропорт Шереметьево, куда прибывают рейсы из-за границы. В страхе женщина вызвала скорую. Медики в экстренном порядке госпитализировали пациентку в Солнечногорскую ЦРБ, где у нее взяли анализ на коронавирус.

В непростой ситуации оказалась 17-летняя дочка журналистки Полина. По закону как человек, контактировавший с потенциальным носителем коронавируса, девочка должна сидеть на строгой самоизоляции. Ни за продуктами сходить, ни мусор вынести. А из родственников рядом – никого.

ВОЛОНТЕРЫ СПЕШАТ НА ПОМОЩЬ

У Димы и Иры сегодня это уже седьмой вызов. С самого утра их день начинается с того, что они обзванивают заявителей и выясняют, что нужно купить. До Полины ребята уже успели обойти четырех пенсионеров и двух инвалидов – принесли им продукты и лекарства.

Девочка встречает нас в маске, опасливо выглядывая из-за двери. Из-за этого также беспокоилась ее мать – девочка в доме совсем одна, а нечестных людей много. Увидев нас, Полина облегченно вздыхает.

Она передает волонтерам пакет с мусором, а взамен забирает у них пакет с продуктами.

– Ой, курица! – заглядывая внутрь, радуется подросток. – Я суп сварю. Настоящий, куриный, а то все эти дни питалась яичницей, гречкой и супами из пакетиков, в которых нет мяса.

СКУЧАТЬ НЕ ПРИХОДИТСЯ

Девочка говорит, что на вынужденной изоляции ей не особо трудно. Готовить простые блюда она умеет, убирается тоже старательно. И скучать не приходится. Полина – учащаяся кадетского корпуса Следственного комитета РФ, мечтает работать в дипломатической службе переводчиком. Сейчас на удаленке, но дистанционное обучение пошло ей только на пользу – за последние дни девочка получила аж четыре пятерки по разным предметам.

Помимо уроков подросток развлекает себя тем, что смотрит фильмы в интернете и снимает забавные видео для социальных сетей. И конечно, Полина каждый час меряет у себя температуру, ведь возможность заразиться опасным вирусом существует, пока не придут результаты теста, сделанного ее маме.

ТОЛЬКО БЫ НЕ КОРОНАВИРУС!

– Вот уже три дня как я лежу в инфекционном отделении Солнечногорской районной больницы с подозрением на коронавирус. Это я сейчас относительно бодрая, а в понедельник 30 марта мне было уж точно не до шуток: проснулась в пять утра у себя в Балашихе, плохо себя почувствовала, измерила температуру – 37,8. Не поверила глазам, перемерила снова – 38,5. Только бы не коронавирус! Это моя единственная молитва в последние дни.

Не знаю, как в Коммунарке, где сейчас лечатся представители богемы и эстрады, здесь в Солнечногорске все тихо и спокойно. Не в смысле расслабленно, а просто люди работают, не надо им мешать. За рекордно короткий срок здесь все переоборудовали под прием больных. Я лежу в так называемом мельцеровском боксе – не знаю, есть ли подобные в Испании и Италии, то, что я видела по телевизору, даже отдаленно его не напоминает, там стоят какие-то кровати, отделенные друг от друга лишь легкими шторками, а ведь именно полная изоляция инфицированного человека – один из главных способов преодолеть эпидемию, не дать заболеть другим.

Вход в мой изолированный бокс идет с улицы, дальше – предбоксник, санитарный узел с душем, собственно, палата, из который можно переместиться в шлюз для персонала. Здесь стоит большой шкаф, через который мне передают еду, а я со своей стороны – забираю. Возможность посторонних контактов сведена к минимуму.

На стене висит плазменный телевизор, который ни разу не включала, хватает интернета, есть холодильник и микроволновка. Не знаю, разрешены ли в нашу больницу передачи, но я сразу попросила родных ничего мне не привозить – не та ситуация. Кормят хорошо, диетически – то есть без соли, приправ и все приготовлено на пару.

