Смерть девочки в инфекционной больнице

Маленький Лева (мальчику был год и 11 месяцев) не успел научиться говорить, но в последние часы своей жизни отчаянно просил помощи. Как умел - плача. В детскую инфекционную больницу с мамой Маргаритой Крикун в первый раз он приехал 14 июля.

Через несколько дней лечения Лева, казалось, пошел на поправку. Температура спала. Ребенок повеселел.

- Все вроде было позади, - продолжает Маргарита. - Но болезнь вернулась. И тут я уже всерьез забеспокоилась.

Утром, 14 июля, у Левы температура поднялась до 37,5. Маргарита поехала в частную клинику, где малышу сделали рентген и взяли анализ крови. Мальчику поставили бронхит.

ПЕРВАЯ ГОСПИТАЛИЗАЦИЯ

К вечеру у мальчика снова поднялась температура.

- Я в таких случаях всегда соглашаюсь на предложение ехать в стационар. Очень боюсь этой неконтролируемой температуры, - говорит мама Левы.

Скорая привезла маму с годовалым малышом в детскую краевую инфекционную больницу, а вернее, в ее коридор. Дежурный врач осмотрел ребенка и назначил экспресс-анализ. Кровь показала вирусную инфекцию. С ранее выставленным обструктивным бронхитом в инфекционке доктора согласились.

- Рядом лежала очень тяжелая девочка с пневмонией. Ей все время капали системы, - вспоминает мама Левы. - А через несколько часов к нам в коридор положили еще одного больного ребенка. Его мама всех предупредила, что у них коклюш. И всем, кто не привит, лучше бы к ним не приближаться.

С рождения маленький Лева страдал аллергией и педиатры посоветовали родителям делать прививки по индивидуальному графику.

В справке о смерти малышу поставили диагноз - полиорганная недостаточность

- Сутки, то есть до вечера 15 июля мы пробыли в больнице. Но свободного бокса для нас не нашли, поэтому мне пришлось собрать вещи и отправиться домой, - рассказывает Маргарита. - Никто задерживать не стал, дали подписать отказ от госпитализации и мы поехали домой.

Все это время Лева, по словам его мамы, был на антибиотиках. Дома малышу как будто снова стало легче. Но ночью температура возвестила о том, что радоваться рано. И родители опять вызвали скорую.

ВТОРАЯ ГОСПИТАЛИЗАЦИЯ

Дома Маргарита с сыном пробыли меньше суток. Вечером, 16 июля, мать снова вызвала скорую и поехала на ней в больницу.

- Нас привезли уже в знакомый нам коридор, - плачет женщина.

Только через девять часов мучений — с 0.30 до 9.30 часов утра — мать добилась, чтобы к ребенку вызвали врача.

- Ночью у сына была просто адская температура — под сорок и все, что нам делали — это уколы преднизолона с жаропонижающим. Таких уколов к утру было уже пять. У сына вся попочка посинела. Но ему было хуже и хуже. Температура росла. А взгляд у сына стал стеклянным, - говорит Маргарита.

Несмотря на жгучую душевную боль, она старается воспроизвести все детали.

- Я просила дежурную медсестру вызвать врача, сделать ребенку рентген. Говорила, что с ним творится что-то страшное. Я же знаю значение каждого его всхлипа и стона. Я кричала и рыдала, но в ответ слышала только, что должна дождаться обхода, - продолжает она. - Уже женщины, мои соседки начали возмущаться в адрес медиков, что ничего не предпринимается. Но в ответ нам предлагали лишь вновь сделать укол.

Врач, действительно, пришла только утром. Пожурила Маргариту за излишнюю нервозность и предложила воспользоваться помощью психолога.

В это время на руках у матери тихо угасал Лева.

- Только еще через два часа лечащий врач привела с собой реаниматолога. А тот уже срочно забрал моего сыночка в отделение, - продолжает Маргарита.

СМЕРТЬ

Состояние ребенка оценили как тяжелое и отправили мать домой дожидаться вестей - на рентгеновском снимке врачи увидели, что легкое мальчика уменьшилось вдвое. На утро следующего дня, 18 июля, родителей срочно вызвали в больницу.

