Мой ребенок умер от сепсиса

Иллюстрация: Аня Леонова / Медиазона

В конце 2016 года москвичка Олеся Сафонова с мужем приехала на праздники к свекрови в Брянск. Она была на четвертом месяце беременности, ждала девочек-двойняшек. Местные медики с учетом состояния Олеси посоветовали ей не отправляться в дальнюю дорогу и оставаться рожать в городе. Роды прошли в Брянском перинатальном центре 8 апреля 2017 года — через месяц после того, как учреждение открыл президент Владимир Путин. Спустя две недели одна из девочек умерла от пневмонии. Затем Сафонова узнала о гибели еще как минимум десяти новорожденных в том же Центре и разыскала 16 женщин, которые считают брянских медиков виновными в болезни или смерти своего ребенка. Следственный комитет возбудил уголовное дело о халатности.

«Четыре месяца беременности у меня было, на новогодние каникулы с мужем приехали в Брянск к свекрови. У меня заболел живот. Меня положили в первую больницу на сохранение. Я пролежала недели две-три на сохранении, и они решили меня зашивать, потому что шейка матки укоротилась. Новый год я справляла в больнице. В конце января мне поставили кольцо, разгружающий пессарий . Сказали, что двойня, тяжело очень, надо подстраховаться.

Потом я легла уже в перинатальный центр на сохранение, уже перед родами готовились. Собиралась рожать я в областном роддоме, уже договорилась. Муж меня повез в областной роддом, они сказали: "У нас приказ: до 34 недель всех, кто рожает, мы отправляем в перинатальный центр". Перинатальный должны были заполнить. И мы на своей машине с мужем поехали в перинатальный центр.

8-9 мая у меня должны были быть роды. А родила я на целый месяц раньше. В 33 недели и четыре дня. Девочки — два килограмма и два сто. 8 апреля, это была суббота.

Пошли воды, дежурила молоденькая девочка. Она меня посмотрела на кресле, сделала тесты. Сказала: "Да, воды, но ждем до понедельника, сохраняем, потому что надо чтобы кесарево было планово". Я позвонила своему врачу, у которого платно состояла, и она мне сказала: "Скорей беги на пост, они не имеют права". Как она мне объяснила, ребенок через шесть часов без вод умрет. Я побежала на пост, мне попались там взрослые женщины, сразу пришел заведующий отделением, самого [депутата облдумы и главрача городской больницы №1 Константина] Воронцова сын кесарил меня. Посмотрел, а у меня уже начинались схватки. Сделали анестезию эпидуральную, наркоз в спину. И они меня режут, а я все чувствую, плачу. А руки, ноги привязаны. Они первую девочку достали, Дашу, мне показали. А мне больно. Они: "Что ты притворяешься? Не может быть, пошевели ногой. Ты ничего не чувствуешь до пояса". А я беру и пальцами шевелю, представляете. И у меня такое ощущение было, как будто у меня по животу совковой лопатой по косточкам гребут, ужасная просто боль.

Я стала задыхаться, перепугалась очень. И анестезиолог Геннадий Рухля попался очень опытный, хороший. Стоял надо мной, брал мне маску с воздухом, не отходил ни на минуту. А я не могу, я и ртом хватаю воздух, и носом, у меня нет воздуха. Я слышу, что артерию какую-то передавили. Когда вторую девочку достали, у меня чуть-чуть воздух пошел.

После этого две недели я в палате лежала. Девочки первые два дня были в реанимации. Потом Дашу перевели уже на выздоровление, сказали, выпишут скоро, через неделю. А Ксюша, которая сейчас девочка живая, оставалась [в реанимации]. У нее была масочка на носике, она не могла раздышаться сама. Они больше напор делали, что выживет Даша, а не Ксюша. А получилось наоборот все.

8 апреля я родила, 21-го Даша умерла. У меня был нервный срыв. Я стала заикаться, у меня все болячки вылезли, я заболела. За Ксюшей я уже как коршун, я уже не отходила от нее ни на минуту. Я даже кушать не отходила, мне муж все приносил.