Информация извне, конечно, поступает обрывочная. Врачам не до того, чтобы давать интервью и даже просто праздно болтать. А больным – чтобы спрашивать. Первые два дня я чувствовала себя очень плохо, была как в бреду. Но потом внутри словно щелкнуло что-то и я почувствовала, что буду жить! Кстати, как говорят, у многих коронавирус проходит как обычное ОРВИ, у кого-то вообще протекает бессимптомно. Может быть, действительно, имеет смысл сдавать экспресс-тест не на само заболевание, а на наличие антител к нему? Но это еще дело будущего. Сейчас бы вылечить тех, кто уже заболел или, как я, находится под подозрением.

Большинство пациентов здешнего отделения, как мне удалось рассмотреть через панорамные окна в палатах, когда меня вели на рентген, – молодые люди, примерно 35+. Многие лежат по двое, но есть и те, кому, как мне, повезло – я в своей палате одна.

Хочется поблагодарить персонал, который в такое сложное время работает до последнего, остается на своих местах. Это обычные женщины, хотя их лица и не разглядеть сквозь защиту. Они трудятся сейчас с огромной нагрузкой и риском для здоровья. Не зря для поддержки работников здравоохранения в Московской области вводят ежемесячные выплаты: врачам – плюс 50 тыс. руб. к зарплате, медсестрам и фельдшерам – плюс 30 тыс., младшему медперсоналу – плюс 10 тыс. Мне кажется, что это самое меньшее, что можно для них сделать!

Я ездила кататься на лыжах в Австрию, вернулась домой 8 марта 2020 года. Вечером в тот же день у меня поднялась температура до 37,6, я вызвала врача. Врач приехал, взял мазок. Потом через день ещё раз приехал, взял второй мазок, так положено. На следующий день мне позвонили и сказали, что результаты анализа им "не понравились", поэтому за мной приедет скорая и заберёт в больницу. Уточнили, живут ли со мной несовершеннолетние дети, а у меня два сына - 11 и 17 лет. В общем, приехали забрали меня и их.

По приезду у меня взяли много анализов и сразу назначили антибиотики. Детей начали пичкать противовирусными таблетками. Об анализах молчали. Кормили сносно, еду доставляли со стороны коридора в специальный отсек, я изнутри палаты ее забирала. Вообще никакого живого контакта с внешним миром нет. Все врачи заходят строго в скафандрах, наружу не выпускают.

Только на восьмой день после взятия анализов я узнала, что у меня и у моих детей коронавирус.

Я удивилась, что болезнь затронула детей. Дома я честно старалась соблюдать меры безопасности – у меня были отдельное полотенце, чашка, ложка, тарелка. Из комнаты выходила только в маске. Руки мыла каждую секунду. Все краны и ручки протирала спиртом. Все равно как-то подцепили. В итоге меня и их начали лечить антибиотиками и капельницами.

Я попросила разделись меня и детей в самом начале, так что мы находимся в одной больнице, но в разных боксах. У детей не было и нет никаких проявлений болезни, общаемся мы только по телефону.

Самое тяжелое время для нахождения в карантине в больнице – воскресенье. В это время еще тише, чем обычно. Сразу задаешься вопросом - что же делать, когда завтрак уже закончился, а обед ещё и не думал начинаться?

Через несколько дней после нахождения в больнице мне врач сказал, что больница запустила свою лабораторию для тестирования на коронавирус – до этого анализы отправляли аж в Новосибирск, поэтому результаты шли долго.

Жалко даже не себя, а врачей и медсестер. В костюмах им неудобно, маски дезинфицируют в хлорке, поэтому глаза от них слезятся.

Я нахожусь в больнице третью неделю, меня и моих детей уже по факту вылечили. Однако, чтобы нас выписали, должно быть два отрицательных анализа на коронавирус. Так что ждем.

Уже под конец лечения зашли двое мужчин, принесли перфоратор и зачем-то повесили облучатель-рециркулятор воздуха.

