Страшные истории про чуму

-Здравствуй, Доктор! Видел работу моей старшей сестры?! Правда здорово?! — девочка обняла его и зашлась кашлем.

-Уйди от меня! Я весь день пытался помочь людям и всё безуспешно!

-Хи-хи! Сестра говорит, что бы я тебя убила! Но мастер вступился за тебя! Видишь, какая честь.

-Иди к черту со своей честью.

Доктор заходится в очередном приступе кашля, сплевывая кровь, проваливается в забытье.

Чума свирепствовала в Лондоне уже 7 месяцев. Первыми жертвами, помощников чумы, крыс, стали бродяги, после ремесленники и торговцы, а после знать. Семью доктора чума забрала быстро. Жена умерла пять месяцев назад, а сын пережил маму на целый месяц. Они умерли от простой чумы. Она была более распространена, чем младшая сестра. Что странно и жена доктора, и трёхлетний сын говорили в бреду, что видят уродливую девушку, но чем ближе была их кончина, тем прекрасней становилась она.

Из забытья доктор вынырнул резко. Будто чьи-то цепкие ручонки выдернули его из темноты. Открыв глаза, безымянный начал судорожно молиться, но на девочке не было, ни одной язвы и пропало бельмо с глаза.

-Я могу задать тебе вопрос перед смертью? Хе-хе…. — доктор подавил нервный смешок.

-Конечно! Я буду только рада.

-Ты же лёгочная чума. Почему на твоей коже столько язв? У нас, у больных, их нет только жар и кашель.

Девочка улыбнулась. Встав и пройдясь по комнате, она издала булькающий звук.

-Все просто. Мне не нравятся вид больного. Сестре то все равно. Она рада мучениям людей. И мастер рад. Ты пойдешь утром в город? Я с тобой.

-Если ты так хочешь….

Утром в город вошли двое будто тени. Доктор и ребенок. Маленькая прекрасная девочка, длинные черные волосы каскадами спадают на плечи и спину, а черные глаза ярко сверкают. Люди вокруг рыдают и стенают. На повозках вывозят горы трупов завернутых в белую ткань. Тянут тела к западным воротам. Там разводят костры и уничтожают трупы.

Доктор идёт в какую-то подворотню. Дома покосились, двери сняты с петель, а окна побиты. Чума не понимает, куда идёт человек? Зачем ему здесь быть? Больные, которые могут заплатить, живут в другом месте. Они зашли в старый домик. В нем уже пахло гнилью.

-Зачем мы здесь? Тут уже все мертвы! Сестра постаралась.

-Все да не все. Не так просто уничтожить жизнь.

Врач вошёл в дом и вышел через пару минут. В руках он нёс свёрток. Свёрток копошащийся и пищащий. Безымянный доктор со своей ношей и чумой в свите направился в квартал знати. Чума смотрела на доктора как на сумасшедшего. Зачем он это сделал?

-Почему оно живое? Это дитя должно умереть.

-Ты ничего не понимаешь. Я же говорил тебе, что жизнь не так легко уничтожить. Даже в самом грязном и мёртвом мире есть что-то вечное и живое.

Дальше безымянный и чума шли в тишине. Доктор еще много раз заходил в дома и подворотни. Давал травы и настойки. Утешал и уводил матерей, жен, мужей и детей.

-Как долго это будет продолжаться?! За что они убили Регину? Она ведь просто собирала травы.- Мужчина судорожно дышал.

-Люди уничтожают все, чего не понимают. Хотя они сделали мастеру одолжение! Мы уже не знали как извести Регину. Она всё могла вылечить и сама не болела. А людишки так легко уничтожили барьер. Нам есть, где разгуляться.

-Давайте повесим его!

-Нет! Уже одну повесили, тело пропало. Давайте его на дыбу!

-Нет! Сжечь его вместе с халупой! Что бы наверняка!

-Вставай, безымянный! Все прекратилось! — Над ним склонилась легочная чума.

-Отойди, дитя. Так вот ты какой. Чумной доктор.

Перед ним в кресле сидел старик. Худой и бледный. Одет он по последней моде. Белые волосы зачёсаны назад. А глаза были синими. Такими холодными и пронзительными глазами обладают либо старцы, либо сумасшедшие.

-Кто вы такой? — на удивление голос доктора не дрогнул.

-Я Мастер. Отец всего мёртвого. У нас есть к тебе предложение. — Лицо мастера на миг просветлело, и он даже улыбнулся.