У Даши открыли окно и через несколько дней пневмония. Если хорошая такая вентиляция, они хвастаются, почему везде открыты окна всегда были? Мне сказали: не придумывайте, это специальные кувезы, даже если они открыты, они поддерживают температуру матки. Я подошла к своей Даше с мужем — она девочка-лед. Я устроила скандал.

Второй раз прихожу, опять эта смена — Даша лежит на животе, а у нее пупок еще не зажил и она лежит, уперлась носиком и орет. А я ее перевернуть не могу, потому что у нее датчики, чтобы пульс, сердце отслеживать на аппаратах. Мне сказали, это приказ заведующей - три часа на животе, три часа на спине. Я пошла к заведующей, устроила скандал. Я понимаю, ребенка выкладывать на 10-15 минут на живот, когда пуповина зажила. Ей две недели от роду. У нее в пуповине была трубочка, глюкоза туда поступала.

Они вообще сразу не нашли, что это пневмония. Сперва они сказали, что это колит кишечника. Я прихожу к девочке, а у нее зонд был во рту, с этого зонда кровь. И они только через несколько дней поняли, что это пневмония. Эта же узистка у моей Ксюши не нашла желчный пузырь. Она делала УЗИ, девочка поела только, говорит: "Я не увидела желчного пузыря, у вас наверное нет желчного пузыря". Вы представляете, так сказать?

Окно открывала Горбачева Луиза Ивановна. Антибиотики неправильно колола и диагнозы неправильно ставила — Артемьева Людмила Валерьевна. Уголовное дело заведено , а они работают дальше.

В перинатальном ребенку занесли также [грибковую инфекцию], у нее чуть ли не пошел сепсис. Она перестала писаться, у нее органы все стали отказывать, и мы умерли от сепсиса, от заражения.

В самом центре я находилась до 8 апреля три недели и выписали меня со второй девочкой 5 мая. Я такого ужасного отношения нигде не видела. Они даже не подходят к тебе. На кнопку нажимаешь, а они: "Что ты на кнопку нажимаешь, что тебе тут?". Я просила молокоотсосы, и много девочек просили, а их запрещают давать. Первые роды, у меня грудь как камень стала. Пока я не разревелась, не сказала "что мне делать", [не давали]. Для чего их закупили? Для чего президент выделял деньги?

На меня вышла анонимно девочка, сотрудница перинатального центра. Она говорит, что набирали всех молоденьких девочек, им по 21 году, все с областей, все неопытные. Оборудование немецкое. И на это оборудование документы все на нерусском языке. Как они могут им пользоваться? Говорит, приехал какой-то мужчина из Москвы, сутки побыл, отстажировал нас и все. Получается, на этом оборудовании не умеют работать.

Тут в Брянске каждый друг другу брат, сват, кум. Они стали меня унижать, что я подняла такую шумиху. Все бы молчали, а тут москвичка приехала, как они говорили, и на уши всех подняла. Они не хотят никак за это ответить. Я собираюсь дальше бороться. Это моя дочь. Да, я ее не верну. Но это моя дочь. Она два часа у меня на руках умирала, за что ребенка так мучили? Я записала видеообращение. Я создала группу: "Перинатальный центр — убийца детей", и меня сами стали находить девочки, стали звонить. Над каждой историей я ревела. Я нашла 16 девочек. И у всех идет пневмония, золотистый стафилококк и грибы кандида.

«У меня открытие пошло шейки матки, мне установили акушерский пессарий, чтобы предотвратить преждевременные роды. Поставили. При ношении акушерского пессария допускается небольшие кровотечения, так у большинства мамочек. У меня кровить начало. 14 августа меня отвезли в роддом на скорой, назначили лечение и потом опять начало кровить, незначительно. На что мне [акушер-гинеколог Людмила] Линкевич и [дежурный врач отделения патологии беременных Светлана] Сорокопуд вытащили это кольцо, сказали: "Зачем тебе четвертый, отдай ребеночка богу, хватит мучить нас и себя". Они сказали: "У тебя будет поздний выкидыш".