Ржут. Очень хочется уже домой.

Мы с женой прилетели 10 марта из Барселоны. Никакого контроля в аэропорту не было, температуру не измеряли. Мы спокойно прошли пограничный контроль и вышли из аэропорта.

13 марта у меня повысилась температура до 38,3, начался насморк. Я тут же позвонил на горячую линию в Роспотребнадзор, потом в скорую. В скорой взяли у меня анализы и уехали. 15 числа мне сообщили, что у меня положительный результат на коронавирус, в тот же день повезли в больницу. При этом у жены оказался отрицательный результат, все время она сидела на самоизоляции, со вчерашнего дня ей можно выходить из дома.

У людей в больнице есть свой чат в мессенджере, где они обсуждают проблемы - сегодня в чате уже 90 человек. Пациенты в чате жаловались, что даже от двух таблеток у них болела спина, была повышенная усталость, сухость глаз. К тому же после них нужно полгода заниматься только защищенным сексом, а я с женой хотел детей.

На основе всего этого я отложил таблетки в сторону, решил их не пить. В понедельник вернулся мой лечащий врач, он согласился, что таблетки мне пить не нужно, так как мое состояние улучшилось. Он предложил мне альтернативу – арбидол. Я их до сих пор не выпил, так как считаю что уже выздоровел сам. Мне кажется, организм сам справился с коронавирусом, и не нужно ему мешать.

24 марта мне сделали еще один тест на коронавирус, если он окажется отрицательным, то 29 будет еще один тест. После двух отрицательных тестов меня выпишут - надеюсь скоро вернуться к жене.

Я прохожу курсы повышения квалификации за рубежом, из-за этого много ездила по Европе. Безусловно, я очень переживала, что могу подцепить вирус где-то там. В итоге прогремел Берлинале, на котором любое покашливание и чих в зале уносило у остальных сердца в пятки, потом мы уехали в Лондон. Там на острове казалось, что всё не так страшно, город кипел: пабы, мюзиклы, никаких людей в масках и только везде гели для рук. Но вдруг под конец пребывания нам говорят, что учебная программа приостановлена и нужно возвращаться домой. У меня начался настоящий план-перехват. Я покупала билеты и у меня отменялись рейсы, в какой-то момент я поняла, что не выдерживаю стресс. На одном пересадочном рейсе в Хельсинки у меня поднялась температура. Я решила, что это все от нервов.

Я пробыла в самоизоляции дома до 22 марта. Со временем начала чувствовать признаки ОРВИ, не более того. В этот вечер ко мне приехала скорая и забрала меня в больницу в Коммунарке, заявив, что у меня положительный тест. В больнице у меня взяли анализы еще раз и отправили спать.

В ночь с 22 на 23 марта у меня поднялась температура до 38,4 градусов, кашляла я много и сильно, до состояния, что сводит челюсть и того гляди вырвет. Так что полночи не могла уснуть. И постоянно проверяла в слюне, нет ли крови. Было ощущение, что у меня уже кусок мяса, а не горло.

В какой-то момент не выдержала и нажала на красную кнопку, чтобы ко мне пришли медработники. Весёлые ребята решили сделать мне капельницу. Иглу всадили так, что мне было очень больно, было ощущение, что я вот-вот упаду в обморок. Я расплакалась и сказала, что мне ничего не надо.

Те же работники пришли ко мне утром мерить температуру. Уже было 37,6. Весь следующий день я то засыпала, то просыпалась. Из кашля выплевывала все больше мокроты.

Неожиданно начались проблемы со стулом, так что в тот день пришлось отказаться от обеда. Мама вечером передала бананы, мандарины и шоколад – всегда, когда болею, хочу все шоколадное.

23 марта мне заявили, что у меня помимо коронавируса воспаление легких. Вечером начали лечить антибиотиками, азимитрицином. Медсестры и врачи стали проявлять много внимания - часто заходят, подключили WI-fi и даже обещали сделать что-то с температурным режимом, так как в палате очень душно.

