Фейсбук вич это что

Антон Красовский, 43 года, журналист

Телеведущий признался в 2017 году, что у него положительный ВИЧ-статус. Об этом он рассказал в интервью Zag.

Джерри Герман, 87 лет, композитор

Герман — пример того, что экспериментальные препараты и новые методы лечения ВИЧ на самом деле работают. Композитор принимает лекарства, с помощью которых ему удается по сей день наслаждаться жизнью.

Энди Белл, 54 года, музыкант

Вокалист синтипоп-дуэта Erasure и открытый гей узнал о своем заболевании в 1990 году. Тогда врачи назначили звезде лечение от пневмонии.

Сейчас Белл регулярно проходит курс комбинаторной терапии, позволяющей ему вести жизнь обычного человека.

Павел Лобков, 51 год, журналист

Бывший телеведущий НТВ и автор ряда телепередач — один из редчайших смельчаков среди Россиян, кто признался в страшном заболевании.

Ларри Крамер, 83 года, драматург

Лауреат Пулитцеровской премии, борец за права ЛГБТ и ВИЧ-инфицированных, один из самых эпатажных писателей США с 1991 года ведет активистскую деятельность.

Грег Луганис, 58 лет, спортсмен

Сейчас Луганис преподает в школе актерского мастерства, снимается в фильмах, играет в театре. Вирус в его крови снизился до неопределимого. Спустя несколько лет Луганис заключил брак со своим мужем Джонни Шайо.

Чарли Шин, 53 года, актер

Голливудская звезда в 2015 году переполошила весь мир своим признанием о том, что у него вирус иммунодефицита человека. По его словам, ему поставили диагноз за четыре года до этого.

Актер пообещал поклонникам, что на фоне болезни он, разумеется, начнет придерживаться ЗОЖ, бросит курить и чуть ли не в монастырь уйдет. Однако папарацци на днях застали его выходящим из аэропорта уже с сигаретой в зубах.

Крис Смит, 67 лет, политик

Экс-министр культуры Великобритании Крис Смит — первый политик, который не побоялся рассказать о своей гомосексуальной ориентации. А в начале 2005 года Смит привел общественность в шок, заявив, что он живет с ВИЧ с 1987 года.

В рамках международного проекта по борьбе со СПИДом Крис побывал в РФ. На семинарах он рассказывал о жизни людей с положительным ВИЧ-статусом и их проблемах.

Андреас Лундстедт, 46 лет, музыкант

Основатель шведской группы Alcazar в декабре 2007 года признался, что слухи о его положительном ВИЧ-статусе являются правдой. Практически сразу певец приступил к прохождению поддерживающей терапии.

Сейчас Андреас говорит, что его жизнь наладилась: он прекрасно себя чувствует, а на его творчестве вирус никак не отражается.

Правда, несмотря на это на прошлой неделе появилась информация, что Alcazar прекращает свое существование после 20 лет деятельности. 16 ноября состоялся их прощальный концерт. Связано ли это со здоровьем фронтмена — неизвестно.

Вероника Иванова

Психолог, молодая мама

Знать или нет свой ВИЧ-статус — вещь добровольная, но если человек вступает в отношения, то да, он должен пройти тест. Раз в полгода сходить и сделать это нетрудно. Самому спокойно, и в семье спокойно.

Сейчас эпидемия уже близка к пандемии. Сбежать некуда. Реклама о верности партнеру
не работает. Согласно статистике, по количеству новых диагнозов ВИЧ мы уже рядом с Африкой, а может, и перегнали ее. Большинство людей думают, что это их не коснется, они не умрут. Я не хочу, чтобы моя дочь жила в таком мире.

Я решила поучаствовать в проекте, так как хочу, чтобы люди понимали: с ВИЧ можно жить долго и спокойно, создавать семью, рожать здоровых детей и не бояться. Если я могу сказать об этом, думаю, это может сделать каждый. ВИЧ — это простая хроническая болезнь. Цвет кожи, национальность, гендер, ориентация — все это не повод дискриминировать человека.

Я только за то, чтобы мое фото появилось в пространстве фонда и в интернете. Это не просто фотографии — у каждой есть своя история. Участие в выставке — это послание в будущее. Когда моя дочь подрастет, я расскажу ей об этом проекте, о фонде и о деятельности людей, которые борются за равные права. Надеюсь, это станет для нее хорошим примером. Я не боюсь!

Ольга Маркес

Музыкант, создатель школы идеального тела Sekta

Каждый должен знать свой ВИЧ-статус, потому что это заболевание важно лечить — как, например, диабет. К сожалению, ВИЧ не такое древнее заболевание, не такое привычное обществу, к нему специфическое и закрытое отношение. Но на данный момент этот вирус максимально изучен. Пропасть между теми, кто знает о своем ВИЧ-статусе, и теми, кто их стигматизирует, просто огромна.

Смелость проявляется в экстремальных условиях. Принять участие в этом проекте — это не про смелость, а про здравый смысл. Для меня это само собой разумеющееся.

Сююмбике Давлет-Кильдеева

Я против стигматизации всего, что связано с сексом. Это не должно быть табуированной темой, не должно быть страха. Любой страх — это невежество и незнание, поэтому было бы круто, если бы люди начали больше говорить, больше думать, больше знать.

Я смелее многих, хотя в некоторые моменты я достаточно труслива. Я люблю провоцировать, для этого нужна смелость. Смелость — это делать что-то пугающее тебя. Как прыжок с парашютом.

Евгений Белов

Продюсер и режиссер

Мы живем в то время, когда эта история может реально произойти с каждым. Иногда люди не хотят ходить в больницы, не хотят проверяться. Но мне кажется, что человек должен знать свой ВИЧ-статус, чтобы — в случае положительного результата — не передать его никому. Нужно нести ответственность не только перед собой, но и перед другими. Нельзя быть эгоистом. Вообще, это важно в первую очередь для тебя. Если тебя коснулось это заболевание — у тебя есть возможность улучшить качество жизни, стать лучше и круче.

Я за здоровый кипиш, всегда рад, когда могу что-то сделать. Это как ступеньки для общества — своим участием я прошел одну ступеньку. Мой знакомый сказал, что сделает себе ленточку к 1 декабря и будет с ней ходить целый день. Мне кажется, это круто, когда человек понимает, что он идет против системы.

Я всегда пытался избегать неприятностей, негатива, особенно в детстве, и только недавно я начал понимать, что я сильнее, чем кажется.

К сожалению, люди моего поколения непрогрессивные. Большинство не хочет допустить мысль, что вокруг есть ВИЧ-положительные, — как страусы прячут голову в песок, думая, что их это никогда не коснется. В нашей стране мало говорят о ВИЧ. Люди не знают и о том, что в стране эпидемия, и о том, что ВИЧ уже не смертный приговор, с этим диагнозом можно жить. Пока это не коснется конкретно тебя, не будет повода поинтересоваться. А нужно быть грамотным в этом вопросе, от этого зависит твое здоровье и здоровье твоих близких.

Мне не страшно участвовать в таком проекте. Если спросят — я смогу объяснить, почему мне было важно принять участие и помочь фонду. По меркам общества я, наверное, достаточно смелая — я до сих пор не боюсь пробовать что-то новое. А уж какая я была, когда была моложе (смеется).

Денис Краев

Человек должен знать свой ВИЧ-статус по двум причинам. Первая: если люди больше узнают о ВИЧ, эпидемия прекратит распространяться. Хочется в это верить. В идеальной стране, в идеальном мире человек начинает принимать таблетки. Если включить логику и мозг и посчитать, то может оказаться, что к 2090 году у всего населения России будет ВИЧ-положительный статус — это как-то не радует. Мне не хочется жить в XV веке. Вторая — социальная. Если ты не знаешь свой статус, ты рискуешь. Ты можешь узнать лет через пятнадцать, когда проявится уже полный комплекс болезней.

Неприятие может встретиться везде и всюду. По сути, мы живем где-то в Средневековье: заря инквизиции и охота на ведьм во всей красе. Причем относится это не только к ВИЧ, но и к секс-работе, и к наркопотреблению.

Можно сказать, что я и смелый, и нет. Смелость — это возможность воспринимать реальность такой, какая она есть. То есть это когда сознательно снимают розовые очки.

Дарья Давидова и Андрей Норов

Фотограф и сокуратор выставки

В съемке приняли участие не только ВИЧ-положительные люди, как это обычно бывает в подобных проектах. Мы хотим разрушить стереотип, что темой ВИЧ интересуются только люди, живущие с этим заболеванием. Для меня было важно дать слово разным людям с разным статусом, разного пола, возраста, ориентации.

Этот проект начался из наших разговоров с Андреем о том, как можно взглянуть на эту тему без чернухи, без выдавливания слезы. Поэтому проект не совсем про ВИЧ и не про красивый портрет. Это про смелых и открытых людей, которые не боятся говорить на болезненные для многих темы; про людей, которые не побоялись прийти в пространство нашего фонда и ответить на наши вопросы.

Проблемой начинают заниматься после того, как о ней начинают говорить. Да, всегда страшно быть одному. Мне везет больше, чем кому бы то ни было: у меня есть друзья, которые готовы говорить вместе со мной. Выставка — это часть проекта, который помогает объединиться. Который может показать, что говорить о ВИЧ — это не страшно, не стыдно.

Родителям сказал: увидимся в сентябре

По мнению Проценко ситуация становится серьезной, потому что начал увеличиваться средний возраст больных.

Главврач инфекционной больницы в Коммунарке предположил, когда в России искоренят коронавирус.

Денис Проценко. Фото: Валерий Шарифулин/ТАСС

Признаки коронавируса: лихорадка и сухой кашель без мокроты

То, что пока число заболевших в России растет не по экспоненте (в отличие от Италии) это не чудо, уверен Денис Николаевич. Это результат “драконовских” мер, которые используются в Москве в отношении карантина, самоизоляции и отработки контактов заболевших людей. У нас очень хорошие эпидемиологические расследования, глубоко изучаются все круги контактов и пока эпидемиологи видят, что пациенты с коронавирусом либо сами приехали из-за границы, либо общались с родственниками, вернувшимися из дальних стран.

- Клиническая картина болезни: лихорадка (высокая температура больше 38), сухой кашель без мокроты. - рассказывает главный врач. - У большинства людей [симптомы] COVID проходит сам по себе на фоне однократного приема парацетамола. Встречается тяжелая форма: сочетание лихорадки, сухого кашля, появление одышки и возникновение очень тревожного признака - снижение напряжения кислорода в артериальной крови. Это происходит потому, что очень большой объем легочной ткани включается в это вирусное поражение и она перестает выполнять свою основную функцию - перенос кислорода извне в кровь. Следовательно, возникает компенсаторная одышка, потому что организму кислорода не хватает.

В Москве все пациенты с подозрением на коронавирус поступают в городскую клиническую больницу №40 Фото: REUTERS

Пациентов лечат препаратом от ВИЧ

- На нас на всех действует закон Ньютона, следовательно, он действует и на ту жидкость, которая накапливается у нас в легких, - объясняет доктор Проценко. - Она скапливается в задних базальных отделах, поджимает легкие и ухудшает газообмен. Поэтому переворот это один из надежным приемов, который позволяет пережить критическую ситуацию и избежать ЭКМО, потому что это достаточно тяжелая технология.

У нас был протокол: сначала кислород потом интубация (ИВЛ), затем поворот на животе. Мы поменяли шаги: начинаем с кислорода, если не добились эффекта - переворачиваем пациента на живот и пока обходимся без интубации трахеи. Мы успешно использовали эту схему у нашего первого тяжелого больного. Он 9 суток находился в отделении реанимации с кислородом в положении на животе с постоянным присутствием врачей и медсестер. Ему 44 года - не группа риска, но у всех есть свои предрасположенности. Он курил. Кстати, большая часть итальянских фатальных случаев - пожилые мужчины-курильщики.

При лечении тяжелых пациентов с подтвержденным COVID используют комбинированную антиретровирусную терапию. Она применяется в том числе и при лечении ВИЧ. На эту мысль врачей навел опыт китайских коллег, которые в разгар эпидемии хаотично лечили пациентов разными препаратами. Оказалось, что в группе пациентов, которых лечили препаратом “Калетра”, есть эффект. Естественно, возможность применения этого лекарства для лечения коронавируса обсуждалось с московскими вирусологами и инфекционистами.

Спецбольница в Коммунарке укомплектована аппаратами искусственной вентиляции легких. Фото: Сергей Карпухин/ТАСС

Столица готова отразить атаку коронавируса

Московская система здравоохранения принимает сверхмеры, чтобы во всеоружии встретить COVID-19. Столица располагает 5 тысячами единиц аппаратов ИВЛ. На случай негативного сценария ряд больниц готовы перепрофилировать стационары для лечения больных COVID. Это 52-я больница, где находится ЭКМО-центр, который дополнительно насытили аппаратами вентиляции легких, и больница №68 больница. Опыт “Коммунарки” показывает, что перепрофилировать больничный комплекс можно за 10 часов. Главное, что уже отработана поведенческая и медицинская модель. Если коронавирус прорвется через первую линию перепрофилированных больниц, есть мультидисциплинарные команды, которые могут приехать в любую больницу и развернуть там обучение.

Первая в России больница для лечения коронавируса.В Москве продолжается строительство суперсовременного медцентра для больных китайским коронавирусом

- У нас есть главное - понимание того, как надо действовать, - говорит главврач “Коммунарки”. - Есть грамотный штаб, обученные кадры, протоколы лечения и есть команда молодых ребят-волонтеров, которые готовы работать и не спрашивать, сколько нам заплатят.

Распространение коронавируса в мире: Хроника.

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ

За сутки в России 53 новых подтвержденных пациента с коронавирусом и четверо выздоровевших

Общее число заболевших достигло 306 человек (подробности)

СЛУШАЙТЕ ТАКЖЕ

А эксперты рассказали, как бороться со своими страхами и как заниматься фитнесом в домашних условиях, как организовать удаленную работу и что смотреть, пока сидишь на карантине.

Слушайте полезные советы и подпевайте музыкантам! Нас — целая страна. Вместе — классно! (слушать)

Антон Красовский, 43 года, журналист

Телеведущий признался в 2017 году, что у него положительный ВИЧ-статус. Об этом он рассказал в интервью Zag.

Джерри Герман, 87 лет, композитор

Энди Белл, 54 года, музыкант

Сейчас Белл регулярно проходит курс комбинаторной терапии, позволяющей ему вести жизнь обычного человека.

Павел Лобков, 51 год, журналист

Ларри Крамер, 83 года, драматург

Грег Луганис, 58 лет, спортсмен

Чарли Шин, 53 года, актер

Крис Смит, 67 лет, политик

Андреас Лундстедт, 46 лет, музыкант

Среди ВИЧ-положительных есть те, кто приобрел этот статус добровольно, среди "отрицательных" – те, кто планирует это сделать. Их называют багчейзеры – "охотники за жуками". Это ВИЧ-отрицательные люди, которые ищут своего "дарителя" – человека, который передаст им вирус. Поиск и попытки часто растягиваются на месяцы и даже годы, но они уверены: заветный "плюс" того стоит. Москва 24 попыталась разобраться, почему люди ищут ВИЧ, и узнала, не жалеют ли они о том, что по собственному желанию сменили статус на "плюс".

Фото: предоставлено героем материала

Сколько людей из всех ВИЧ-инфицированных заразилось добровольно, посчитать невозможно: статистики мотивов заражения нет. Но, так или иначе, в мире есть те, кто просит партнера (необязательно постоянного) "подарить статус", и те, кто его "дарит" или продает. У каждого за плечами – своя история и ее причины. Алексею (имя изменено) на вид около 30. Он не называет реальный возраст, потому что считает цифры условностью. Утром Леша отправляется на работу, по вечерам чередует бары, спортзал и свидания. Уже год он пытается найти того, кто подарит ему вирус иммунодефицита. Знакомится на вечеринках, в компаниях, через приложения – ходит на свидания не только с ВИЧ+, но если узнает, что перед ним именно такой, говорит, что ищет ВИЧ.

Заполучить вирус Алексею пока не удалось: не все, услышав просьбу, решаются на такое. "У нас это сложно, парни с ВИЧ крайне редко знакомятся, даже просто так, без интима. Они все скучные, грустные, забитые, – сетует мужчина. – Ловить надо в Европе – там и ВИЧ+ больше, и они после того, как поймали вирус, спокойно себе живут, гуляют, веселятся". Инфицировавшись, он надеется стать одним из них – из тех, кто веселится и живет, ничего не боясь: "Мне приходится упрашивать людей, чтобы они впустили в меня ВИЧ. В этом тоже есть кайф, я не знаю, согласятся они или нет, получится или нет. Мне нравится рисковать, но если я получу ВИЧ, риск уйдет, мне будет вообще нечего бояться".

Алексей добавляет, что так называемых гифтеров (тех, кто соглашается "дарить" вирус по просьбе ВИЧ-отрицательных) заводят такие просьбы. Он хочет найти как раз такого – того, кто "ловит адреналин" от самого факта того, что может передать вирус. Такие, говорит Леша, за ночь стараются заняться сексом "как можно больше раз", делают это неистово, чтобы "точно получилось". Но их нужно очень сильно поискать.