Дама, что стояла за его плечом, была жутко похожа на девушку, что описывали его жена и ребенок. Такая же черноволосая и черноглазая, как и младшая. Но что-то в ней было тайное.

-Что же за предложение?

-Пойдем с нами. Вечные дороги ждут нас! Этот мир не для тебя. Тут тебя больше ничего не держит! — Мастер разошелся не на шутку.

-Прошу тебя, пойдем! Нам будет так хорошо вместе. — Ребенок обнял безымянного за шею.

-А что люди? Люди, если мне не изменяет память, хотели сжечь тебя. По их мнению, Знахарка Регина и ты, не берущий платы доктор, были причинами всех бед. — Наконец подала голос старшая чума.

-Но не все люди плохие. Есть и хорошие! Люди просто сбиваются с истинного пути! — доктор вскочил на ноги и даже не заметил, что больше не чувствует боли.
Мастер и сестры расхохотались. И дитя обняв Старика, сказала:

-Я же говорила! Он так мил в своей наивности!

-Дорогой, Безымянный доктор, у нас здесь осталось всего пять месяцев. Мы дадим вам их на раздумья. По их истечению мы будем ждать на пепелище у западных ворот.

Чума свирепствовала и разрасталась все пять месяцев. В церквях не успевали отпевать старых умерших, как уже делали заказ на новых покойников. А люди будто звери, грабили и убивали друг друга. Всем было плевать на других. Только бы выжить самому. Никто уже и не обращал внимания на бледного полуседого мужчину, бродившего по улицам. Но первого января тысяча шестьсот шестьдесят пятого года всё прекратилось. Больше ни одного человека не заразилось. Доктор пришёл на пепелище. Но там было пусто, безымянный даже подумал, что опоздал. Но тут послышался стук каблуков. Обернувшись, он даже поклонился чуме и мастеру, а ребенка обнял. Где-то в вдалеке послышался топот копыт. Три чёрных лошади под стать своим хозяевам.

-Я рад, что вы все-таки приняли мое предложение. Вам стоит выглядеть, как подобает помощнику тёмного лорда.

И по щелчку пальцев доктор снова был в своей старой одежде. Только теперь все было чёрного цвета и маска, и плащ, и сапоги.

На рассвете город покинули Мастер смертей в сопровождении Чумы, её сестры и Чумного Доктора.

Cosmo рекомендует

• 
  

Чёрная смерть , эпидемия чумы 1346—1353 гг.

Чёрная смерть , или чёрный мор, — вторая в истории пандемия чумы. Предполагается , что она унесла жизни 25 миллионов человек по всему миру и , по разным оценкам , от 30 до 60% населения Европы.

Первая эпидемия чумы поразила Древнюю Грецию: афинская чума разразилась в 430 г. до н. э., в разгар Пелопоннесской войны. Вслед за афинской чумой , уже в нашу эру , пришли чума Антонина , чума Киприана и Юстинианова чума , поразившие Римскую империю и Византию. Юстинианова чума стала первой зарегистрированной пандемией чумы: она охватила всю территорию тогдашнего цивилизованного мира , опустошила почти все страны Средиземноморья ( Византия потеряла более половины населения) и бушевала отдельными вспышками еще два столетия.

Прокопий Кесарийский , знаменитый византийский историк , писал о пандемии так:

В 664 году эпидемия добралась до Англии и там наконец закончилась.

А потом чума вернулась.

Почему несколько столетий человечеству удавалось избегать эпидемий чумы , при том , что лекарства от нее , конечно же , не существовало? Дело в том , что возбудителем заболевания является чумная палочка , а источником возбудителя инфекции — грызуны: сурки , суслики и песчанки , черные и серые крысы. Переносчики инфекции к человеку — блохи , более 55 видов , которые паразитируют еще и на кошках и верблюдах. Чума невероятно заразна , но для начала эпидемии нужен очаг.

Считается , что он появился в пустыне Гоби: там из-за необычайной засухи и бескормицы грызуны покинули места обитания и переместились ближе к человеческому жилью. Оттуда по Великому шелковому пути болезнь пришла в Китай.

Документы и хроники того времени содержат сведения о гибельной засухе , а затем об ураганах и проливных дождях , накрывших в 1333 году Ханбалык ( нынешний Пекин). И вновь грызуны мигрировали к местам обитания людей , а вместе с грызунами мигрировали и блохи. Люди же в разрушенном ураганами городе жили скученно и не имели никакой возможности избавиться от грызунов и соблюдать правила гигиены. Так пришла Чёрная смерть.

Из Китая болезнь распространилась на территории Средней Азии , Индии и Египта , была принесена в низовья Дона и Волги Золотой ордой , купеческими кораблями - на Крымский полуостров и весной 1347 года пришла в Константинополь.

В Европе , как и в Китае , именно в это время бушевали катаклизмы: во‑первых , по не установленной до сих пор причине началось резкое похолодание , которое привело к неурожаям и голоду. В Европе свирепствовала очередная эпидемия натуральной оспы — болезни , которая не исчезала никогда , но каждый раз распространялась вспышками во время природных катаклизмов , ослаблявших иммунитет населения. К оспе скоро добавилась проказа , вынудившая церковь впервые открыть убежища для людей , зараженных одной и той же болезнью.

Кроме того , жители городов жили бедно и тесно , а санитарное состояние и их жилищ , и самих городов привело бы в неописуемый ужас любого нашего современника: мусор выбрасывался прямо из окон на улицы , и туда же выливались помои; контакт с крысами был настолько тесным , что никого не удивляли укусы грызунов за лицо или следы их жизнедеятельности на подушках; люди не просто жили скученно — они ели из одной посуды , спали вповалку и , естественно , довольно редко мылись. К тому же у части населения , особенно в монастырской среде , со времен Раннего Средневековья добровольное принятие аскезы считалось великой добродетелью: грешное тело предполагалось усмирять , лишая его самого необходимого — вплоть до священного обета не погружать тело в воду никогда в жизни. Неудивительно , что в таких условиях Европа не могла устоять перед натиском чумы.

А чуть позже , в разгар эпидемии , ее и назвали Чёрной смертью: трупы людей , умерших от болезни быстро чернели и выглядели словно обугленные. Это наводило еще больший ужас на население , но спасения от чумы не существовало.

С началом пандемии начались и попытки медиков противостоять страшной болезни , но , конечно , средневековая медицина не располагала ни знаниями , ни средствами , способными хоть как-то помочь зараженным. Основным методом лечения были попытки выжигать или вырезать бубоны ( воспаленные лимфатические узлы) или модное в то время кровопускание , что , конечно , не способствовало выздоровлению. Одним из самых успешных чумных докторов был Мишель де Нострадам , больше известный как предсказатель Нострадамус: он предлагал как можно скорее сжигать тела умерших от чумы , а больным обеспечивать наличие чистой воды , качественного питания и свежего воздуха. И это единственное , что действительно могло помочь.

Вторая пандемия чумы длилась вплоть до 1730 года , охватив весь мир , в том числе и Российскую империю. Между пиками активности проходили десятки лет , а то и столетия , и каждый раз новые поколения людей , не знавшие Чёрной смерти , сталкивались с ней как в первый раз.

Чума не побеждена до сих пор , но теперь успешно лечится и не приводит к эпидемиям.

Натуральная оспа: от начала нашей эры до 1977 года

Натуральная , или чёрная , оспа — высокозаразная вирусная инфекция , вызываемая сразу двумя видами вирусов: Variola major ( летальность 20−40%, по некоторым данным — до 90%) и Variola minor ( летальность 1−3%). Болезнь протекает в тяжелой форме: с высокой температурой и лихорадкой , рвущими болями в теле , сильной жаждой , головной болью , рвотой и сыпью на коже , которая оставляет уродливые рубцы. Помимо этого , оспа может частично или полностью отнять зрение.

Когда точно этот вирус впервые поразил человечество , неизвестно. Сейчас ученые предполагают , что это случилось в начале нашей эры: согласно генетическим исследованиям , натуральная оспа очень близка к оспе верблюжьей , так что первым очагом заражения считается Ближний Восток.

Первая пандемия оспы поразила Китай в IV веке , а затем Корею; в 737 году от оспы вымерло более 30% населения Японии; арабские завоевания разнесли оспу от Испании до Индии; а нашествие норманнов на Париж в 846 г. распространило заболевание по территории всей Европы , а оттуда — и мира.

Распространение оспы по Европе совпало с эпохой Великих географических открытий. Именно так оспа добралась и до обеих Америк , и именно поэтому завоевания так легко удались: эпидемия болезни , к которой у аборигенов не было и не могло быть никакого иммунитета , позволила колонизаторам с легкостью завоевывать огромные территории , населенные весьма воинственными и искушенными в боях цивилизациями. И инки , и северо-американские индейцы были ослаблены страшной эпидемией еще до того , как до них добрались вооруженные отряды европейцев.

Только в конце XVIII века несколько наблюдателей обратили внимание на коровью оспу — заболевание , часто передающееся от коров к людям. Коровья оспа вызывала у животных появление пустул на вымени , и они очень напоминали язвы от натуральной оспы у человека. Выяснилось , что коровья оспа у самих животных протекает довольно легко , равно как и у доярок , которые повсеместно ею заражались. Но самое главное: натуральной оспой доярки после этого не заболевали никогда. Кроме того , лошади , как выяснилось , тоже болели оспой , тоже заражали всадников и тоже таким образом обеспечивали людям иммунитет: например , в английской армии XVIII столетия заболеваемость оспой в кавалерии была значительно ниже , чем в пехоте. Так открыли первая вакцина от оспы: в 1774 году английский фермер Бенджамин Джести успешно привил коровьей оспой свою семью , и то же сделал немецкий учитель Петер Плетт в 1791 году.

Однако , несмотря на изобретение вакцины и множественные декреты об обязательной вакцинации , принятые в большинстве стран , оспа свирепствовала на планете вплоть до XX столетия. Последней крупной вспышкой заболевания стала московская эпидемия в 1959—1960 гг.

Болезнь привез в город известный художник-плакатист , дважды лауреат Сталинской премии Алексей Алексеевич Кокорекин. Ему предстояла поездка в Индию , но за год до нее он привился от оспы и поэтому отправился в турне , ни о чем не беспокоясь. В Индии ему довелось присутствовать на сожжении умершего брамина , а затем поучаствовать в распродаже вещей покойного , в качестве сувенира Кокорекин приобрел ковер. 23 декабря 1959 года художник прилетел в Москву.

Смерть заслуженного деятеля искусств РСФСР требовала тщательной проверки , и на вскрытие был приглашен академик АМН СССР Николай Александрович Краевский. Он-то и опознал страшную болезнь , о которой уже почти забыли.

Увы , вспышка заболевания все равно была неизбежной , но ее удалось быстро локализовать. Москву закрыли на карантин , отменив железнодорожное и авиационное сообщение и перекрыв автодороги. Были немедленно мобилизованы все медработники и организованы прививочные пункты.

К 25 января 1960 года вакцинировали 5 559 670 москвичей и более 4 000 000 жителей Подмосковья. Такой масштабной вакцинации в столь сжатые сроки до этого не существовало. По итогам вспышки заболели оспой 45 человек , из которых трое скончались.

Последний случай заражения натуральной оспой был зарегистрирован в 1977 году в Сомали. Сегодня считается , что вирус побежден полностью. Предполагается , что его образцы находятся только в двух лабораториях мира — в России и в США.

Испанский грипп , 1918—1919 гг.

Испанский грипп , или испанка, — самая масштабная пандемия гриппа , с которой когда-либо сталкивалось человечество , как по числу зараженных , так и по числу умерших. Заразились более 550 миллионов человек , что составляло почти 30% населения Земли на тот момент; умерло , по разным данным , от 70 до 100 миллионов человек — до 5% населения. Это самая масштабная катастрофа в истории планеты , хотя и самая краткосрочная: эпидемия длилась всего 18 месяцев — с апреля 1918-го по осень 1919-го.

Эпидемия пришлась на конец Первой мировой войны и быстро затмила по числу жертв и смертоносности даже этот крупнейший ( на тот момент) вооруженный конфликт в мире. Именно войну исследователи винят в том , что эпидемия приняла столь колоссальный масштаб: антисанитария , голод , скученность людей в лагерях — все это дало благодатную почву для распространения вируса.

Необычной и потому невероятно пугающей особенностью испанки было то , что она поражала преимущественно молодых и здоровых людей. В 1918 году почти половина смертельных случаев приходилась на долю людей от 20 до 40 лет. В время эпидемии любого гриппа , как правило , первыми жертвами становятся люди с ослабленным или еще не сформированным иммунитетом: дети , люди преклонного возраста , беременные женщины. Но испанка перевернула все представления об эпидемиях гриппа: зараженных убивала их собственная иммунная система. Крепкий иммунитет слишком резко реагировал на вирус , вследствие чего уничтожал не только возбудителя болезни , но и самого носителя: резкое увеличение жидкости с белыми кровяными тельцами буквально топило заболевшего. Основные симптомы болезни — синий цвет лица и кашель с кровью. Испанка развивалась стремительно: иногда между первыми симптомами заражения и смертью проходило всего три дня. В Великобритании такая форма болезни стала настолько распространенной , что испанку даже называли трехдневной лихорадкой. Впрочем , некоторые зараженные умирали и на следующий день после начала болезни.

До сих пор никто не знает , где именно находился первичный очаг эпидемии. Испанкой эта разновидность гриппа была названа только потому , что правительство Испании первым объявило о пандемии , не пытаясь скрыть масштабы бедствия. В других странах информацию об эпидемии замалчивали , чтобы не ронять боевой дух солдат на фронтах Первой мировой. Впрочем , это не помогло: вирус не обошел ни одной европейской страны , добрался до России , США , Азии и Африки. Он стал самой страшной эпидемией в истории человечества , которая закончилась так же неожиданно , как началась.

Фото: Getty images

• 
  

От набедренной повязки до кальсон: эволюция мужского нижнего белья

Больничный городок, стоящий у самого берега Волги, мирно готовился ко сну. Горели редкие окошки кабинетов дежурных врачей и медсестер, зажигались фонари на аллейках между корпусами, заводили свою привычную ночную трель сверчки, просыпающиеся в душистых кустах цветущей сирени. Теплая и мягкая весна обманчиво струилась между серыми стенами дома боли, скорби и печали.

Немолодой дежурный врач склонил голову к самой столешнице и, упершись подбородком в грудь, тихо посапывал. В похожей позе рядом пребывал коллега, чуть поодаль на единственной целой кушетке приемного отделения дремала медсестра. Мужчины по-рыцарски уступили молодой сотруднице лучшее место.

Сонную тишину приемного покоя нарушил пронзительный крик женщины и топот бегущих по кафелю ног.

— Пал Палыч, Пал Палыч, он здесь, он снова!

Дежурный врач вскинул лохматую голову и неуклюже заспешил к дверям, опрокидывая за собой стул:

— Верочка, что, Бог с тобой, стряслось?

Медсестра дрожащими пальцами указала на потолок:

— Пятый этаж, гастроэнтерология, он там. Лёлька тоже видела, и пара больных, в туалет выходили покурить. Обошел все палаты.

Врач резко засунул сжатые кулаки в карманы белого халата, оттянув их книзу так, что затрещали швы.

— Поднимай всех, немедленно. Анализы у всего отделения, прямо сейчас! Лабораторию я подниму. Санитаркам скажи, чтобы хлорку месили, пусть начинают обработку отделения, от и до. Ах да, в отделение никого не пускать. Завтра на планерке уговорю главного на карантин больницы.

Верочка кивнула и, развернувшись на пятках, унеслась в обратном направлении.

Мало кто не знал местную больничную легенду о Чумном Докторе. Мол-де появляется тот самый доктор-призрак в том отделении, где в скором времени начинается если не чума, то повальная инфекция как минимум. Легких случаев почти не было. После ночных обходов покойного врача вымирали чуть ли не целые корпуса, и живые доктора просто не в силах были помочь всем жертвам Чумного Доктора.

Пал Палыч нервно курил третью сигарету, обзванивая своих спящих коллег. Многие после того, как положили телефонную трубку, спешно одевались и вызывали такси до Городской Клинической Больницы. Слишком свежа была память о последнем появлении Чумного Доктора.

Говорят, что каждому он является в разном обличье. Много лет назад завхирургии рассказывал, как прозрачная фигура в темных одеждах и в устрашающей маске с клювом, которую носили чумные доктора средних веков, раскинула руки над всей реанимацией. Два дня спустя трупы выносили целые бригады санитаров.

Медсестре Полине он явился молодым человеком в зеленом хирургическом костюме, зависнувшим под потолком родильного отделения. Все младенцы у женщин, спящих в этой палате, появились на свет мертворожденными.

Полтора года назад Павел Павлович украдкой от медсестер курил в служебном туалете, когда из кафельной стены вышел старик в белом халате и с устаревшим уже стетоскопом на шее, обдав могильным холодом так сильно, что потухла ярко тлевшая сигарета. Словно завороженный, Павел Павлович пошел за призраком.

Мертвый врач совершал свой обход со всем знанием дела. Сперва подходил к тяжелобольным, к чему-то прислушивался, кивал, иногда касаясь прозрачными руками кого-то из пациентов, и так же деловито продолжал свой путь.

Может, многие из историй о Чумном Докторе были и выдуманы, но еще больше были чистой правдой.

— Пал Палыч! Гастро! Эпилепсия в анамнезе, дает припадок.

Весь штат приемного покоя рванул по лестнице на пятый этаж. Лифт по обыкновению не работал. Всю эту ночь им уже не суждено оттуда выйти.

Больная эпилепсией умерла первой, от асфиксии, захлебнувшись рвотными массами. Двое мужчин, тех самых, что первыми увидели Чумного, по пути к туалету дали внезапную аллергическую реакцию и скончались от молниеносного анафилактического шока.

Через три дня всё отделение поразила лютая дизентерия.

Пал Палыч и Димочка (так называл убеленный сединами наставник своего молодого напарника) курили, привалившись спинами к дверным косякам одного из черных ходов.

Димочка задумчиво загибал пальцы на руках — считал покойников этой ночи. Он уже было открыл рот, чтобы сообщить о своих подсчетах, как боковым зрением уловил какое-то движение в конце широкого больничного коридора.

Плавно и неторопливо к ним приближался врач средних лет, одетый в старомодный халат с завязками на спине. Он иногда задумчиво кивал, глядя себе под ноги. То почти плывя, то совершая крупные рывки, незнакомый медик приблизился к дежурным и заколыхался на ветру.

Распространяя волны холода, призрак смотрел на вжавшегося в дверной косяк Пал Палыча и сочувственно похлопал его по плечу. Затем он повернулся к Димочке и, будто бы приветствуя или знакомясь, коротко кивнул молодому врачу и растворился в темноте малоосвещенной аллее.

Вскоре на доске объявлений в главном холле ЦГБ, возле регистратуры, появился листок с некрологом, который гласил:

Новость отредактировал Melford - 12-07-2013, 11:17

Разбрызгивая по мостовой грязь и громко громыхая, по улице катилась роскошная карета. Мэри сдавленно охнула и отскочила в сторону, прикрываясь плетеной корзиной, но не успела - карета проехала в миллиметре от девушки и узор из сотен капелек грязи осел на блеклом платье. Мэри посмотрела вслед уезжающей карете.
- Гляди, Луиза. Сам король поехал, - злобно процедила она, стараясь очистить подол платья от грязи.
Луиза - миниатюрная, хрупкая девочка - согласно кивнула.
- Все убегают, - небрежно проронила она, глядя на тихую мостовую. Еще вчера по ней катились чуть ли не все кареты города, спеша уехать из зараженного Лондона. - Почему и нам нельзя? - с мольбой в голосе спросила она.
- Не выпустят нас, - Мэри скривила губы в легкой усмешке, но было видно, что за ней прячется тоска. С тех пор как умерли их родители, пораженные чумой, Луиза узнала сестру достаточно хорошо, чтобы угадывать ее эмоции. - Без этой бумажки. сер-ти-фи-ка-та, - по слогам произнесла Мэри, подхватывая сестру под руку и направляясь дальше по улице, - без нее нам не выбраться.
- А зачем нам бумажка? - спросила Луиза, подбирая подол платья.
- Эта бумажка. сер-ти-фа. бумажка, - твердо произнесла сестра, решив не мучиться с трудным словом, - она подтверждает, что мы здоровы и не заразим чумой жителей окрестных земель. А взять нам ее не у кого.
- Ага. Все хорошие лекари померли, а плохие разбежались. Погоди, - Луиза остановилась, - у кого король бумажку взял?
- Так-то ж король, девочка, - прошелестел откуда-то незнакомый голос. Луиза обернулась и вздрогнула - очертания кареты, стоявшей рядом с ними, смутно напоминали труповозку, на которой забирали умерших от чумы жителей Лондона. Их свозили за город и укладывали в гигантских общих могилах.