Сегодня, 24 марта, аж в 6 утра поставили капать вторую по счёту капельницу. Кашля стало меньше.

Температура у меня 37, но жуткая слабость и вялость, постоянно хочу спать и сижу с трудом. Врач сказал, что у меня интоксикация после высокой температуры. Аппетит куда-то пропал.

Я не ем мясо и молочные продукты, но тут приносят молочко – просто оставляю неподходящую для меня еду на столе. Мне сказали, что мои предпочтения в еде учитывать не будут, так как все уже рассчитано. К счастью, близкие люди передали фрукты, поэтому стало легче. Но овощные блюда были очень вкусными. Все подается в вакуумных упаковках, приборы и чашки одноразовые.

Честно говоря, у меня пока нет сил ни смотреть фильмов, ни читать, даже сидеть пока тяжеловато. В день мне ставят по три капельницы. Как только станет лучше, я надеюсь попробовать послушать занятия, ребята уже начали учиться онлайн, не хочется пропускать учебу.

Вечером 9 марта жителя Москвы Илью Ковалева принудительно забрали в одну из городских больниц на коронавирусный карантин – об этом он рассказал на своей странице в фейсбуке. Ковалеву сообщили, что его просто проверят на коронавирус, но из больницы уже не выпустили – несмотря на то, что заболевание у него, судя по всему, не подтвердилось. В интервью Настоящему Времени Ковалев рассказал о том, как проходила госпитализация и как выглядел тест на коронавирус.

– Расскажите, как началась эта история, почему к вам вообще приехали врачи?

– Все началось с череды каких-то странных вещей с моим самочувствием. Это было в пятницу: началась сильная головная боль, такая лютая, какой я раньше никогда не переживал. В субботу продолжилась головная боль более слабая, но начался озноб и сонливость: ни кофе, ничего не помогало. Я понял, что у меня что-то с температурой. Все бы ничего, если бы я не лег спать и не проснулся бы часов в пять утра с очень сильным сухим кашлем. А я по работе много соприкасаюсь с людьми, поэтому стал понимать, что дело пахнет керосином: я общаюсь с людьми, а у меня жесткое першение в горле, я отходил в сторону откашливаться.

No media source currently available

В общем, я сопоставил все факты. А в ночь воскресенья чувствовал себя очень муторно. Я обычно хорошо себя чувствую, я в хорошей физической форме. Самое смешное, что я как раз в эту ночь написал пост про коронавирус, что все это ерунда и не парьтесь на эту тему. Я сам думал, чего истерику эту нагонять: будет – будет, не будет – не будет. Внутри себя думал, что вызову "скорую", поделюсь с ними своими симптомами, пусть проверят.

– А вы были где-то за пределами России, после чего вдруг начались симптомы?

– А вот тут мы плавно переходим к причине госпитализации. Дело в том, что в этом году я не выезжал за пределы Российской Федерации, но выезжали куча моих друзей. У меня такое динамичное окружение очень, и там как раз получилось, что многие вернулись обратно из Китая, Италии, стран Персидского залива. У меня было подозрение – мало ли что теоретически может быть, но я в самую последнюю очередь думал о коронавирусе. Но когда мне тот же вопрос, что и вы, задал фельдшер "скорой", был ли я или кто-то из ближайшего окружения за границей, я ответил утвердительно. Меня спросили, когда был последний контакт. Я ответил правду: неделю назад встречался со знакомыми, которые вернулись из Италии и из Бахрейна.

– А ваших друзей на карантин не посадили?

– А они тут же уехали в Великобританию. Прилетали недели полторы назад, а потом улетели. Вроде еще тогда не было карантинных мероприятий.

– Когда вас увозили, вам сказали взять с собой какие-то вещи: одежду, зубную щетку хотя бы?

– Это был уже реально прикол. Доктор "скорой" общался со мной, у него был с собой планшет. И он подключает на консультацию врача-инфекциониста, общается через наушники, то есть я мог слышать только его [фельдшера] реплики. Фельдшер описал ситуацию, потом задает инфекционисту вопросы и говорит: "Нет… Я в маске… В смысле? Что, прям так?!" После чего резко срывается со словами: "Я сейчас вернусь".

Минут 5-10 его нет, потом он возвращается уже в полном облачении: в костюме защиты, с респиратором, в очках. "Одевайте, пожалуйста, маску, собирайтесь, мы уходим на проверку. Не пугайтесь моего внешнего вида, в подъезд не выходите без маски", – говорит. Я подумал, может, кровь из пальца возьмут или что-то такое. Я надеваю маску и спрашиваю, что с собой брать. Он ответил, что ничего. "Может, паспорт хотя бы?" – спрашиваю. "А, ну да, документы возьмите", – говорит.

В общем, ничто не предвещало, что я останусь в больнице, но, судя по всему, фельдшер прекрасно знал, что меня оставят здесь на карантин, но предупреждать не стал. Более того, когда мы уже сюда приехали, я переспросил, точно ли мы сюда на проверку, отпустят ли потом домой. "Да-да", – говорит.

No media source currently available

– В какую больницу вас повезли?

– Это в Коммунарке, тут эта новая строящаяся больница рядом с метро. Но здание какое-то известное. Я так понимаю, большинство людей с подозрением на коронавирус везут сюда, больных тоже сюда. Когда я находился в приемном покое, только при мне привезли еще шесть человек. То есть каждые 8-10 минут прибывал новый человек с подозрением на коронавирус.

– Что произошло, когда вас привезли в больницу?

– Меня привозят, начинают регистрировать, я замечаю, что на бланке написано "госпитализация". И я снова у врача "скорой" спрашиваю, точно ли меня сюда именно на проверку привезли, не будут ли госпитализировать. Он ответил: "Ну, они тут в принципе сами будут решать, но вообще да, только проверочка, сейчас только анализы возьмут, не переживайте". И тут к фельдшеру подходят сотрудники больницы со словами: "Так, одежду для уничтожения выбрасываете вон туда, машину отправляете на помывку". То есть после меня машину надо помыть! И вот он выходит, и я понимаю, что меня реально кинули, я здесь остался.

– И что происходило уже в больнице? Какие процедуры проводили?

– Меня отправили дальше в приемный покой, потом взяли кучу анализов: мазки из разных мест, кровь, рентгенограмму, ЭКГ, короче, много всяких анализов. Сказали ждать результатов и отправили в палату. Очень, кстати, интересно тут все устроено: то есть это гигантская больница, я так понимаю, изначально она построена для других целей, но ее сейчас переоборудовали под таких, как мы. Палата у меня, можно сказать, очень хорошего уровня, одноместная, я тут один.

– А как выглядит анализ, собственно, на сам коронавирус?

– Просто берут тонну анализов: мазки из носа, рта, кровь из вены, потом биологические жидкости, скажем так. То есть в общей сложности шесть или семь анализов я насчитал.

– И какие результаты вы получили?

– Результаты должны были быть еще вчера, но даже сегодня их все еще нет. Но, думаю, все у меня в порядке.

– И что теперь? Когда вы сможете вернуться домой?

– Я тут две недели, еще два теста на коронавирус надо сдать, то есть всего три.

– А какие-то еще процедуры, помимо еще двух тестов, будут проводить?

– Ничего не говорят. Только горло полоскать и вот сегодня еще раз анализы у меня брали, весь комплекс, как при поступлении.

– Вы говорили, что до получения результатов анализов не хотели бы широкой огласки этой истории, что еще не всем рассказали о госпитализации. Почему?

– Родным сказал, а друзьям не стал пока. Если все на самом деле серьезно, они, конечно, первые об этом узнают, чтобы пройти госпитализацию. Если все не серьезно, то здесь два момента. Первое – это, конечно, страх. Психосоматикой можно себе всякое накрутить и увидеть у себя сразу 100500 симптомов, а меньше всего сейчас хотелось бы запускать панику.