- Нам сообщили, что сыну переливают кровь и плазму, - вспоминает Маргарита. Время под дверьми реанимации она считала пакетами с 4-ой, Левиной , группой крови.

За день до того, как попасть в больницу малыш жил своей непосредственной детской жизнью

Последний занесли в 13.10. Малыш был уже мертв.

- Я не знаю, как я взяла себя в руки. Мы оба с мужем собрались, - продолжает мама Левы. - И поехали туда, где должны были делать вскрытие нашего мальчика. Я хотела понять, почему. почему он умер.

По словам Маргариты, ждать результата у дверей морга им пришлось долго. Но мало того, за вскрытие ребенка, умершего в стационаре, родителям пришлось заплатить что-то около трех тысяч рублей.

- . Или больше. Я паталогоанатому заплатила еще и чтобы он одел Левушку, - плачет Маргарита.

Экспертиза показала, что ребенок умер от полиорганной недостаточности и синдрома Рейе (редкое и опасное заболевание - "белая печеночная болезнь"). Но то, почему у годовалого малыша внезапно отказали все органы предстоит выяснить правоохранителям. Следственный комитет уже начал проверку по заявлению родителей Левы Крикуна.

- Я сейчас только этим и живу. Хочу, чтобы все, кто улыбался на мои слезы и советовал выпить успокоительного, ответили за свое бездействие, когда умирал мой сын. У меня много свидетелей, которые подтвердят, что происходило в ту ночь в коридоре больницы. Весь день мне звонил следователь из Прикубанского следственного отдела, - говорит Маргарита. - Он уже начал опрашивать их.

ОФИЦИАЛЬНО

В детской инфекционной больнице Краснодара свою вину в смерти Левы отрицают и требуют дождаться общественности официальных выводов.

- Произошло огромное горе. Не хватит слов, чтобы описать на сколько тяжело сейчас родителям, близким. Нет ничего страшнее, чем потерять ребёнка. Но мы хотим призвать всех вас соблюдать уважение, не терять человечности и попытаться разобраться в ситуации прежде, чем осуждать и оскорблять нас и сотрудников нашей больницы. Не многие из вас представляют, что означает быть врачом. Не многие из вас знают, какое количество жизней наши врачи спасают ежедневно. Не многие из вас знают ситуацию с Крикун М.А изнутри. Разглашать врачебную тайну мы не вправе согласно закону РФ , но мы хотим, чтобы вы знали: Мы боролись за жизнь до последней минуты. Среди нас нет равнодушных людей. Среди нас нет тех, кто не любит и не ценит свою профессию. Мы готовы ответить за все наши действия, касаемо данного случая. Всем мамам, папам - мы хотим искренне пожелать беречь своих детей. Не отправляйтесь на отдых с уже болеющими детьми, не давайте детям бесконтрольно жаропонижающие, антигистаминные и другие препараты. При обращении за помощью в стационар, дайте возможность докторам оказать помощь в полном объёме, не пишите отказы от госпитализации будучи неуверенными, что ребёнок готов продолжить лечение в домашних условиях под наблюдением участкового педиатра, вакцинируйте детей - это единственный способ защитить детей от агрессивных инфекции. Так же, будьте внимательны к здоровью ваших малышей с внутриутробного периода, потому как 10-15% детей уже рождается с генетической патологией и она может проявиться в любой момент, особенно в период инфекционной агрессии, - гласит официальное заявление лечебного учреждения.

В Калининграде 15-летняя школьница из Гусева умерла на руках матери в приёмном покое психбольницы в Прибрежном. Мать девочки Оксана Мартиновская рассказала "Клопс", через что им пришлось пройти в последние дни жизни дочери.

Женщина держится на успокоительных. Своей младшей, четырёхлетней, дочери Оксана сказала, что Ангелина уехала. Сестрёнка каждый день ждёт её возвращения. "Клопс" узнал подробности этой из ряда вон выходящей истории.

Как началась болезнь

Девятиклассница Ангелина шесть лет отучилась в школе искусств и планировала стать художницей. Последние несколько месяцев у девочки болели ноги. Поначалу родные списывали это на последствия перелома, который случился летом 2017 года. Геля прошла обследования, анализы были в норме, и хирург сказал: это не по моей части.

"После Нового года у дочки появилась слабость, сонливость, рвота", — рассказывает Оксана.

11 февраля Геле стало плохо на улице: у неё стали подкашиваться ноги, девочка едва не потеряла сознание. Скорая доставила Ангелину в гусевскую ЦРБ, через сутки её перевели в нейрохирургическое отделение Детской областной больницы. 13 февраля у неё отнялись ноги.

"Я не отходила от Гели. Возила её на томографию, ФГС, УЗИ. В туалет носила на руках, пыталась кормить. Она не могла кушать — дочь рвало. За неделю Геля потеряла около 10 кг веса, с трудом шевелила руками, еле держала голову, координация была совершенно нарушена", — говорит мама.

При обследованиях у Ангелины нашли незначительные отклонения в работе желудочно-кишечного тракта. Томография также не показала серьёзных изменений в организме.

Почему перевели в психбольницу

20 февраля Геля сказала маме, что оглохла на одно ухо, у неё пропал голос — девочка могла только шептать. Вечером ей стало совсем плохо — было трудно дышать, сильно стучало сердце, мучила бессонница. Медсестра дала девочке глицин под язык. В этот день Оксане сообщили, что для дальнейшего лечения дочь направляют в психиатрический диспансер, так как у Ангелины тяжёлая депрессия.

"21 февраля я сказала доктору, что накануне Геле было плохо. Но он быстро вручил нам выписку. Медсестра померила дочке пульс — он был больше 150 ударов в минуту. Давление очень низким — верхнее меньше 70 единиц", — говорит мама.

Оксане велели везти дочь в психиатрическую больницу на Невского. Вызвать скорую отказались. Оксане пришлось ехать на такси. К тому моменту девочка не могла даже сидеть.

"Я на руках вынесла её и уложила на заднее сидение. Водитель подвёз нас к крыльцу, он ждал, пока я найду инвалидную коляску, но поднять по старому пандусу я её не смогла, пришлось нести дочь по лестнице на руках. Потом побежала за нашими вещами", — рассказывает Оксана.

Их заставили обратиться в несколько кабинетов, затем велели ждать, пока консилиум решит, что делать. В это время обессиленная Геля шептала маме: "Я больше не могу, когда меня отвезут в палату?". Оксана положила дочь на стулья в коридоре, сунув под голову сумку. Потом им сообщили, что нужно ехать в Прибрежный. Оксана снова вызвала такси.

"Когда я поднимала дочь, чтобы усадить её в кресло, не удержалась, и мы вместе упали. Нам помог стоявший рядом мужчина. По пути посмотрела Геле в глаза и ужаснулась: у неё зрачки будто пульсировали — они то увеличивались до размера радужки, то уменьшались до точки. Она сказала, что ослепла", — со слезами вспоминает мать.

Последние минуты жизни

Оксана на руках занесла дочь в приёмное отделение. Геля шептала, что вот-вот потеряет сознание. Перед ними на госпитализацию оформляли мальчика. Медсестра не спеша заполняла бланки. Прошло около полутора часов. Медработник комментировала происходящее: "Вам с ней не положено! Мы её одну положим". И тут же задумчиво вздыхала: "А как мы у неё анализы-то брать будем?". Закончив писать, медсестра подняла голову: "Девочке нужно самой расписаться!".

"Она подсовывала нам листок и ручку. Я была в полной растерянности. Попыталась усадить Гелю, и тут лицо дочери перекосилось в судороге. Оно мгновенно пожелтело, челюсти неестественно "переломало", это было как в фильме ужасов. Я истошно заорала. К нам бросились люди, медбрат начал её откачивать…" — тихо рассказывает Оксана, утирая слёзы.

Мать завели за какую-то дверь, через щёлку она видела, как вокруг лежащей на полу девочки суетились люди. Ей сделали укол, около 20 минут парень делал массаж сердца. Потом он поднял голову, у него было красное и потное от натуги лицо. Он сказал, что устал, и попросил сменить его. Когда приехала скорая помощь, Ангелина была мертва.

"Вместе с мёртвой дочерью я пробыла в приёмном покое несколько часов. Я вытерла ей лицо, переодела в чистую одежду. Потом приехали следователи, что-то спрашивали. Мне кажется, я никогда не забуду этот ужас", — говорит мать девочки.

Похоронили Ангелину 25 февраля, пришло много людей: родные, друзья, одноклассники и их родители.В медицинском свидетельстве о смерти, которое выдали матери, указана причина смерти: "левожелудочковая недостаточность", к которой привела "кардиомиопатия неуточнённая".

На днях маме девочки позвонили из прокуратуры, сообщив, что будет проводиться проверка. Сама женщина намерена обращаться в Росздравнадзор и Следственный комитет, она считает, что действия медиков можно квалифицировать как уголовное преступление.

В минздраве, сославшись на закон о защите персональных данных, отказались комментировать ситуацию. В региональном СКР "Клопс" пояснили, что по данному факту проводится проверка, по результатам которой будет принято процессуальное решение.

В медучреждение выехал следователь регионального СКР

Даже российская столица абсолютно не готова к эпидемии коронавируса, что же тогда говорить о провинции

«Как я попала в 1 инфекционную больницу Москвы с подозрением на коронавирус, и как Москва "прекрасно готова" к данной угрозе.

В понедельник, 04.02.20 весь день имела контакт с приехавшими из Китая 03.02.20 руководителями (я работаю в китайской компании). Во вторник 5.02 резко 38 - позвонила по 103 - сказали вызывают скорую, ждите. Скорая 1,5 часа у меня дома советовалась со всеми инфекционистами Москвы- никто не знал, как поступить, звучал вариант всю семью развезти по разным инфекционкам (2 детей), в итоге решили везти меня одну в 1-й инфекционную на Волоколамке.

В приемном 5 февраля в районе 15 часов взяли мазок из горла и носа на коронавирусную инфекцию и повезли в московский СЭС (но это не точно). Сегодня пятница, 7 февраля, я все там же, в 7 инфекционном отделении, в общей палате на 6 человек, ЖДУ результата анализа на коронавирус, его еще не привезли (третий день. ), уже заразившаяся вирусной ангиной, с температурой до 38,5, страшной болью в шее и горле и прочими признаками вирусной инфекции. Кровь (тот результат, что уже есть) показывает вирусно-бактериальную природу заболевания.

Сегодня выясняется, что результата нет, он где-то затерялся (. ) Я все это время в общей палате. В отделении нет мыла, масок, один туалет на этаже, а значит свободное хождение по коридорам. Персонал при этом чудесный, чуткий, профессиональный.

А вот что происходило с Натой, после того как она опубликовала этот пост:

«Пришел заведующий отделением, на всю палату у нас состоялся унизительный разговор - "кто тут А*******а? Это вам не хватило туалетной бумаги?". И понеслось. Мне было не до диктофона, я лежу под одеялом, в маске (из дома, а не украденной на посту)), доктор, мужчина 2 метров, нависая надо мной, температурящей, рассказывая всем, что у меня за анализ, зачитывая историю болезни и с каким диагнозом я тут лежу, зачитывает мою карту. В палате тишина. В общем, я в истерике, вынуждена написать отказ от госпитализации, ухожу.

«Очень продуктивно поговорили со Светланой Васильевной, главным врачом Инфекционная больница 1 , я пообещала ей, что обязательно напишу пост. Я почти счастлива: Светлана Васильевна по своим каналам смогла повлиять на скорость выдачи результата анализа на лабораторией, и его обещали выдать уже сегодня вечером(. )! Из первых, буквально, уст спешу сообщить: на данный момент выявленных случаев положительного результата в Москве нет. Я остаюсь ожидать результата, и как только вс е ок - с документом иду писать отказ от госпитализации, потому, что ангину и прочее я лучше полечу дома, жизни ничего не угрожает.

Спасибо всем, кто поддержал в трудные моменты, это было бесценно, только что я была в отчаянии, 2 суток без сна, на нервах, с разбившимися планами, скандалом в закрытом медицинском учреждении, одна, ослабленная, и вот уже надежда прекрасной развязки этой жуткой частной истории.

Прошу вас все-таки контролировать то, что вы пишете в комментариях, потому, что обычные сотрудники, персонал, тоже живые люди, душевные, искренние, профессиональные, и им так же может быть больно и обидно от ваших слов, они это видят и на систему повлиять никак не могут. О результатах анализов сообщу дополнительно.

Показания сотрудников инфекционной больницы вскрыли целый пласт проблем в системе здравоохранения. Как оказалось, год назад в реанимационном отделении больницы не было даже самых необходимых препаратов и медицинских принадлежностей.

В Алмазарском уголовном суде подходит к завершению рассмотрение дела о гибели трех сестер. Последними давали свои показания врачи инфекционной больницы, где умерли старшая и средняя сестры, а также отец девочек Зиевуддин Муминов.

Как следует из показаний медиков, в ту ночь в приемном отделении больницы дежурили два врача - Зульфия Авезова и Азиза Мухамудкулова, и один в реанимационном - врач-реаниматолог Хусан Гиясов. Спустя несколько часов из дома вызвали второго реаниматолога - Викторию Колтон. По ее словам, в 23.30 ей позвонил Хусан Гиясов и попросил приехать. Объяснил, что поступили "сложные" больные. Через 40 минут Колтон была в реанимации. За это время (на часах было немного за полночь) Гиясов успел промыть детям желудки и поставить капельницы.

По словам медиков, старшая девочка была в крайне тяжелом состоянии.

"Пульс не прощупывался, давление не определялось. Она была в состоянии комы 1-й степени. Я отвлеклась на младшую. В это время старшая девочка отключилась. Мы начали ее реанимировать. Не помогло. В 01.30 была зафиксирована биологическая смерть", - рассказала Колтон в суде.

Младшая сестренка, по заявлению врачей, находилась в тяжелом состоянии. Медики назвали это состоянием оглушения, когда ребенок более или менее реагирует.

"Младшая девочка тоже была тяжелая. Я увеличила дозу дефомина, после чего наконец-то удалось зафиксировать давление примерно 60 на 40. Я обрадовалась. Но через 15 минут давление снова упало ниже отметки 40 и уже не определялось. Через несколько минут у ребенка начались судороги. Мы ввели себазон. Но спасти девочку не удалось. В 03.30 была зафиксирована вторая смерть. В 5 утра я покинула реанимацию и поехала домой", - отметила Колтон в суде.

После смерти первой девочки врачи пришли к выводу, что это не пищевое отравление. Были предположения, что дети отравились лекарственными препаратами, но какими, врачи по наружному осмотру определить не могли. И после смерти первой девочки начали вызывать токсиколога. Именно этот факт вызвал большие споры в суде.

По показаниям врачей приемного отделения Мухамадкуловой и Авезовой, они несколько раз спрашивали у родителей, что дети ели, какие препараты принимали. Однако мать девочек была, по их словам, в неадекватном состоянии: она то кричала, плакала, то молчала. Родственник, который приехал с ними в больницу, говорил, что дети ели плов, шашлык. Это подтверждали и сами девочки. Об этом рассказала медсестра приемного отделения. На момент поступления обе девочки были в сознании. Также врачам было известно о лечении, назначенном врачем поликлиники - креон, смекта, церукал. О том, что дети употребляли еще какие-либо препараты, не сообщалось.

Реаниматологи объяснили, что изначально об отравлении лекарствами они не думали. Поэтому не торопились вызывать токсиколога.

"Нас уверяли, что дети отравились пищевыми продуктами. Но неужели вы думаете, что мы не смогли бы справиться с этим? Родители отрицали, что дети принимали какие то препараты кроме тех что прописал врач поликлиники. Вся сложность заключается в том, когда не знаешь, чем отравился пациент. В большинстве случаев родители знают и сообщают врачам. Тогда мы делаем антидот. В данном случае никаких внешних признаков не было, значит, это не угарный газ, не цианистый калий, не кислоты. Оставались медпрепараты. Но для определения необходимо было брать биоматериал на анализы, результаты которых мы получили бы только к утру", - пояснила Виктория Колтон.

По ее словам, присутствие токсиколога было бы желательным. Но без анализов он бы тоже не определил, чем отравились дети. К тому же состояние девочек было слишком тяжелым. Задача реаниматолога - стабилизировать состояние пациента, не ставя при этом диагноз, после чего профильный врач будет заниматься лечением.

По данным билинговых систем, токсикологу позвонили только в 03.15. Реаниматологи признались, что в данном случае это была формальность. Специалист бы ничем не помог детям, т.к в больнице нет круглосуточной лаборатории. На удивление не было в больнице и самых необходимых лекарств и медпринадлежностей. Например, преднизалона и интубационных трубок 4-го размера для искусственной вентиляции легких. Врачи были вынуждены выписать рецепт для аптеки. Суд и адвокатов насторожил тот факт, что отец девочек купил все необходимое уже после смерти одной из девочек. Реаниматологи объяснили, что не дожидаясь пока отец принесет лекарства, они взяли преднизалон у больного в соседней палате. Виктория Колтон заявила в суде, что в прошлом году обеспеченность больницы составляла порядка 80%. После трагической смерти детей ситуация, конечно же, улучшилась.

Еще один спорный момент - биоматериал, а именно, кровь и рвотная масса, которые загадочно исчезли. Врач Хусан Гиясов утверждает, что во время промывания желудков рвотной массы не было, в лотке была чистая вода, которую вылили. Также не осталось и образцов крови. Как оказалось, лаборантка помыла пробирки. А у трупа взять кровь из вены достаточно проблематично.

Вызывает вопросы и экспертиза, которую проводили трижды. Но при этом точная причина смерти так и не установлена. В показаниях экспертов много противоречий.

В суде отец погибших девочек Зиевуддин Муминов заявил, что в прокуратуре его заставляли написать, что родители давали детям энам (эналаприл). Также отец выступил за эксгумацию тел детей и проведение независимой экспертизы за рубежом, чтобы доказать, что девочки не принимали эналаприл. Однако суд ходатайство отклонил. Адвокаты потерпевшей стороны также просили снова отправить дело на доследование, но уже в Генеральную прокуратуру, но в этом им тоже было отказано.

В своем заключительном слове родители заявили, что не имеют претензий к врачам поликлиники и педиатрической больницы. При этом считают виновными сотрудников инфекционной больницы.

Не смогла сделать репост по-другому, поэтому копирую:

история не моя, делаю репост
В инфекционной больнице умер ребёнок.
Я МАМА, Крикун М.А прошу помощи об огласке и привлечении общественности. Врачи детской инфекционной больницы г. Краснодар по адресу ул.Красных партизан6/5 убили моего ребёнка. Гресь АннаАлександровна( старшая мед.сестра) и ПлесецкаяТатьянаАнатольевна(зав.отделением Детской инфекционной больницы ГУЗ СКДИБ находящаяся по адресу ул. Красных Партизан6/5) проявили бездействие к ухудшению состояния моего сына Крикун Льва Станиславовича. Поступили в отделение 16.07.2019 в 21:00 на скорой помощи беспокоила высокая температура 39,2(врачами неотложки был сделан укол ребёнку жаропонижающего+преднизолон ). В приемном боксе поставили диагноз обструктивный бронхит и подозрение на пневмонию, экспресс анализ крови не вызвал опасений указывал лишь на ОРВи. После осмотра поступили в отделение где сыну сделали укол антибиотика и ингаляцию пульмикорт+физ.раствор. В 0:30 состояние резко ухудшилось ребёнок стал стонать и стал беспокойным температура повысилась 39,5 на все мои просьбы подойти посмотреть ребёнка что с ним что то не так ему хуже Гресь Анна Александровна мне только предложила уколоть жаропонижающий укол и была не очень довольна что я ей вообще какие то вопросы задаю о состоянии ребёнка! Ответила а что вы хотели у вас обструктивный бронхит идите спите. Когда уже в этот момент моему сыну была нужна неотложная помощь реанимация. 3:00 состояние ещё ухудшилось ребёнок и стонет и плачет температура опять высокая 39.8 ему опять делают укол жаропонижающий с преднизолоном. 5:00 утра малыш так и не спит стонет кричит прошу сделайте что нибудь ему плохо никаких действий, в ответ только слышу ждите обход. И нужно уколоть жаропонижающее. в 6:00 малыш кричит стонет усиливается кашель все таки решили отвести нас на рентген 2 раза пересняли рентген.Медсестра которая этим занимаеться сказала ничего не получилось и отправила нас в отделение сказала придёте после обеда. Ну как после обеда у ребёнка такое состояние предобморочное нужно срочно что то решать, нет все равно отправили в отделение. 7:30 ребёнок кричит и стонет беспрерывно с закрытыми глазами и высокой температурой вкалывают опять жаропонижающее +преднизолон+ношпа+Димидрол. Сразу 4 препарата одновременно, ребёнку становится только хуже. Я прошу помощи умоляю в ответ мам успокойтесь вы ж болеете это нормально, жду обход. Но при этом не нахожу себе места пытаюсь найти лечащего врача бегаю ищу ее по всем кабинетам с сыном на руках. Лёва стонет и плачет никто не обращает внимания из мед.персонала делают вид что не слышат. 9:30 до нас дошли зав. отделением Плесецкая Татьяна Анатольевна ничего врозумительного не сказа и не предприняла, я ей говорю посмотрите на его состояние он стонет и кричит значит его что то сильно беспокоит на что она мне с ответила :-он у вас просто психует и не хочет находиться в нашей больнице он у вас просто слишком домашний я потом вам психолога пришлю. Вот и весь осмотр ну и конечно так же сказала обструктивный бронхит и ушла. Сыну хуже он то кричит то как будто отключается и опять кричит мне страшно ищу Плесецкую умоляю о рентгене и поставить катетер уколы уже колоть некуда вся попка синяя она не спеша с насмешкой. ой успокойтесь успеем все сделать куда спешить. через минут 5 откуда то берётся снимок рентген и описание я говорю он же не получился. Плесецкая с насмешкой кто вам сказал такое, намекая на то что я не в себе. А то что свидетелей целый коридор было это ничего? с нами на рентген ходили ещё родители с детьми! в итоге левосторонняя сигментарная пневмония а нам только жаропонижающее колят и преднизолон. Плесецкая решает делать капельницу! Перед капельницей нас вызывают на кровь анализ биохимия ( кровь была очень густая еле смогли собрать но потом не понятно в связи с чем уже в реанимации мне говорят что кровь очень жидкая и даже есть подозрение на лейкоз) сначала капают антибиотик литровая бутылка, потом преднизолон в таком же количестве и на преднизолоне все и началась сердцебиение бешеное, отдышка, отрыжка, и газы у малыша я кричу подойдите ему вообще плохо Плесецкой опять смешно и весело она говорит что все нормально, проходит 15 минут зову опять прошу послушать сердце Плесецкая в ответ причём тут сердце, у него бронхит! И это врач педиатр вышей категории. Позор. Если бы я ее не звала она бы вообще не подходила а преднизолон как я потом уже прочитала капают строго под наблюдением врача. Рядом лежащие в боксах мамы начали ругаться с Плесецкой говоря ей что же вы не видите у вас ребёнок умирает даже мы не врачи это видим, на что Плесецкая им ответила не ваше дело идите за своими детьми лучше смотрите. когда мой малыш начал совсем задыхаться и кашлять сердце бешено стучало глазки уже не открывал Только тогда привели врача реаниматолога который и забрал моего сына уже в тяжёлом состоянии в реанимацию. Меня уже в реанимацию не пустили. Вышла заведующая реанимационным отделением и сказала что состояние моего сына тяжелое и что левое лёгкое сжалось вдвое! А я уже с 0:30 просила и умаляла о помощи только никто не хотел даже и слушать. Но опять же по не понятным мне причинам врач реанимации назначила консервативное лечение когда уже нужно было предпринять экстренные меры. 17.07.2019г. сын остался в реанимации а меня отправили домой и сказали если будет хуже вам позвонят с утра! 18.07.2019 В 10:00 звонок с реанимации срочно приезжайте ребёнку хуже хирургическое осложнение легкого! Мигом выезжаем с супругом. По приезду в реанимацию мне сообщают состояние ухудшилось ещё срочно переливают кровь и плазму. Стоим под дверью реанимации состояние истерики. Врачи выходят заходят вижу как переодически в кантенерах носят кровь! Проходит ещё час! Ждём! Читаю молитвы! Плачу. 13:20 выходит врач и сообщает мы не смогли помочь вашему ребёнку. Они сначала бездействием его довели до такого состояния а потом начали вливать бешеные дозы препаратов и кровесвертывающих и других. В следствии чего началось кровотечение желудка, кровотечение легких, кровотечение почек, отек мозга, отек легких. И все это время мой сыночек в таком тяжелом состоянии с температурой под 40 пролежал в коридоре где постоянно открывали окна я просила закрыть меня не слушали а ещё на зло сестра хозяйка постоянно подходила в прачку и старалась посильней хлопнуть дверью Ивченко Лариса Петровна неужели нет никакой жалости и сострадания к такому маленькому комочку беззащитному бессердечная. Почему не оказали сразу помощ экстренно это же Больница? Почему мой ребёнок Умерал в таких мучениях? Плесецкая улыбалась и говорила ой успокойтесь ничего страшного. Моему сыну было всего 1,11 месяцев.
После Сообщения о смерти сына нас отправили на ул.Седина 204 это инфекционная больница для взрослых, по не понятным мне причинам моего сына повезли на вскрытие именно туда, хотя в детской инфекционной больнице есть свой морг и свой патологоанатом. Везли не на спец транспорте а на раздолбанной десятке в коробке что опять заставляет насторожиться. Вскрытие производили вне рабочее время уже после закрытия! На вскрытие приехала зав.глав.врача и зав.иныекционого Отделение и весь процесс вскрытия снимали на камеру для чего? значит чего то опасались. Справку о смерти выдали только в 18:00. Светличная(зав. реанимации) и Леденко ( зав.глав.врача) позвонили и сказали подойти к моргу поговорить о вскрытии. Светличная себя очень странно вела начала говорить мне ой какие у тебя красивые глаза Маргарита ты что в линзах посмотри на меня дай ка разглядеть твои глаза. Разве это уместно в такой момент. Такое ощущение что пытались заговорить запутать любыми способами. Внятно рассказать в следствии чего наступила смерть сына не смогли начали говорить что у нас с мужем плохая генетика, после чего предположили что сына покусали инцефалитные комары, потом грызуны, в итоге сказали что у него была больная печень ещё с рождения и из за печени и наступила смерть! Я захотела поговорить с патологоанатом что Леденко и Светличной не очень понравилось что мол мы и так тебе все рассказали! Когда я зашла к патологоанатому Леденко и Светличная начали поочерёдно забегать в кабинет и говорить патологоанатому ну что мы поехали да? Сложилось такое впечатление что они переживают за то что вдруг патологоанатом скажет мне что то не то! Так он и сказал что печень сына была больна не 2 года как утверждает Леденко и Светличная, а примерно 1-2 недели а может и меньше явно не договаривал видимо боялся брать на себя ответственность. Я спросила про поджелудочную железу патологоанатом сказал она была в идеальном состоянии, не для кого не секрет что если больна печень долгое время то и поджелудочная будет тоже больна. Я считаю что печень просто сгорела от введённых в больших дозах препаратов! И врачи знают об этом но пытаются тщательно скрыть. После того как я подала на возбуждение уголовного дела по факту халатности врачей и дело передали старшему следователю Бондареву Виталию Сергеевичу я решила синим поговорить узнать как проходит следствие. Но когда я зашла в кабинет поведение Следователя мне показалось странным будто он хочет меня ввести в заблуждение, когда я спросила про суд.мед. экспертизу он ответил что может и пол года готовиться. После чего спросила на его взгляд можно ли назвать отношение врачей к состоянию моего сына халатным он ответил что только после суд.мед.экспертизы модно ответить и привёл пример: — группа людей бьет человека и он умирает не от побоев а от остановки сердца, и на его взгляд группа лиц избивающих не виновна так как человек умер от остановки сердца что и в нашем случае такое может быть, такое впечатление что у него с врачами все уже договорено. И особо слушать не хотел! В дело внесены свидетели и их номера телефонов Бондарев сказал что они вообще не нужны свидетели! И выпроводил нас побыстрее из кобинета! Думаю что дело хотят успешно закрыть по приказу свыше.