Англоязычное bugchasing переводят как "охоту за жуком", однако интересно, что вариант "погоня за ошибкой" тоже уместен. О багчейзинге открыто заговорили в США в 2003 году: журнал Rolling Stone опубликовал статью Грегори Фримана "В поисках смерти". Автор называл багчейзинг субкультурой, распространенной у гомосексуальных мужчин. Фриман насчитал десять тысяч случаев добровольного заражения в США в год. Статью раскритиковали за недостоверные данные – но тема вышла из подполья.

Намеренное заражение ВИЧ в начале двухтысячных в неанглоязычных странах стало известно как pozzen, pozzing – в прессе Германии и Австрии более распространен этот вариант. Pozzen буквально трактуется как "сделать кого-то положительным". Одной из первых публикаций и попыток осмыслить эту тему в Европе стал репортаж Бритты Штруфф в ежедневной немецкой газете Berliner Morgenpost. Журналистка рассказывает о Питере, который через несколько часов после беседы с ней "заразит человека ВИЧ и почувствует себя как бог, и уснет с улыбкой на лице".

По ее данным, тех, кто намеренно хочет заразиться, не больше нескольких десятков – многие из них ищут "дарителя" на форумах. Там же ищут "клиентов" такие, как Питер: ВИЧ+ с высокой вирусной нагрузкой, своего первого поццена он заразил за 200 евро. Социальный психолог и член рабочей группы по ВИЧ в Университете Мюнхена Фил Лангер, которого цитирует в материале Штруфф, называет такое поведение иррациональным и встречающимся "почти исключительно среди гомосексуалов": "Вирус ближе к ним, болезнь присутствует в их мыслях, почти каждый мужчина-гей знает кого-то со статусом "плюс", что приводит к "сознательному принятию сексуальных рисков".

О причинах сознательного заражения заговорила австрийская ежедневная газета Der Standard в заметке "ВИЧ на заказ". Издание характеризует поццен как феномен ("phänomen pozzen"): "Мотивация всегда разная, но часто за этим явлением стоит страх инфицирования как таковой и желание избавиться от этого страха после заражения". Именно это желание –избавиться от страха – одна из причин, которую озвучил Алексей. "Я хочу спокойно жить и делать, что мне хочется". Делать это сейчас, по его словам, мешает страх заразиться случайно.

Желание инфицироваться может быть "наиболее экстремальным проявлением изменившейся терапии ВИЧ", по мнению автора еженедельной газеты Der Tagesspiegel Кая Купфершмидта. "Сейчас жить с ВИЧ намного легче, чем несколько лет назад, появилась терапия, СПИД перестал вызывать ужас и восприниматься как болезнь. Видимо, это та причина, по которой некоторые идут на заражение. Но любой, кто верит, что лекарство может его спасти, ошибается".

Как действует терапия на ВИЧ

ВИЧ вылечить нельзя, но можно не допустить его развитие до стадии СПИДа. Антиретровирусная терапия (АРВТ) убирает с ВИЧ клеймо смертельного заболевания, перенося его в категорию хронических. Комбинация лекарств подбирается индивидуально. Таблетки необходимо пить ежедневно в одно и то же время, чтобы подавить размножение вируса и сделать вирусную нагрузку не определяемой в анализах (это значит, заразиться от такого носителя уже нельзя). Однако терапия не удаляет вирус из организма. Подобрать подходящую комбинацию лекарств не всегда удается с первого раза, никто не застрахован от побочных эффектов или аллергии. А наличие вируса не исключает повторного инфицирования: другим штаммом, генетически отличающимся от первого в филогенетическом дереве.

Среди других причин "страшной чумы" автор Der Tagesspiegel выделяет желание полной близости с партнером: "В исследовании Фила Лангера из Мюнхенского университета 40 процентов заявили, что они хотели преодолеть последнюю преграду между собой и партнером и заразились от любви. А 15 процентов в качестве причины назвали ощущение опасности от незащищенного секса". Эту гипотезу подтверждает Митя, который называет себя общественным активистом "в свободное от проектов время". Судя по его странице в соцсети, он путешествует, посещает культурные мероприятия, встречается с друзьями – но в этой размеренной жизни ему не хватает адреналина. И он ищет его среди сексуальных партнеров.