Из кареты выглядывала женщина в черном платье и вуали, закрывавшей лицо.
Луиза могла поклясться, что на губах у нее играет плотоядная ухмылка хищного зверя.
- Здравствуйте, - поздоровалась Мэри, протягивая руку.
Незнакомка не ответила на рукопожатие, высокомерно приосанившись в карете и обводя улицу взглядом.
- Как ты смеешь, холопка, разговаривать с доброй леди, подарившей церкви три алтаря для молитв Господу! - прогудел еще один голос.
Мэри круто развернулась, взвихрив подол платья, всё еще густо обляпанный грязью. За ее спиной стоял закутанный в черный балахон священник.
- А, отец Герман, - мягко сказала Мэри. - Говорите, три? Аж три?
- Ну да, - смутившись, пробормотал священник. - Те, наши, на переплавку пошли. Новый лекарь из Франции приехал, так он золотом да серебром лечит.
- Да, это поистине добрая леди! - пропела Мэри, оглядывая карету. - Сколько народа она желает спасти, понадеявшись на самообман! Вы, отец Герман, круглый дурень! Обманываете людей, лжете народу, внушая им ложные надежды. И не вы одни!
Луиза вмиг поняла, о чем говорит сестра. Подобными объявлениями ныне пестрел весь Лондон. "Новый лекарь из Германии выходил более ста человек!"; "Во время прошлогодней чумы сестра Мария излечила многих!"; "Изобрели новое лекарство от чумы, доселе не виданное!". Люди отдавали золото, серебро, детей продавали. Лишь бы спасти себя от заразы! И всё равно погибали.
- В силе Господней сомневаешься? - грозно спросил священник. - Да знаешь ли ты, что давеча я молился Господу Богу за молодого пастора? И он, услышав мои молитвы, встал с постели и возблагодарил силу Господню и меня, верного слугу его.
- А ночью помер, - равнодушно сообщила Мэри, переводя взгляд с невозмутимо-спокойной "доброй леди" на разгневанного священника.
Известие, похоже, его шокировало.
- Как помер?
- Взял и помер, - начиная сердиться, ответила девушка. - От чумы. Уже увезли его на труповозке. Луиза, пойдем. А вы одежду хорошенько продымите, - велела она священнику.
- За своей последи, - буркнул отец Герман, провожая взглядом сестер.
- У самого-то грязь под ногтями какая - видать, там вся чума Лондона прячется! - послышался нахальный ответ Мэри.
- Ошибается девочка. Чума прячется совсем не там, - прошелестела дама в карете.
Белые лошади, похожие на привидений, покатили карету по мостовой. Священник направился следом.

Мэри, всё еще продолжая сердиться, волокла сестру по грязи.
Неожиданно она остановилась, не сводя испуганного взгляда с чего-то черного, сидящего посреди дороги.
- Что там? - спросила Луиза, высовываясь из-за плеча сестры и тут же отпрыгнув назад. - Крыса. - завизжала она.
Действительно, посреди мостовой сидела большая крыса, покрытая бубонными нарывами. Ехидно прищурив глазки, она оглядывала девочек. Затем, словно приняв для себя какое-то решение, медленно направилась к ним. Мэри попятилась, прикрывая сестру. Крыса неуклонно надвигалась, заставляя девочек отходить все дальше и дальше. Вдруг Луиза уткнулась спиной в каменную стену, в панике обернулась.
- Тупик, - обреченно пробормотала она. Крыса придвинулась ближе. Луиза вжалась лопатками в стену, с ужасом в глазах следя за тем, как их с сестрой буравят красные огоньки крысиных глаз. Из темноты выходили всё новые крысы, потихоньку окружая девочек.
Вдруг мрака вынырнул горящий факел, а следом за ним и его обладатель всё тот же священник.
- Отец Герман? - удивленно спросила Мэри, позабыв о страхе.
- Пусть я с вами был необходителен. это не дает мне права бросить на произвол судьбы главную знахарку Лондона! - воскликнул священник, размахивая факелом и пугая крыс. Мэри зарделась от похвалы.
Одна за другой крысы исчезали в темноте и с визгом разбегались по подворотням. Шубки на них горели. Священник удовлетворенно кивнул и собирался было загасить факел.
- Не надо, - тоненько пискнула Луиза, - вдруг они вернутся?
Отец Герман пожал плечами и высоко вскинул факел над головой.
- Куда направляетесь хоть?
- В дом пекаря, - ответила Мэри, - помочь надо.
- Для благого дела ничего не жалко, - усмехнулся священник, выводя девушек из подворотни на старую мостовую, по которой ехала карета "доброй леди". - Отсюда сами дойдете?
- Да, благодарствуем, - ответила Луиза. - Одежду-то продымите! - крикнула она вслед удаляющемуся Герману.
Священник коротко хмыкнул и скрылся.

Дверь, помеченную красным чумным крестом, открыла жена пекаря, выглядевшая на удивление бледной и молчаливой. Мэри и Луиза вошли в дом, оглядываясь по сторонам. Пекарня освещалась довольно тускло - огнем из небольшой печурки, на которой делался хлеб. В углу стоял деревянный стол со стульями, за, которым двое ребятишек лет шести уплетали калачи. Наверх вела шаткая лестница, грубо сколоченная из древесины.
- Там? - почему-то шепотом спросила Мэри, кивая на лестницу. Женщина кивнула, сотрясаясь от рыданий. Луиза утешающе погладила ее по голове, как это делала мама. До того, как слегла.

Мэри поднялась по лестнице и вошла в спальню. Пекарь полусидел-полулежал на кровати, черпая ложкой жиденький рассол.
- А, Мэри. Здравствуй, проходи, - обрадованно воскликнул пекарь. Мэри потопталась в дверях и шагнула в комнату.
Тьма в углу комнаты подернулась, завихрившись и из нее, как сгусток мрака, выступила та самая "добрая леди". Вблизи она выглядела еще страшнее. Кожи почти не было видно - на ней было надето длинное черное платье до пят, на руках перчатки, а на лице густая вуаль. А за ней повалили крысы, крысы. Пекарь с ужасом в глазах посмотрел на даму. Она медленно прошла к кровати пекаря и. сняла вуаль.
Мэри готова была вопить от ужаса, но ее словно парализовало. Под вуалью оказалось женское лицо, полностью покрытое гнойными нарывами и чумными волдырями. Она беспомощно наблюдала за тем, как дама склонилась над пекарем и с нежностью провела рукой по его щеке. Нарывы на коже пекаря надулись и лопнули, открывая кровотечение вперемешку с гноем. Вскоре его безжизненное тело упало на кровать.
- Ты должна понять, девочка, - свистящим шепотом произнесла дама, оборачиваясь к Мэри, - всех тебе не спасти! Я заберу душу пекаря, его жены и детишек. А ты будешь бессильно наблюдать за тем, как Владычица Чума уничтожает Лондон, опустошает его. И в конце, когда останешься лишь ты, я приду за тобой.
Внезапно в комнату влетела Луиза, размахивая тем самым факелом, которым священник отпугивал крыс. Издав воинственный клич, она метнула факел в Чуму. Раздался протяжный вопль. Факел погас и стукнулся об пол, а огонь с него перекинулся на Чуму. Крысы завизжали и стали поспешно исчезать во тьме, стараясь загасить огонь. Легко занялся деревянный пол, загорелась крыша. Спустя несколько минут второй этаж пылал, охваченный ярким пламенем. Луиза схватила Мэри за руку и потянула вниз. Первые куски горящих досок упали на первый этаж. Сестры выбежали на улицу и тут.
- Жена пекаря. и дети. они. там остались! - завопила Мэри, бросаясь в горящий дом.
- Нет, Мэри, не надо!
Луиза попыталась ухватить сестру за рукав платья. Раздался треск рвущейся ткани и в руке Луизы остался кусок рукава. Мэри исчезла внутри.
Шестилетний мальчуган сам бросился Мэри на руки. Девушка подхватила его.
- Где мама? - спросила она. Мальчик указал рукой в сторону окна.
- Там! Они с Джейн уже вышли.
Мэри послушно бросилась к окну и попыталась отодвинуть задвижку. Упрямый шпингалет поддался и девушка с мальчиком выскочили наружу.

Луиза шла через силу, заставляя себя перебирать ногами. Рядом в таком же темпе пыталась идти Мэри.
- Давай отдохнем! - взмолилась Луиза. Мэри согласно кивнула и девушки без сил упали на мостовую. На несколько минут воцарилось молчание.
- Ты же понимаешь, что мы не убили Чуму? - наконец спросила Мэри. - Она вернется в Лондон, пока кто-нибудь не истребит ее навсегда.
Луиза вздохнула:
- Понимаю. Но мы спасли семью пекаря. Жаль, его самого уже нет.
- Да, - печально кивнула Мэри, - утром за ним приехала труповозка. Идем. До захода солнца надо еще домой дойти.
Луиза поднялась на ноги и оглянулась на Лондон. Те люди еще не знают, что их избавили от чумы, пусть и на время. Чума обязательно вернется и найдется кто-то другой, кто одолеет ее.

И все-таки, при мысли, что именно они освободили Лондон, Луизе стало чуточку лучше.