Второе – я хорошо понимаю, что если они сейчас вызовут к себе "скорую" проверить свой насморк или кашель и скажут, что контактировали с человеком, которого госпитализировали в Коммунарку, у них есть стопроцентный шанс оказаться моими соседями по палате. А я хорошо понимаю, как сильно это ломает все планы. Я сразу спросил в приемной, можно ли мне все же на самоизоляцию? Пожалуйста, я готов из квартиры не выходить, буду закрытый, все сделаю. Мне сказали, что отсюда уже выхода нет. Поэтому пока не подтвердилось, нет смысла пугать.

– Что врачи говорили в первые ваши дни в больнице?

– В первый же день был такой интересный обход – сразу три доктора. И они сказали, что по результатам рентгена у меня ничего не обнаружено, легкие абсолютно чистые, вопросов нет ко мне, надо результатов теста только дождаться. Кстати, после госпитализации я кашлянул только три раза. С перепугу перестал кашлять, все стало хорошо! Вчера был тоже обход, отличный доктор приходил, максимально поднимает настроение, шутит: судя по всему, правда, нас и за нас не опасается. Мне он сказал, что если бы было подтверждение или хотя бы подозрение, меня уже перевели бы в специальный бокс на другом этаже. Но что вчера, что сегодня прямо сказали: "Забудьте, Илья, на самоизоляцию мы вас не отпустим. У вас будет три проверки – и все три проверки вы будете находиться здесь".

– А как-то объяснили, почему дома нельзя это время посидеть?

– Вот тут вообще без объяснений, просто: "Ну вы же понимаете, вы взрослый человек". Я взрослый, но я вообще ничего не понимаю, уж извините!

История пациентки из Коммунарки, которая лечится от COVID-19 прямо сейчас.

Число заболевших коронавирусом в России перевалило за 1 000 человек, и большинство из них находится в Москве. Многих инфицированных из столицы отправляют в медицинский центр, расположенный в посёлке Коммунарка. Мы связались с пациенткой Марией Мухиной, которая лечится там от коронавируса прямо сейчас. Она рассказала Лайфхакеру, как и когда выяснила, что заразилась нашумевшим вирусом, как лечится и чувствует себя и в каких условиях находятся пациенты, пострадавшие от пандемии.

Лечится от COVID‑19.

В октябре 2019 года я начала учиться в Европе по программе повышения квалификации для молодых европейских продюсеров. Курс нацелен на то, чтобы специалисты из разных стран — Франции, Германии, Англии — обменивались опытом.

Новогодние праздники я провела в Москве с семьёй, а после снова активно передвигалась по Европе. В январе, когда я находилась во Франции, мне позвонили обеспокоенные родственники из России. В Китае на тот момент был уже полнейший кошмар, поэтому они переживали, всё ли со мной в порядке. Я пообещала не ходить в людные туристические места, чтобы им было спокойнее.

Не могу сказать, что у меня титановое здоровье, но я веду здоровый образ жизни: занимаюсь йогой, бегаю, придерживаюсь веганского стиля питания. Несмотря на это, я здраво оценивала риски и понимала, что возраст и ежедневные привычки вряд ли спасут меня от вируса. Некоторые думают, что молодые не болеют, но я осознавала, что заразиться может любой. Когда ситуация в Европе стала ухудшаться, я немного заволновалась.

Я находилась в Лондоне, когда нашу программу из‑за распространения вируса приостановили. Мне пришлось вернуться в Германию, чтобы забрать вещи и выехать из комнаты, которую я снимала. Большинство студентов — европейцы, поэтому они разъехались по домам в ближайших городах, а мне предстоял долгий путь до Москвы. Улететь оказалось не так уж просто: авиарейсы в Германию и в обратном направлении нещадно сокращались, и Штутгарт остался без прямого сообщения с Москвой и многими европейскими городами.

Сейчас читают 😷

После приземления пассажиров попросили задержаться в самолёте, чтобы померить каждому температуру. Уже после паспортного контроля нам выдали анкеты, куда мы внесли контактные данные, номер рейса и места в самолёте, а также адрес регистрации и квартиры, в которой планируем оставаться во время 15‑дневного карантина. При этом самоизолироваться нас не принуждали — никаких строгих договоров мы не подписывали. Я поставила галочку, что не планирую выходить из дома в ближайшие две недели, хотя на самом деле не была в этом уверена: ситуация с учёбой в то время была ещё неопределённой.

Затем нас попросили пройти к врачам — людям в обмундировании, которые делали тесты на коронавирус тем, кто прилетел из‑за границы. Накануне у меня поднялась небольшая температура: думала, что она связана с неврозом из‑за долгих и сложных перелётов, но была рада сделать тест для личного спокойствия. Врачи совершают забор биоматериала из носа и рта небольшой мохнатой палочкой, кладут в пробирку и отправляют на экспертизу. Если результат положительный, вам позвонят. Я сдала анализ и уехала домой, чтобы начать свой период изоляции.

Сейчас читают 🙂

У меня был антисептик, и на всякий случай я продезинфицировала все привезённые чемоданы. В течение пары дней я чувствовала себя абсолютно нормально: спокойно разбирала вещи и не ощущала никакого недомогания. Я даже начала забывать про температуру, но на третий день после возвращения стало не очень хорошо: заболело горло, появилась заложенность в носу, кашель. Я не придала этому значения, потому что симптомы очень похожи на обычную простуду. Единственная странность была в том, что в носу лопались сосуды, поэтому я сморкалась с кровью. На тот момент все жили с информацией, что коронавирус — это что‑то совсем ужасное и проявляется он специфически, поэтому я не делала ничего особенного и просто оставалась дома.

Когда я открыла дверь, ко мне зашёл один сотрудник скорой помощи. Он сказал, что у меня позитивный тест, провёл осмотр и попросил собрать вещи, чтобы ехать в Коммунарку. Я никогда раньше не лежала в больницах, поэтому не знала, что может пригодиться и смогут ли мне что‑то передать. Мы около часа провели в моей квартире, и всё это время врач подбадривал меня, успокаивал и просил не торопиться. Слёз, паники или истерики у меня не было. Важно было просто собраться и поехать лечиться.

У меня большая палата. Я живу в ней одна, потому что пациентов с коронавирусом изолируют. Но если у вас только подозрение на инфекцию и вы ждёте результатов теста, вас могут разместить с двумя или тремя людьми. Я сплю на удобной кровати с цветастым постельным бельём, которое уже стало визитной карточкой Коммунарки. Рядом две тумбочки со шкафчиками, стол, два стула, телевизор. В палате индивидуальный туалет и душ, в котором можно купать даже неходячего больного. Всё очень эргономичное, чистое и новое. Ощущение, что в палате до меня никого не было.

У нашего обозревателя взяли тест на COVID-19: больничные дневники

31.03.2020 в 17:34, просмотров: 11222

Наш обозреватель попала в инфекционную больницу с подозрением на коронавирус. Результат теста пока не известен.

Температура 38,2. Появился кашель и по-прежнему болит голова. Слабость. Весь день сплю.

А в общем, терпеть можно.

Я продолжаю вести репортаж из инфекционного отделения Солнечногорской районной больницы.

Да, иногда ожидание неизвестности, накручивание, пугает больше, чем сама болезнь. Как говорят, лучше ужасный конец, чем ужас без конца, который сами люди обычно себе и устраивают.

Проснулась среди ночи от того, что не понимаю, что со мной и где я. Помню только сон. Цветной и очень яркий. Хотя с недавних пор - все-таки возраст! - я перестала запоминать свои сны.

Я иду по многолюдному московскому проспекту. Лето. Людей так много, что кажется будто наступил Первомай. И вдруг через дорогу вижу своего коллегу Димку Кафанова. Бесстрашный репортёр, талисман нашей редакции, он вообще ничего не боялся - мог лихо показать каскадерский трюк на мотоцикле, войти в горящий дом, нет тех, кто бы его не любил.

Нас разделяет проезжая часть. Кафаныч, так мы его все звали, призывно машет мне рукой, приглашая перейти на его сторону. Я почти уже делаю шаг и вдруг понимаю, что Димки нет, что он погиб несколько лет назад.

Странная штука - подсознание, в какие игры, бывает, оно играет с людьми. Почему Димка? Зачем?

Может быть, он хотел откуда-то оттуда, где он сейчас, передать своим друзьям, коллегам, просто людям, что все будет хорошо, главное, оставаться на своей стороне дороги?

Из мыслей, которые приходят в голову, действительно, если этот вирус такой заразный, то лучше бы нам всем им переболеть, но не сразу, а растянуть процесс на несколько недель, а то и месяцев. Просто чтобы больницы справлялись. А не так, как мне теперь пишут, больные с подозрительными симптомами ждут бригаду по 7,9,12 часов. Бывает, что и не дожидаются.

Некоторые плюют на официальную медицину и начинают лечиться сами. А ведь самое главное, не запустить процесс, застать его в самом начале. Хотя, с другой стороны, оставив больного дома, где есть другие люди, которые тоже находятся под угрозой. И как быть?

В общем, карантин и ещё раз карантин.

Вчера мне взяли мазок из носа и рта - это экспресс-тест на COVID-19, его делают где-то 2-3 дня. Проверили, как поступает в лёгкие кислород. Сделали рентген.

В лёгких чисто. Кашель есть, но такой, как мне кажется, бывает и при обычной простуде. Выписали антивирусные препараты и таблетки от кашля. Ещё полоскать горло, по-моему, фурацилином.

Ну. прежде всего, это успокаивает, как вязание или йога.

Группируешь мысли и медитируешь, слово за словом, строчку за строчкой.

В общем, наверное, мы, журналисты, немного сумасшедшие.

Знаю только одно, если бы не любимая работа, я бы, наверное, озверела. Работа вообще успокаивает и заставляет не распуститься, собрать силы и волю в кучку.

За вчерашний день я получила столько звонков, пожеланий, сообщений со всех концов земли, даже просьб об интервью, что очень хочется оправдать взятые на себя обязательства.

С одной стороны, мне хотелось бы, чтобы это была банальная ОРВИ. Потому что у меня дочка одна закрытая дома осталась, на улицу несовершеннолетним выходить запретили, мы, конечно, накануне забили холодильник едой, но все равно прежде всего думаю о ней.

Полине, если что, 17 с половиной лет. То есть в срочной эвакуации она не нуждается. Хотя куча моих друзей были готовы приехать и забрать ее к себе, несмотря на риск заразиться. Хорошо, когда тебя окружают настоящие люди.

У Полины, слава богу, никаких симптомов. Больше всего ее волнуют домашние задания он-лайн и то, что в глубине души она воспринимает происходящее, как какое-то кино и надеется, что скоро обьявят летние каникулы.

Дети такие дети, вообще не парятся, нам бы, взрослым, брать с них пример.

Еще мысль - по ощущениям, мое состояние - как грипп средней степени хреновости. И если для молодых и здоровых людей коронавирус проходит именно так, то, может, лучше им всем переболеть и перестать дёргать планету и уничтожать цивилизацию по этому поводу?

Конечно, это не касается пожилых и хронически больных людей, которых мы должны поберечь.

Еще одно наблюдение – в Италии взрыв заражения произошел потому, что медики принимали поначалу пациентов голыми руками, без всяких средств безопасности — и сами перезаражались, при этом оставаясь на посту. Здесь, в Солнечногорской инфекционке, все и вся изолировано, все врачи максимально упакованы, и это тоже успокаивает – на мой взгляд, я в надежных руках.

Верю, продолжение следует.