На следующий день у меня начались схватки, через несколько часов я родила девочку. 730 грамм. Ребенок 20 дней прожил и умер. Ребенок пережил две транспортировки. 18 августа я родила, 20-го ее перевезли в Ангарск в перинатальный центр. И через две недели ее перевели уже в Иркутск. У нас в Усолье оснащения не было даже [для] интенсивной терапии, для детей недоношенных. У них нет ни второго этапа выхаживания детей, ни неонатолога на тот момент, он не присутствовал при родах. Но они сделали документы, что он у них якобы был.

Шансы были бы, если она родилась в Иркутске. Я не доехала до туда. Не успела. У меня запись была на 18 августа - на консультацию. В Иркутске без записи не принимают.

У нее была двухсторонняя пневмония. В Иркутске проводят такие операции таким детям, делают на третий-четвертый день, и они выживают. В моем случае ребенку [операцию] хотели сделать только на 21-й день, когда уже были серьезные осложнения по здоровью. В Ангарск приезжал кардиохирург, консультировал, но операцию в условиях ангарского стационара он провести не мог. Потому что не было оборудования. В Иркутск ее перевели за два дня до смерти. 7 сентября будет три года, как ребенок умер. Мне говорили, что девочка сильная, боролась до последнего. Но слишком поздно.

Я считаю, что вина здесь наших усольских, им было просто все равно, они надеялись на то, что ребенок уже родится мертвый либо умрет в течение суток и будет считаться мертворожденный. Не имели права принимать роды в Усолье у меня, срок был 25 недель. По какой причине приняли, неизвестно. Почему в Иркутск не перевели, тоже неизвестно. То есть нарушения есть, но все — Следственный комитет, прокуратура - на это закрывают глаза.

В Усольском роддоме все зависит, как я считаю, от смены. Я же там тоже рожала — троих детей первых. Первую, конечно, проблемную девочку родила. Ребенок - инвалид. Двоих — девочку и сына — родила без проблем. А в этот раз получилось так: роды прошли очень рано. Еще бы две-три недели я бы доносила ее, ребеночек бы сто процентов выжил. А здесь родила с экстремально низкой массой тела — 730 грамм.

Когда на митинг собирала, очень много людей писало в "Одноклассники". И фигурируют одни и те же врачи. Прошлым летом девушка пишет, что у нее умер уже доношенный ребенок — у ребенка было двойное обвитие, ребенка выдавливали, ребенок родился мертвый, умер в утробе. Еще у одной девушки осенью прошлого года роды принимали, тоже выдавливали, Патхудинов (был лечащим врачом Березовской — МЗ) ей на живот лег: ребенок родился с травмами, он проходил лечение, но выжил.

Случаев очень много, но люди начали забывать, кто-то успокоился и не хочет воевать с ними. Потому что видят наглядный пример.

Сорокопуд перевели в гинекологи штатные в поликлинику, [дежурного врача] Ильина уволили — сейчас опять приняли на работу, Патхудинова уволили — опять приняли на работу. То есть врачи к ним не идут, они этих, которые халтурят, опять берут на работу. То есть ничего не меняется.

Полгода я бегала по всем инстанциям — они мне отказывали, отказывали. Пока я не дозвонилась до Москвы, написала им письмо. Они возбудили дело 30 ноября 2015 года. Потом месяц-два проходят, они его закрывают. Они семь раз закрывали уголовное дело. "Нет состава преступления". Город Усолье-Сибирское — это маленький городок. Среди следователей есть друзья, родственники этих врачей. Я не могу объяснить это по-другому.

Раз в неделю наши авторы делятся своими впечатлениями от главных событий и текстов

В нашей семье случилось большое горе, умерла долгожданная дочь в ночь с 06 на 07 марта 2013 г. (родилась 28.01.2013 в родильном доме № 1 г. Новокузнецка). У нас осталась надежда только на Ваше понимание и помощь, чтобы не дай Бог, такое случилось в какой-либо семье, чтобы оградить беззащитных детей и родителей от горя -потери ребенка. Обращаемся к Вам за помощью и поддержкой, наша Мария стала жертвой заболевания, которое просто недопустимо для медицинского учреждения такого типа. Умерла в 21 веке. от заражения крови в детской больнице № 4 г.Новокузнецка в отделении реанимации и интенсивной терапии новорожденных. Дочка умирала мучительно от заражения крови (сепсис) по результатам вскрытия в течении 10 суток! Все наши проблемы начались со сменой доктора. Нас вел Братчиков Дмитрий Юрьевич, дочка шла на поправку. 1 марта сменили врача у нас начались проблемы. Часто меняли линии. 2 марта нам сообщили, что в легком у нас жидкость,вставили катетер для откачивания, но 3 марта его уже не было, как оказалось со слов дежурного врача, это в легкие попали препараты. Вместо ИВЛ, поставили ВЧИВЛ для того чтобы разогнать легкие, так как они работают "по-разному". 4 марта состоялся разговор с лечащим врачом Ануфриевой Е.С., на что доктор вразумительно ничего не сказав, позвала И.О.заведующей Чернейкина Андрея Михайловича, который сказал: что следующий раз, когда надумаете заводить второго ребенка обратитесь к нам, мы вам подскажем . это нормально. На просьбу ознакомиться с назначениями лечения нашей дочери,ответили: вам ничего не дадим. вы папаша не адекватные. Как вы думаете,может ли врач так разговаривать. а какой адекватности можно говорить, когда твой ребенок лежит под аппаратами, сказать дочка ничего не может, а только просит о помощи. 5 марта - мы были уже ИВЛ, у ребенка на аппарате мы видели как ребенок дышит(были красные линии-это когда ребенок делает вдох и выдох). Дочка была в адекватном состоянии, ребенок с нами играл, реагировал на голос. У нас всё было хорошо, но не надолго. 6 марта нам уже вливали кровь, на вопрос родителей в чем причина, нам ответили упал гемоглобин; в чем основная причина-врач Ануфриева Е.С. сказала "кровь ушла в голову или в живот", на вопрос мамы, какие меры применяются, доктор сказала- "я оказываю реанимационную помощь", ребенок в агонии. Ночью с 6 на 7 марта наша Машенька умерла. Иммунитета у маленьких детей нет, любая инфекция для них может быть смертельна. Откуда заражение у ребенка, откуда бактерии в крови у ребенка. При проведении лечения. В этой больнице существуют строгие правила, но существуют они не для всех. Врач подходила к ребенку без маски с простудой на губах, это же инфекция, где соблюдение санитарных норм? Это только то, что мы видели. Советуем родителям быть настойчивее, отстаивать свои права. Отвечать на вопросы родителей - это обязанность врачей (право на информацию ФЗ ст22), а у нас получается родители неадекватные, если задают вопросы и тд. Врач неонатолог - это самый добрый доктор, он поднимает малюточек, он спасает и дарит счастье в семьи. (к слову. врач сравнивает детей с выкидышами. ну зачем давать клятву Гиппократа). К сожалению, в нашу семью пришло горе. Родители будьте мудрее. Сколько натерпелись мы за этот страшный месяц, не пожелаешь никому. Единственный судья это Господь!

Нам сегодня дали постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Прочитав объяснения врачей, пришли к выводу, что трудно доказать вину врачей в нашем государстве. Все так красиво написано, как под одну копирку, страшно сказать, никакого позитива, диагнозы страшные, о которых мы узнали в последний день?! Ежедневно приезжали в больницу, я уже писала об отношении врачей, о чем можно говорить!

Ни очных ставок, заученные фразы одно и тоже, все списать на недоношенность, все правила асептики соблюдались, сепсис получили в больнице-диагноз-патологоанатомического вскрытия. (в справке о смерти-причина смерти-просто сепсис), прогрессирование заболевания, слова врачей расход-одни вылечили одно, другие все в куче. А про синегнойную палочку нам сказали-только 5 марта, когда ребенку вливали кровь. и родители со слов врачей периодически посещали-смешно. Ежедневно в другой город ездили к ребенку, о чем можно говорить. Утром врач сообщил о смерти, вопрос во сколько, следы заметали, не в 800 утра . а намного позже, думали как поступить. Родители о заражении крови узнали от патологоанатома. Низкая масса ребенок набрал к моменту смерти 2500, это не позитивная динамика, сосали соску, были грудном вскармливании в родильном доме. Что делать. промолчать, ждать, чем закончится служебная проверка, НИЧЕГО НЕ РЕШИТЬ. ДОЧЬ УМЕРЛА.

Днем 8 января в областную инфекционную больницу был доставлен трехмесячный мальчик с подозрениями на кишечную инфекцию. Вечером того же дня ребенок умер. Родители младенца обратились в правоохранительные органы с заявлением о ненадлежащем исполнении должностных обязанностей медперсоналом больницы. По факту смерти Владислава Лунева СУ СК РФ по Липецкой области начал доследственную проверку.

Сегодня корреспондент GOROD48 встретился с родителями умершего малыша, 26-летним Павлом, банковским работником, и его 25-летней женой Анной. И вот какую историю услышал.

Родители рассказывают, что медики не оказали никакой практической помощи. Они просто велели матери поить ребенка водичкой. Воду дали, по словам Анны, часа в три. К этому времени уже были известны результаты анализов крови и кала малыша, свидетельствовавшие о воспалительном процессе. Однако в тот момент, когда врач рассказывал матери о плохих анализах, Владислав открыл глазки. Это дало основание специалисту отметить нормальное самочувствие ребенка, еще раз сказать, что капельница ему не нужна.

- Я стала давать ему пить воду через шприц, но смогла влить сыну не более 150 граммов жидкости, - говорит о том, как развивались события, мама Владислава. - Около шести часов вечера нам принесли смекту. Сказали трясти флакончик и давать пить. Я попробовала покормить сына грудным молоком, но его снова вырвало, уже в пятый раз за день.

Найти доктора Анне не удалось – врач уже закончила работу. Но перед уходом все же назначила малышу капельницу. В шесть часов вечера в бокс зашла медсестра, но капельницу так и не поставила. Когда она зашла в палату еще раз, мама больного ребенка настоятельно попросила ее сделать то, что прописал врач. Медсестра, по словам Анны, вдруг заявила, что это не ее дело, что она этим не занимается. В конце концов, между семью и восемью часами вечера эта и другая медсестры забрали Владислава, отнесли в манипуляционный кабинет, провозились там какое-то время, на катетер в вену малышу поставить почему-то не смогли.

Как только Павел узнал, что его ребенок, рождения которого они с женой ждали два года, умер, он тут же, несмотря на то, что была ночь, обратился в горуправление МВД с заявлением о неоказании малышу медицинской помощи. Заявление зарегистрировали в 3 часа ночи 9 января. Павла удивило то, что администрация больницы не сообщила в полицию смерти ребенка.

- Сын умер в четверг, и в пятницу нам должны были отдать тело для похорон, - говорит Павел Лунев. - Но в это время были новогодние выходные, и в больнице не было патологоанатома. После наших настоятельных требований провести вскрытие это сделали раньше, чем в первый рабочий день года, и мы смогли забрать ребенка в субботу. Кстати, на вскрытии в областном бюро судмедэкспертизы присутствовавшие там медики вели себя по-хамски даже со следователем Следственного комитета.

Отец умершего ребенка запомнил заключение патологоанатома: обезвоживание, следствием которого стали отеки легких и сердца.

В СУ СК РФ по Липецкой области считают, что расследование причин смерти трехмесячного ребенка будет непростым. Например, для установления всех обстоятельств произошедшего необходим ряд судебно-медицинских экспертиз. Для этого медикам придется свидетельствовать против медиков, что всегда весьма проблематично из-за известной корпоративной солидарности врачей.

Родителей их жалко.

Немного темной грусти.

Но и на этом история злоключений не окончилась. По выходу оттуда, вдруг выяснилось, что недуг зависимости никуда не пропал, и братья решили и вовсе пойти по совсем криминальной схеме (хотя вроде куда ж больше). Взяли у какого-то из относительно крупных поставщиков под распространение уже большим весом пакет, и… Не столько у них распространение шло, сколько употребление, а родители думали, что братья где то там – на северах, на вахте, а те в шалмане каком-то были. Так бы и не знали, если бы особо крепкой комплекции ребята не появились, и не сообщили бы родителям о неплохой задолжности. А это не милиция, не коллекторы – у них все по жесткому. И снова деньги, и снова продажа всего, чего только можно, чтобы детишек их на ремни не порезали.

Зачем писал, что этим изменю – ничего. Просто, чтобы поделится ситуацией. Жалко смотреть на своего соработника, жалко осознавать, что он все же верил, старался помогать своему нерадивому сынишке, надеялся на то, что тот вернется к нормальной жизни. И все равно, не смотря на все то, что ему пришлось пережить, через что ему пришлось пройти, все равно – это большой удар для него. Сын, хоть и такой, потерявший человеческий облик…

Лечение муковисцидоза недоступно для пациентов в России. Минздрав считает, что все под контролем

С момента начала острого кризиса доступа к оригинальным лекарствам для больных муковисцидозом в ноябре 2019 года умерло десять пациентов. Минздрав отчитывается, что ситуация под контролем, меры приняты. Дети умирают без лекарств.

Тогда никто не придал этому высказыванию большого значения. Официальные лица отмахнулись — подумаешь, истеричная мамочка паникует.

Сейчас это происходит. Вокруг нас. Каждый день. Умирают дети. Без лекарств, без систематической медицинской помощи. Не доживают до бесконечных врачебных комиссий. Не дожидаются донора для трансплантации. Погибают от заражения внутрибольничными бактериями, потому что нет стерильных боксов. Бьются с региональными минздравиками за положенные по Конституции жизненно важные препараты и проигрывают. Проигрывают и умирают.

С ноября 2019 года погибло десять пациентов с муковисцидозом. Их убила моя страна. И убьет еще четыре тысячи пациентов с этим диагнозом. Бодро отрапортовав, что по результатам проверок Минздрава не обнаружено отличий между оригинальными антибиотиками и дешевыми дженериками.

Мне стыдно писать этот текст.

Пока я его писала, за три дня умерли еще двое — трехлетний ребенок и двадцатичетырехлетний парень. На год младше меня.

Стыдно разговаривать с мамами, которые похоронили своих детей. Страшно и больно думать, что, если бы они родились в другой стране, они бы не только выжили. Но вырастили бы своих детей, внуков. Жили бы полноценной жизнью до старости, просто принимая необходимые лекарства каждый день.

Даня. Фото из личного архива

Семья Дани из города Тихвина в Ленинградской области, это почти триста километров от Санкт-Петербурга. Мама Елена рассказывает:

По закону, если пациент получает официальный отказ врачей от трансплантации в нашей стране, то он имеет право на получение квоты на проведение аналогичной операции за пределами Российской Федерации. И оплачивает это наше государство.

Елена и Даня выбрали клинику в Минске. Врач-трансплантолог даже возил Данины обследования на консилиум в Бельгию, где ему также предложили провести операцию. Стоимость трансплантации легких — 137 000 долларов. Клиника готова была принять Даню, как только средства поступят на счет.

Елена добивалась квоты больше года.

Сначала ей возвращали документы из-за каких-то бюрократических неточностей, потом не хватало справки, потом оказалась, что нужна другая справка.

За это время Даня перестал вставать и дышать без кислородного аппарата. Елена написала три обращения в приемную президента. Все три раза ей ответили, что они переданы в Минздрав. Наконец, 28 декабря 2019 года Минздрав ответил ей, что средств на квоту за рубежом нет, ищите деньги самостоятельно.

В феврале после поднятой в интернете шумихи вокруг этой истории московский Научно-исследовательский центр трансплантологии имени В. И. Шумакова ответил, что все же готов принять Даню и сделать операцию. Риски огромные, но шанс есть. Для молодого человека это был единственный шанс сходить еще раз на рыбалку, сесть за руль, приготовить ужин, обнять маму. Даня умер, не дождавшись операции, прямо в больнице. Не выдержало сердце.

Спасибо, что прочли до конца

Каждый день мы рассказываем вам о происходящем в России и мире. Наши журналисты не боятся добывать правду, чтобы показывать ее вам.

В стране, где власти постоянно хотят что-то запретить, в том числе - запретить говорить правду, должны быть издания, которые продолжают заниматься настоящей журналистикой.

Читайте также: