Карло гольдони дачная лихорадка

Комната в доме Леонардо.

Паоло укладывает в чемодан платье и белье.

Леонардо. Что вы делаете в этой комнате? Сотню дел надо переделать, а вы тратите время попусту. И ничего не готово.

Паоло. Простите, синьор, я думаю, что укладка чемодана тоже важное дело.

Леонардо. Вы нужны мне для более серьезных поручений. Пусть чемодан укладывают служанки.

Паоло. Служанки при синьоре. Они заняты там. Их невозможно даже увидеть.

Леонардо. Вот уж характер у моей сестры: ей всего мало! Она непременно хочет занять всю прислугу, чтобы выехать на дачу. Ей месяца не хватает на сборы. Две служанки работают на нее весь этот месяц. Это совершенно невыносимо!

Паоло. Прибавьте, что и двух ей мало. Пришлось нанять еще двух им на помощь.

Леонардо. На что же столько людей? Не шьют ли ей дома какие-нибудь новые туалеты?

Паоло. Нет, синьор. Новое платье ей шьет портной. Дома служанки переделывают старые. Шьют мантильи[1] и мантильки, чепчики дневные, чепчики ночные, кучу всяких отделок — кружевных, ленточных, цветочных, целый арсенал всякой всячины. И все, чтобы ехать в деревню. Деревня сейчас притягивает сильнее, чем город.

Леонардо. Это правда. Кто хочет быть на виду в обществе, должен делать все, что делают другие. Наша дача в Монтенеро находится в одном из самых модных мест, а это обязывает нас ко многому. Компания, в которой мы едем, самая избранная, и мне приходится делать больше, чем я хотел бы. Вот почему вы нужны мне. Время не терпит. Мы должны выехать из Ливорно еще до вечера. Я хочу, чтобы все было готово и не было ни в чем недостатка.

Паоло. Приказывайте. Уж я постараюсь, как могу.

Леонардо. Прежде всего просмотрим, что у нас есть и чего не хватает. Боюсь, что столовых приборов у нас мало.

Паоло. Двух дюжин, я думаю, будет довольно.

Леонардо. Для обычного стола — да. Но кто поручится, что к нам не приедет целый полк друзей? В деревне приятно жить на широкую ногу. Надо об ртом подумать. Приборы часто меняются — двух дюжин тарелок с ножами и вилками не хватит.

Паоло. Простите меня, синьор, если я говорю слишком смело. Но ваша милость вовсе не обязаны делать все, что делают флорентийские маркизы, у которых богатейшие поместья и должности, приносящие огромные доходы.

Леонардо. Пожалуйста, без наставлений. Мне нужен лакей, а не гувернер.

Паоло. Простите! Не скажу больше ни слова.

Леонардо. Наше положение таково, что приходится напрягать все силы. Моя дача рядом с дачей синьора Филиппо, а он привык к широкой жизни. Он большой барин, тратит, не считая, держит открытый дом, и, разумеется, ударить перед ним в грязь лицом я не могу.

Паоло. Делайте, как вам подсказывает ваше благоразумие.

Леонардо. Сходите к мосье Гурланду и попросите его от моего имени одолжить мне две дюжины приборов, четыре блюда и шесть серебряных подсвечников.

Леонардо. Потом ступайте к бакалейщику, возьмите у него десять фунтов кофе, пятьдесят фунтов шоколаду, двадцать фунтов сахару и хороший запас пряностей для кухни.

Паоло. На наличные?

Леонардо. Скажите, что заплачу ему по возвращении в город.

Паоло. Помилуйте! Уже в прошлый раз он требовал, чтобы вы расплатились с ним по старому счету до отъезда

Леонардо. Ничего не выйдет. Скажите ему, что заплачу, когда вернусь.

Леонардо. Не забудьте, что нужны игральные карты на шесть или семь столиков, и, главное, надо запастись восковыми свечами.

Паоло. На пизанской воскобойне тоже хотели, чтобы до нового счета было уплачено по старому.

Леонардо. Купите венецианских свечей; они дороже, но дольше держатся и гораздо красивее.

Паоло. За наличные?

Леонардо. Возьмите, сколько нужно. Заплачу, когда вернусь.

Паоло. Не успеете вы вернуться, синьор, как налетит целая стая кредиторов надоедать вашей милости.

Леонардо. Больше всех надоедаете мне вы. Вот уже десять лет, как вы у меня, и с каждым годом вы становитесь все более дерзким. Я, наконец, потеряю терпение.

Паоло. Вы можете прогнать меня; но если я говорю, то только из любви к вам.

Леонардо. Так вот, если любите, то служите как следует и не надоедайте мне. Делайте, что нужно, и пошлите ко мне Чекко.

Паоло. Слушаю. (В сторону.) Ох, боюсь, что роскошная жизнь в деревне скорехонько доведет его до нищеты в городе.

Леонардо, потом Чекко.

Леонардо. Сам вижу, что трачу больше, чем могу. Но то же делают и другие, а я не хочу быть хуже кого бы то ни было. Этот скупердяй-дядюшка мог бы помочь мне, Да не хочет. Но, если я не ошибаюсь в расчете, он подохнет раньше моего. И, если он не захочет быть несправедливым по отношению к своему родственнику, я должен стать наследником его имущества.

Чекко. Что угодно?

Леонардо. Иди к синьору Филиппо Гьяндинелли и, если он дома, передай ему от меня поклон и сообщи, что я заказал почтовых лошадей. Около четырех часов мы можем выехать вместе. Потом пройди на половину синьоры Джачинты, его дочери. Передай ей лично или через служанку мое почтение, узнай, хорошо ли спала она сегодня, и скажи, что скоро я буду у нее. А тем временем погляди, нет ли там случайно синьора Гульельмо. Расспроси хорошенько слуг, не был ли он там, не присылал ли кого и не ждут ли его. Сделай все как следует и возвращайся с ответом.

На дачную тему Гольдони написал трилогию 1761 года: "Дачная лихорадка", "Дачные приключения" ("Le avventure della villeggiatura"), "Возвращение с дачи" ("Il rito rno dolla villeggiatura").

Многое из того, что Гольдони показал в этих комедиях, он наблюдал в Бренте, на виллах своих знакомых. "Я посетил… несколько тех вилл на берегах Бренты, где царят роскошь и великолепие. Наши предки ездили туда собирать доходы; сейчас туда ездят растрачивать их. На даче идет крупная карточная игра, держат открытый стол, дают балы и спектакли; именно здесь более, чем где-либо, процветает без всякого удержу и стеснения итальянское чичисбейство".

Комедия в трех действиях

Филиппо, пожилой горожанин.

Джачинта, его дочь.

Леонардо, ее поклонник.

Виттория, сестра Леонардо.

Гульельмо, поклонник Джачинты.

Фульдженцио, старый друг Филиппо

Паоло, лакей Леонардо.

Бриджида, служанка Джачинты.

Берто | > слуги Леонардо.

Действие происходит в Ливорно, частью в доме Леонардо, частью в доме Филиппо.

Дачная лихорадка скачать fb2, epub бесплатно

Комедия знаменитого итальянского писателя-реалиста XVIII века Карло Гольдони. Материал для комедии Гольдони почерпнул из повседневной жизни. "Как раз в это время я только что переменил квартиру, и так как я повсюду искал тем для комедий, я нашел одну из них в затруднениях, испытанных мною при переезде. Не из моей частной жизни извлек я сюжет пьесы, но все же личные обстоятельства подсказали мне заглавие, а само воображение прибавило остальное".

Комедия знаменитого итальянского писателя-реалиста XVIII века Карло Гольдони. В своих комедиях Гольдони изображает итальянское общество, его нравы и обычаи. До сих пор они ставятся в театрах не только Италии, но и всего мира.

В настоящей комедии четыре персонажа охарактеризованы как самодуры, отчего ситуации легко рождаются и развиваются сами собой; один и тот же характер по-разному изображен в четырех персонажах и показан с четырех разных сторон, а герои предстают перед слушателями в приятнейшем разнообразии". В этом и заключалась новизна комедии, обеспечившая ей небывалый успех.