Мужчина уверяет, что даже если бы не было терапии, то он все равно пытался бы поймать вирус. Но на вопрос, что бы он делал, если бы поймал, он не ответил. "Я никогда не буду жалеть", – почему-то уверен он.

Трудно сказать, насколько осознанные все эти сообщения на форумах, диалоги в группах в соцсетях и даже просьбы о заражении в реальной жизни. Журналист Рикки Дайер (сам ВИЧ+) в 2006 году, заинтересовавшись багчейзингом, провел эксперимент, где пытался выяснить, зачем люди намеренно заражаются ВИЧ. Он оставлял сообщения о том, что хочет познакомиться, не скрывая при этом статус ВИЧ. Дайер был удивлен быстрым откликом, которого не ожидал: в течение нескольких дней с ним связались "десятки багчейзеров, которые говорили, что они хотят быть "пораженными" – то есть зараженными вирусом". Но, как выяснил журналист, эти сообщения и просьбы так и остались "просто фантазией".

Понять, фантазия или реальность – погоня за вирусом, взялся в 2018 году и аспирант Университета Манчестера Хайме Гарсия-Иглесиас. Багчейзинг как социальное явление он рассматривает в своей докторской диссертации, которую готовит сейчас. Он называет багчейзеров "гомосексуалистами, которые фетишизируют ВИЧ-инфекцию и используют интернет, чтобы этот фетиш удовлетворить". Хайме общался с мужчинами из разных слоев общества, стран и поколений. Кто-то из них вырос на тезисе, что ВИЧ – это смертный приговор, а кто-то – что это больше не так: "Для некоторых преследование вируса – это все, о чем они могут думать, потому что без ВИЧ не считают себя полноценными членами сообщества гомосексуалистов".

Первые результаты исследования он изложил в статье "Действительно ли люди хотят поймать ВИЧ?". Социолог приходит к выводам, что в этой "охоте за ошибкой" вне зависимости от национальности, возраста и социального статуса большую роль играет сам процесс, эмоции, связанные с ним, осознание себя частью некой группы, желание близости. "Это нечто среднее между фантазией и реальностью. Они возбуждаются от мысли о заражении, занимаются сексом с намерением поймать вирус (или ограничиваются "охотой" в интернете). Но потом испытывают раскаяние и принимают постконтактную профилактику, а те, кто заражается ВИЧ, – терапию".

Минздрав России подчеркивает, что называть багчейзинг социальным явлением нельзя. На официальном портале причинами единичных случаев названы "незнание, медицинская безграмотность, психологическая созависимость и неспособность трезво принять ВИЧ-положительный статус партнера".

Врач высшей категории Московского областного Центра по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями Евгения Жукова в разговоре с Москвой 24 охарактеризовала этот феномен как "ВИЧ-фатализм":

Фото: предоставлено героем материала

Света (имя изменено) стала "плюсиком" четыре года назад. Отношения с возлюбленной ВИЧ+ натолкнули ее на мысль, что любовь – это все делить пополам. Диагноз партнерши ее не испугал, а "вдохновил": "Умоляла любимую дать мне ее иглу, но она ни в какую не соглашалась. Я хотела связать нас навсегда". Уговорить возлюбленную не получилось, тогда она взяла использованный шприц инфицированной подруги. Света утверждает, что не пила и не пьет терапию, потому что "чувствует себя хорошо". Возможно, у нее сильный иммунитет, поэтому заболевание развивается медленно – в этом случае ВИЧ-инфекция в течение долгого времени может никак себя не проявлять и не переходить в СПИД (СПИД – это конечная стадия ВИЧ).

Девушка не делит жизнь на до и после и не думает о своем статусе, несмотря на то, что с "дарительницей" они расстались. Света, как многие ВИЧ+, иногда поддерживает связь "со своими" на форумах: "Охотники там – гости редкие, да и в принципе редко кто ищет незнакомых, чтобы заразиться". Но чуть больше года назад ей написал мужчина, который попросил продать вирус. Света удивилась, но согласилась поделиться "плюсом" за 20 тысяч рублей.

"Он говорил, что для него это что-то вроде целой философии, он сделал выбор и все такое. Несколько месяцев назад написал, что все получилось". "Если я тоже хочу получить вирус, – обращается девушка к автору этого материала, – то должна хорошо подумать и быть готовой к тому, что с первого раза может не получиться". Действительно, случаи передачи ВИЧ от женщины к женщине редки, первый зафиксирован в США не так давно, в 2014 году.