На сцене — страсти по-итальянски! Сцены ревности, драки и потасовки, пылкие страсти и южный темперамент — и это только начало. Ай-яй-яй! Ну и язычок у этих женщин! Комедия, да и только! Так перессорить всех мужчин на побережье! Да нет, причём здесь рыбачки? Во всём виноват влюблённый лодочник со своей печёной тыквой!

Конец карнавала 1761 года. Венеция. Здесь впервые была сыграна эта комедия великого итальянского драматурга и реформатора театра. Вскоре он навсегда покинул Венецию и этой пьесой как бы попрощался со своей родиной. А рассказ о жителях Кьоджи, что в восьми милях от Венеции, до сих пор радует зрителя веселым юмором, сочным, своеобразным языком, глубоким погружением в психику, нравы, обычаи и предрассудки простых людей этого маленького городка на берегу венецианской лагуны.

Содержит субтитры с кадрами из телефильма "Труффальдино из Бергамо"

Если вы хорошо помните этот фильм. наслаждайтесь.

(Утро. В гостиной Леденцовых на тахте спит ЛЁКА, а в кресле, положив ноги на стол, спит ВЕНИК. Раздается телефонный звонок. После пяти звонков телефон смолкает. ЛЁКА просыпается и берет трубку.)

ЛЁКА. Алло! (Кладет трубку, подходит к Венику и начинает его тормошить).

ВЕНИК (спросонья). Я больше не буду!

ЛЁКА. А я и не предлагаю. (После паузы). Ну что, погуляли?

ВЕНИК. Погуляли… Спина болит – страсть!

ЛЁКА. Обычно в таких случаях болит голова. Но за отсутствием головного мозга приходится отдуваться спинному.

Собрание сочинений в пяти томах, том 2

. Душевные драмы и трагические судьбы героев, неразрешимые проблемы очень волнуют автора, чувствуется, что он сам ищет верное решение вопроса и по-своему находит его.

Скачать книгу в формате:

Аннотация

На дачную тему Гольдони написал трилогию 1761 года: "Дачная лихорадка", "Дачные приключения" ("Le avventure della villeggiatura"), "Возвращение с дачи" ("Il rito rno dolla villeggiatura").

Многое из того, что Гольдони показал в этих комедиях, он наблюдал в Бренте, на виллах своих знакомых. "Я посетил… несколько тех вилл на берегах Бренты, где царят роскошь и великолепие. Наши предки ездили туда собирать доходы; сейчас туда ездят растрачивать их. На даче идет крупная карточная игра, держат открытый стол, дают балы и спектакли; именно здесь более, чем где-либо, процветает без всякого удержу и стеснения итальянское чичисбейство".

• 34472
• 26
• 7

Аннотация Капли крови срываются с его губ, красный взгляд стремительно мрачнеет, а на зеркально.

• 69223
• 3
• 13

• 57952
• 29
• 2

Если вы хоть раз в жизни упускали возможность использовать личный контакт с важными для вас людь.

• 33639
• 2
• 0

Агата Кристи Десять негритят Глава 1 1 В углу курительного вагона первого класса судья Уоргрейв.

• 33170
• 6
• 5

Моей матери и памяти моего отца .

• 51474
• 3
• 7

Одна из лучших фэнтези-саг за всю историю существования жанра.

Дорогие друзья по чтению. Книга "Дачная лихорадка" Гольдони Карло произведет достойное впечатление на любителя данного жанра. Приятно окунуться в "золотое время", где обитают счастливые люди со своими мелочными и пустяковыми, но кажущимися им огромными неурядицами. Увлекательно, порой смешно, весьма трогательно, дает возможность задуматься о себе, навевая воспоминания из жизни. Кажется невероятным, но совершенно отчетливо и в высшей степени успешно передано словами неуловимое, волшебное, редчайшее и крайне доброе настроение. Запутанный сюжет, динамически развивающиеся события и неожиданная развязка, оставят гамму положительных впечатлений от прочитанной книги. В романе успешно осуществлена попытка связать события внешние с событиями внутренними, которые происходят внутри героев. Небезынтересно наблюдать как герои, обладающие не высокой моралью, пройдя через сложные испытания, преобразились духовно и кардинально сменили свои взгляды на жизнь. Данная история - это своеобразная загадка, поставленная читателю, и обычной логикой ее не разгадать, до самой последней страницы. Из-за талантливого и опытного изображения окружающих героев пейзажей, хочется быть среди них и оставаться с ними как можно дольше. Несмотря на изумительную и своеобразную композицию, развязка потрясающе проста и гениальна, с проблесками исключительной поэтической силы. Одну из важнейших ролей в описании окружающего мира играет цвет, он ощутимо изменяется во время смены сюжетов. "Дачная лихорадка" Гольдони Карло читать бесплатно онлайн увлекательно, порой напоминает нам нашу жизнь, видишь самого себя в ней, и уже смотришь на читаемое словно на пособие.

• Понравилось: 0
• В библиотеках: 0

Никто не помнит, как давно начались тёмные времена. Смерть Хранителя жизни от рук людей превратила.

Никто не помнит, как давно начались тёмные времена. Смерть Хранителя жизни от рук людей превратила.

В одном неприветливом мире есть маленький северный край, где живут очень угрюмые люди, у которых с.

В одном неприветливом мире есть маленький северный край, где живут очень угрюмые люди, у которых с.

Вряд ли кому-нибудь захотелось бы взвалить себе на плечи судьбу целого мира. И ничего подобного уж.

Вряд ли кому-нибудь захотелось бы взвалить себе на плечи судьбу целого мира. И ничего подобного уж.

Сегодня на сцене Малого театра завершаются гастроли знаменитого миланского театр "Пикколо". Итальянская труппа показывает "Дачную трилогию" Карло Гольдони в постановке актера и режиссера Тони Сервилло. РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ смотрел спектакль и вспоминал основателя театра "Пикколо" Джорджо Стрелера.

Когда называют театр "Пикколо", то сразу вспоминаешь Джорджо Стрелера: один из основателей миланского театра руководил им почти пятьдесят лет, до своей смерти, и прославил "Пикколо" на весь мир. Когда на афише стоит имя Карло Гольдони, тоже вспоминаешь Стрелера. Разумеется, пьесы итальянского классика много ставят по всему миру, в том числе и в России, но все-таки самый знаменитый гольдониевский спектакль — это "Арлекин, слуга двух господ" Стрелера, общепризнанный шедевр, и сейчас, спустя десять лет после смерти режиссера, колесящий по странам и континентам. Кстати, всего месяц назад "Арлекин" в очередной раз наведался в Москву и тоже игрался на сцене Малого театра.

Так что сочетание "Пикколо" плюс Гольдони — вроде как Джорджо Стрелер в квадрате. Тем более что великий миланский мастер когда-то и сам ставил так называемую "Дачную трилогию" Карло Гольдони. Про спектакль, правда, помнят только специалисты, а на русский язык, как они же утверждают, переведена всего лишь одна из трех частей. Сегодня Тони Сервилло изрядно сократил "Дачную лихорадку", "Дачные приключения" и "Возвращение с дачи": у Стрелера спектакль шел больше пяти часов, нынешний уложился в три с половиной.

Пьесы Гольдони рассказывают о жизни нескольких городских семейств позапозапрошлого века. Первая описывает события перед отъездом на дачу: суетливые сборы, выяснение отношений между влюбленными, отцами и детьми, господами и слугами. Действие второй части происходит непосредственно в деревне. Третьей — опять в городе, по возвращении, когда окончательно оформляется несколько влюбленных пар и, видимо, предстоят свадьбы. Впрочем, влюбленных ли или не совсем — вот в чем главный вопрос. В безмятежную картину праздной дачной жизни жестоко вмешиваются финансовые проблемы. Не будь их, все было бы прекрасно: на даче (столь понятное и родное слово "дача" — феномен перевода на русский, итальянцы используют "сельскую местность") можно было бы беззаботно играть в карты, пить чай на свежем воздухе, гулять, красиво бездельничать, щебетать наперебой и легко флиртовать.

Собственно говоря, герои "Дачной трилогии" именно перечисленными "делами" и занимаются, и все было бы великолепно, если б жили они по средствам. Но оказывается, что главные герои Гольдони развлекаются исключительно в долг. Именно поэтому их "сладкая жизнь" в "Дачной трилогии" имеет непроходящий печальный привкус — понятно, что расплачиваться по счетам все равно придется. Ценой является любовь: в финале спектакля героиня выходит замуж не за того жениха, в которого влюблена. Чувство принесено в жертву и долгу, и расчету.

Спектакль должен был бы быть очаровательным, легким и пронзительно печальным. Наверное, таковым он и был бы, поднимись из гроба Джорджо Стрелер. Тони Сервилло явно действовал по великим стрелеровским рецептам. О Стрелере напоминает не только внешний вид спектакля — и светлый во всю высоту сцены задник-небо, и волшебный боковой свет, и мягкие, буквально дышащие тайной и обаянием ткани исторических костюмов, и минимум реквизита. О Стрелере напоминает и особая манера игры: актеры не "углубляются" в своих персонажей, особенно не задерживаются ни на мыслях, ни на словах, жертвуют "основательностью" ради обаяния и щемящего ощущения хрупкости и мимолетности жизни.

Но чем больше Тони Сервилло и прекрасные актеры "Пикколо" пытаются (может быть, и помимо своей воли) убедить нас в том, что Стрелер жив, что его "метод" можно приложить к пьесам Гольдони и сегодня, тем более очевидно становится, что Стрелера уже нет. Поэтому и "Дачная трилогия" выглядит местами затянуто, местами слишком уж беспредметно, местами тяжеловесно. Понятно, что делал не волшебник, а его прилежный ученик. Все-таки феномен режиссуры Стрелера основывался не на воспроизводимых "правилах" постановки, не на открытых им раз и навсегда законах, а на личных, только ему известных секретах. Впрочем, это относится к любому великому режиссеру.

Комедия в трёх действиях по пьесам Карло Гольдони
Перевод с итальянского Раисы Раскиной и Алессио Бергамо

Итальянский режиссер Альберто Романо Кавекки читает пьесы Гольдони сквозь призму театра ХХ века, сочетая острую характерность с акварельной атмосферностью. В его трактовке Гольдони звучит как Чехов. Оставаясь обаятельно смешными, персонажи оказываются в то же время пронзительно трогательными, и из каскада остроумных реплик внезапно проступает трагедия человеческой души.

Продолжительность спектакля 3 часа 30 минут с двумя антрактами

Премьера – 26 октября 2018 года

ПОСТАНОВОЧНАЯ ГРУППА:
Режиссер – Альберто Романо Кавекки (Италия)
Художник – Николай Слободяник
Художник по костюмам – Фагиля Сельская
Композитор – Максим Студеновский
Хореограф – Юрий Васильков
Свет – Денис Солнцев
Видеопроекция – Александр Малышев
Репетитор по вокалу и хормейстер – Григорий Углов

Запись музыки –
Ульяна Лучкина (скрипка), Евгений Семин (аккордеон), Максим Студеновский (фортепиано),
Андрей Фандо (баян), Сергей Харин (первая гитара), Евгений Шумейко (вторая гитара)

Звукорежиссер – Мария Белова

Помощники режиссера – Валерия Василькова, Екатерина Затолокина, Алена Паршина

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ:
Филиппо – Андрей Гаврюшкин
Джачинта – Ольга Хорева
Леонардо – Гавриил Федотов
Виттория – Вера Латышева
Фердинандо – Максим Студеновский
Гульельмо – Андрей Аладьин, Евгений Шумейко
Фульдженцио – Василий Щипицын
Паоло – Олег Абалян
Бриджида – Алена Артемова
Чекко – Андрей Дидик
Сабина – Ксения Морозова
Констанция – Александра Ионова
Розина – Алина Марфина, Мария Мясникова, Мария Русских
Тонино – Андрей Емельянов, Игорь Клычков
Скрипка – Ульяна Лучкина

• Все записи
• Новости организаторов
• Поиск

А также всем тем, кто причастен к этой работе, постановочной и актерской группе и всем тем, кто помог в ее реализации, словом, делом и добрым движением!

Режиссер – Альберто Романо Кавекки (Италия)
Художник – Николай Слободяник
Художник по костюмам – Фагиля Сельская
Композитор – Максим Студеновский
Хореограф – Юрий Васильков
Свет – Денис Солнцев
Видеопроекция – Александр Малышев

ДРУЗЬЯ! ВСЕМ РЕКОМЕНДУЮ К ПРОСМОТРУ!
Эта будет наивысшая благодарнасть для меня за мой проделанный видеомонтажный труд:)

Со Старым Новым Годом всех!

ИНТЕРВЬЮ С АЛЬБЕРТО РОМАНО КАВЕККИ
посвященноe подготовки к спектаклю "Дачная Трилогия", премьера которого состоялась на сцене театра "Мастерская" в октябре 2018 года.
Встречу проводила - театральный критик Татьяна Троянская.
Показать полностью…

Переводчик и видеомонтаж - Ольга Хорева

Intervista con Alberto Romano Cavecchi nel teatro "Masterskaya" di San Pietroburgo.
L'incontro è stato condotto dal critico teatrale Tatiana Troyanskaya
Intervista è dedicata preparazione dello spettacolo "Trilogia della villeggiatura" che ha debuttato sul palco del teatro "Masterskaya" 26 ottobre 2019.
Traduttore e montaggio del video- Khoreva Olga

ДРУЗЬЯ! ВСЕМ РЕКОМЕНДУЮ К ПРОСМОТРУ!

А также всем тем, кто причастен к этой работе, постановочной и актерской группе и всем тем, кто помог в ее реализации, словом, делом и добрым движением!

Режиссер – Альберто Романо Кавекки (Италия)
Художник – Николай Слободяник
Художник по костюмам – Фагиля Сельская
Композитор – Максим Студеновский
Хореограф – Юрий Васильков
Свет – Денис Солнцев
Видеопроекция – Александр Малышев

ДРУЗЬЯ! ВСЕМ РЕКОМЕНДУЮ К ПРОСМОТРУ!
Эта будет наивысшая благодарнасть для меня за мой проделанный видеомонтажный труд:)

13

Гольдони, решительно отвергавший единство места, здесь декораций не менял. Все действие от начала до конца протекает в одном и том же месте. Эта стабильная сцена (scena fissa) заслуживает особого внимания.

Гольдони часто обвиняли в том, что он нарушает правило единства места. Теперь он был как будто неуязвим: правило было соблюдено в полной мере. И все же настоящие классики имели основания протестовать: место было слишком сложное, оно рассеивало внимание и, несмотря на неподвижные декорации, не было единым в узком и прямом смысле слова.

Отвечая на этот вопрос, Гольдони формулировал совершенно новый взгляд на единство действия, никак не свойственный классикам:

Кафе организует действие. Его хозяин играет столь же важную роль, как и злоязычный дон Марцио; фальшивый граф Леандро привлекает к себе почти такое же внимание, как проигравшийся Эудженио. Центром является не одна индивидуальная судьба, а цикл событий, происходящих в кафе, и группа различных лиц, пьющих за столиками кофе. Дом, в котором живет балерина, игорный дом, парикмахерская расширяют не только сцену, но и действие. Они создают впечатление, что в комедии разыгрывается не судьба отдельных лиц, а жизнь венецианской площади, клочок действительности, едва оторвавшийся от целого, чтобы выйти на театральные подмостки.

Улица у классиков по существу уничтожала всякую конкретность места, открывая автору возможность любых встреч, приходов и уходов. Гольдони смеялся над тем, что в старой комедии все герои, даже женщины, выходят на улицу, чтобы прочитать свою роль,— и это раздражало его, так как казалось неправдоподобным. 102 Теперь он сам как будто следовал этому старому классическому приему. Однако у него улица выполняет совсем другую функцию.

Комедия открывается специфически венецианским зрелищем: на площади появляется молодой человек, продающий билеты на венецианскую лотерею — вентурину. В корзине у него выигрыши — изящные фаянсовые вещицы. На улице и на балконах появляются женщины, девушки и старухи, они раскупают билеты, определяют условия игры, ссорятся. Старухи молодятся, показывают друг другу остатки своих зубов и надеются выйти замуж после того, как выдадут дочерей. У девушек есть поклонники, которые делают им подарки. Девушки жеманятся, ревнуют, ссорятся, в их ссоры вмешиваются матери, возникают быстро разрешающиеся конфликты.

Комедия интриги? Но Гольдони прав: здесь почти нет сюжета, нет интриги в собственном смысле слова. Это просто история уличной ссоры, и только, - пьеса, абсолютно непостижимая с точки зрения классических канонов. Интерес ее заключается не в том, что будет и чем все закончится, а в самих сценах, где действуют эти славные, вспыльчивые и веселые люди, в нравах и психологии, в характерах, раскрывающихся с такой быстротой, логикой и убедительностью. Гольдони словно возрождает средневековую традицию комедии-обозрения, свойственную и французскому и немецкому средневековому театру и сохранившуюся в итальянском ярмарочном театре XVII—XVIII веков, но возрождает, конечно, на совершенно новом основании.

Нужна была изумительная творческая смелость и огромная энергия, чтобы, борясь с комедией масок, в то же время нарушить все законы высокой комедии и создать нечто, в истории классического театра небывалое. Отважиться на это мог только тот, кто чувствовал за собой поддержку народа, не интересовавшегося ни правилами, ни жанрами, но с восторгом принимавшего эти правдивые и остроумные картинки жизни.

Чтобы перенести на сцену эту правду венецианских окраин или рыбачьего поселка, одной смелости было недостаточно. Для этого требовались огромная теоретическая работа мысли и долгое творческое развитие. Гольдони непрерывно размышлял о своем искусстве и, трудясь над комедиями, вместе с тем разрабатывал и свою эстетику. Создавая новый жанр комедии без героя и без интриги, Гольдони открыто шел на разрыв с традицией и бросал вызов принятым условностям.

Такая концовка как будто возвращает нас к старой испанской комедии, в которой актеры просили зрителей быть снисходительными и простить ошибки автора. Но Гольдони имел другие намерения.

Законченными эти пьесы могли бы считаться только с точки зрения новой поэтики, согласно законам нового жанра, который Гольдони создавал.

Кандида роняет с террасы на улицу веер. Эваристо покупает в лавке другой, чтобы заменить им сломанный. Он просит молодую крестьянку Джаннину передать этот веер Кандиде. Но поклонники Джаннины ревнуют ее к Эваристо, Кандида ревнует Эваристо к Джаннине, - и веер, сломавшийся, купленный, отданный, украденный и найденный, создает интригу, вовлекающую в головокружительно быстрое действие всех персонажей; он вызывает сплетни, подозрения, раздоры, драку и, наконец, возвращенный по назначению, приводит все к благополучному концу.

Действие как будто вращается вокруг какого-то невесомого вздора, и интерес комедии заключается только в искусно построенной интриге. Но дело совсем не в интриге. Перед зрителем с необычайной яркостью встают изумительные типы, вырванные из повседневной итальянской жизни, вернее, перенесенные на сцену вместе с этой повседневностью. Двумя штрихами, действием, несколькими вложенными в их уста словами созданы живые люди. Они движутся в серии увлекательных сцен, объединенных легким и забавным сюжетом, поучительных в своей социальной выразительности и психологической остроте. И здесь тоже нет героя. Есть уличные сценки, картинки итальянской дачной жизни — социальная панорама целой страны, широко раскрывшаяся на крохотной деревенской площади.

Так в комедии Гольдони все свободнее вторгается толпа, темпераментная, социально дифференцированная, разнообразная по психическим особенностям составляющих ее людей. Каждая пьеса показывает новый аспект психологии, новый оттенок чувства и вместе с тем предлагает зрителю новый урок и еще не знакомое художественное пере. живание. Место действия становится все более емким, конкретизированным, социально значимым; оно живет вместе с героями и само характеризует среду в самых различных ее разрезах. Герои занимаются своими делами, столь обыденными, что зрителя сразу захватывает острое ощущение жизни. На сцене в своей обычной суете плещется смешная, наивная, трогательная повседневность.

Примечания.

99. Комедия переведена на русский язык с небольшими сокращениями А. Н. Островским под названием «Кофейная".