Анна Королева – организатор благотворительного проекта "Верю.Знаю.Живу". Вместе с ним она помогает тем, кто недавно узнал о диагнозе. Она была на их месте десять лет назад. Анна получила статус ВИЧ+ от бывшего мужа. Супруг и его мама в те годы были так называемыми ВИЧ-диссидентами: эти люди, невзирая на официальные научные данные, полагают, что ВИЧ – миф, придуманный фармацевтами. Они принципиально не принимают терапию, отрицают медицину, игнорируют диагноз "ВИЧ" (при этом ВИЧ-диссидентами себя называют и ВИЧ-отрицательные, и ВИЧ-положительные).

Фото: Москва 24/Антон Великжанин

Как носители высокой вирусной нагрузки, они, не предохраняясь, могут инфицировать других, а также передать вирус при беременности и родах от инфицированной матери к ребенку. Кроме того, диссиденты уговаривают не начинать лечение или отказаться от него ВИЧ-инфицированных людей. Иногда это делают врачи. Так было и в случае с нашей героиней.

Когда у ее супруга развился СПИД, Анна поняла, что ее обманывали – болезнь существует. "Крепкий, брутальный, сильный мужчина просто начал заживо сгорать. Я видела, как стремительно и мучительно это происходило. Слава богу, я тогда просто взяла и отвезла его к врачам, силой заставила принимать терапию (даже начатая на стадии СПИД терапия опускает вирусную нагрузку и буквально оживляет человека. – Прим. Москвы 24). И спасла ему жизнь".

Детей, о которых так мечтала Анна, у пары не получилось. После того, как мужчина начал принимать терапию и встал на ноги, они расстались. Анна говорит, что если бы можно было вернуться назад, была бы умнее. "Если бы я тогда знала обо всей опасности болезни, не было бы свадьбы. По крайней мере, ее бы не было, пока он не пошел бы лечиться". И подумав, добавляет: "Я бы пошла на брак, на любовь, на семью – но не на заражение. Жертвовать собой ради семьи и любви необязательно: есть и доконтактная профилактика, и постконтакная, и терапия. Принимать своего возлюбленного или возлюбленную полностью – да, но это не значит, что ты должна болеть. ВИЧ останется с тобой навсегда, а отношения – никто не гарантирует".

Сознательное заражение из-за любви, а тем более багчейзинг героиня не может воспринимать спокойно: "Нормальный человек не хочет болеть! Хочешь инфицироваться – иди к психиатру, это невроз, это от нелюбви к себе". Анна считает, что одной из причин багчейзинга может быть неадекватное представление людей о болезни, "иллюзия того, что можно пить таблетки и жить, как будто ничего не случилось". Когда она увидела на форуме объявление о поиске "дарителя", сразу написала автору. "Парень просто не хотел идти в армию, говорит, до ужаса боялся и не придумал ничего лучше, чем заразиться ВИЧ. Я попросила у него номер, позвонила, слышу: "Если принимаешь таблетки, то можно прожить всю жизнь хорошо". Я ему объясняла и разложила по полочкам все и про таблетки, и про "хорошо" – это совершенно не выход".

Но главное, чего не понимают те, кто даже допускает мысль о сознательном заражении, по мнению Анны, это отношение общества. "У меня был шок, когда врач мне сказал: "Ни в коем случае никому не говори". Стигматизация общества – то, к чему я не была готова. К чему никто не готов, особенно те, кто думает, что хочет инфицироваться".

Фото: Москва 24/Антон Великжанин

После диагноза, вспоминает Анна, на работе перестали даже вешать одежду в один с ней шкаф. Подруги сначала перестали приглашать на праздники, приходить в гости, а потом и звонить. "Прерывается связь" и "потом перезвоню" – на этих словах из ее жизни навсегда уходили те, кого она считала близкими. Кто-то из них даже признавался: "Страшно поставить лайк на фото, вдруг другие подумают, что я тоже такая?" Кто-то сетовал, что после Анны приходится "дезинфицировать всю мебель". Эти страхи не имеют под собой оснований, но Анна говорит, переубедить людей невозможно. Но самое ужасное – это то, что из этих страхов растет самостигма. ВИЧ+, оставшись один, начинает сам себя есть. Королева, привыкшая вести отрытый и активный образ жизни, замкнулась и около года провела "на дне".

Читайте также: