Дошел ли вирус чернобыля до чувашии

Частицы стронция и цезия поднимутся до стратосферы и улетят за сотни километров

13.04.2020 в 21:11, просмотров: 26807

- Владимир Михайлович, почему мы говорим об опасности радиоактивного заражения в связи с этим пожаром? Люди считают, что спустя столько лет, радиации уже нет.

- Это могут сказать только незнакомые с ядерной физикой люди. 26 апреля 1986 года произошла Чернобыльской авария. С тех пор прошло уже 34 года. Тогда взорвался ядерный реактор РБМК-1000, в котором находилось порядка 190 тонн ядерного топлива в виде смеси урана-238 и урана-235. Это два радионуклида, которые находились в этом топливе.

В процессе работы ядерного реактора образуются различные осколки – результаты так называемой реакции деления, которая происходит в ядерном реакторе. Накапливается масса радионуклидов. Этих реакций деления порядка 70-ти различных вариантов. В каждом варианте образуются радионуклиды.

Главные осколки - Цезий-137 и Стронций-90. Те, кто знаком с физикой, знают, что все радионуклиды находятся в возбужденном состоянии и имеют на внешней оболочке электроны. Каждое вещество из возбужденного состояния постепенно хочет перейти в стабильное. Но для этого нужно время. Время, за которое активность снижается в 2,7 раза, называется периодом полураспада.

Так вот, период полураспада основных изотопов, которые образуются при реакции деления – цезия и стронция порядка 30 лет. Для того, чтобы окончательно перейти в стабильное состояние, и чтобы этой радиоактивности не было, нужно 300 лет. То есть 10 периодов.

А с 1986-го года по настоящее время прошло только 34 года. То есть состоялся практически только один полураспад.

- Выходит до полной нейтрализации выбросов еще лет 270?

- Да. Основная масса изотопов находятся там, где они выпали после аварии АЭС. Выпали они неравномерно. Это произошло из-за тех условий, которые были во время чернобыльской аварии. Многое определяется розой ветров и другими факторами.

Это лес потом вырубали, складировали, закапывали. Но львиная часть изотопов осталась на поверхности почвы. А там выпали не только цезий и стронций, но и почти вся таблица Менделеева. Постепенно за 34 года вся эта радиоактивность опустилась вниз – на 150-180 мм от поверхности. За счет опадающей хвои, листьев, упавших деревьев.

И вот эта радиоактивная подстилка загорелась. Кстати, она почти каждый год горит, поднимая все продукты горения вверх. Это все с площади порядка 100 гектаров поднимается на очень большую высоту - практически в стратосферу.

Как оно будет рассеиваться, понять трудно, так как на разных высотах разная скорость ветра. Так что это процесс мало предсказуемый.

Когда в 2010 году также горели зараженные после Чернобыля брянские леса, радиоактивность распространялась более чем на 600 километров, вплоть до Вильнюса, где радиоактивный фон вырос в 40 раз.

- Сейчас пожар находится в двух километрах от саркофага. То есть Украина справиться с этим в одиночку не может?

- Запустить туда вертолеты, как это делалось раньше, это абсолютно не эффективно. Уже доказано, что использование летательной техники не имеет смысла. Вертолет летит, засасывая двигателями все в себя. Все воздухозаборники и выходные отверстия напитываются радиацией. И Чернобыль, и Фукусима показали, что этого делать нельзя.

Такие пожары можно тушить, только используя наземную технику. Но и это сложно, так как зима была мягкая, и воды не хватает. А значит, площадь пожаров будут разрастаться, если не предпринять каких-то радикальных способов.

Здесь можно уповать только на природные явления – на дожди. И если погода не изменится, то можно ожидать самые большие неприятности.

- Стронций, цезий – продукты распада – чем они страшны?

- Ничего хорошего нет. Если к пандемии коронавируса добавится радиоактивность, это ее более усугубит ситуацию. Если сейчас хоть как-то можно выйти на улицу, имея средства защиты, то от радиоактивности защиты практически нет. Попадая в легкие человека с воздухом, радиоактивные частицы будут накапливаться, вызывать раковые болезни.

- Погибшие от радиации леса – это большая проблема?

- Огромная. Это беда не только Украины, но и России, Белоруссии. Удручает, что никто системно эту проблему не решает спустя 34 года после Чернобыльской катастрофы не решает. Нет специальной техники для разбора бурелома из умерших деревьев, не проводится их правильная утилизация. Нужны противопожарные меры, создавать просеки шириной в 150 метров, перепахивать их. Ничего этого не делается.

Людей жалко, которые там живут. Каждый год подобная ситуация повторяется. О том, что нужно с этим что-то делать много говорилось, принимались программы по утилизации этого леса. Но как в случае с Брянскими лесами, так и в случае с Чернобыльскими, фактически ничего не сделано, несмотря на то, что Украина вбрасывает гигантские средства в ликвидацию этого пожара. Но потушить его очень сложно.

Деревья сами набирают в себя радиоактивность. Дерево диаметром 230-300 миллиметров вместе с водой накапливает радиоактивные вещества, которые скапливаются с внешней стороны – в коре, ветвях, листве или хвое. В конце концом дерево умирает. Что с ним делать? Сжечь его нельзя. Потому что получишь радиоактивный пепел.

- Изотопы в огне не горят?

Раз сжигать нельзя, значит нужно строить хранилища. Или сжигать с улавливающими фильтрами, которые потом где-то складировать. Проблемы цепляют одна за другую.

В ночь на 26 апреля 1986 года произошел взрыв на Чернобыльской АЭС, радиоактивное облако накрыло десятки стран ветер разнес его на огромную территорию. Приблизительное число жертв достигает четырех тысяч человек. Это не только ликвидаторы катастрофы, но и те, кто погиб от облучения.

После трагедии прошло уже больше 30 лет, но события тех дней до сих пор ужасают. Мы собрали девять историй, каждая из которых могла бы стать сюжетом для фильма. Увы, все это случилось на самом деле.

Авария на ЧАЭС застала всех врасплох. Никто не знал толком, как реагировать на бедствие подобного масштаба. Власти не только скрывали полную информацию, но и сами оказались не способны быстро и адекватно оценить обстановку. В стране не существовало системы, которая отслеживала бы в реальном времени информацию о радиационном фоне на обширных территориях.

Поэтому в первые дни после аварии люди, уже находящиеся в зоне поражения, еще не знали об опасности.

О серьезности ЧП на четвертом энергоблоке не знали и пожарные, которые первыми прибыли на вызов. Они понятия не имели, что дым, поднимающийся над горящим реактором, чрезвычайно опасен.

Они шли на смерть, не понимая этого. Мощность излучения от обломков из активной зоны была около 1000 рентген в час при смертельной дозе в 50. Плохо пожарным стало почти сразу, но они списывали это на дым и высокую температуру, о радиации никто не думал. Но потом они стали терять сознание.

Сразу после взрыва работники АЭС еще не понимали, что именно произошло. Необходимо было найти место ЧП и оценить разрушения. В реакторный зал отправили двух инженеров. Не подозревая об опасности, они подошли к месту взрыва и увидели, как из жерла разрушенного реактора бьет красный и голубой огонь. На людях не было ни респираторов, ни защитной одежды, но они бы и не помогли излучение достигало 30 тысяч рентген в час. От него жгло веки, горло, перехватывало дыхание.

Через несколько минут они вернулись в зал управления, но были уже загорелые, словно месяц жарились на пляже. Оба вскоре умерли в больнице. Но их рассказу о том, что реактора больше нет, сначала не поверили. И лишь потом стало ясно, что реактор бесполезно охлаждать надо тушить то, что от него осталось.

Когда взорвался четвертый энергоблок, куски ядерного топлива и графита из реактора разбросало по округе. Часть упала на крышу машинного зала, на третий энергоблок. У этих обломков был запредельный уровень радиации. В некоторых местах можно было работать не более 40 секунд иначе смерть. Техника не выдерживала такого излучения и выходила из строя. А люди, сменяя друг друга, лопатами счищали с крыши графит.

Через несколько дней после взрыва выяснилось, что активная зона разрушенного реактора все еще плавится и медленно прожигает бетонную плиту. А под ней находится огромный резервуар с водой. Если бы поток расплавленного металла соприкоснулся с ней, произошел бы гигантский радиоактивный взрыв в воздух должны были попасть десятки тонн ядерного топлива. Последствия трудно вообразить, но специалисты считают, что заражена была бы большая часть Европы, вымерли бы целые города.

Любой ценой нужно было добраться до запорных клапанов и открыть их. Вызвались три водолаза: Алексей Ананенко, Валерий Беспалов и Борис Баранов. Они знали, что это, скорее всего, будет стоить им жизни, но все равно отправились к реактору по колено в радиоактивной воде и осушили бассейн. Все, о чем они попросили перед тем как уйти на смерть, это позаботиться о семьях после их гибели.

Но героям удалось выжить! Они захватили с собой шесть дозиметров и постоянно сверяли показания так они сумели обойти самые опасные участки, никто не получил смертельной дозы.

Одна из самых сложных миссий на ЧАЭС досталась летчикам. Они должны были потушить раскаленные графитовые стержни внутри реактора. Вертолеты совершили сотни полетов над активной зоной и сбросили тысячи мешков свинца, песка, глины, доломита и бора. Летчики зависали над реактором на высоте всего 200 метров. А снизу бил жар и поднимался конус радиоактивного дыма.

При этом ни у вертолетов, ни у людей внутри не было должной защиты и приспособлений для сброса груза. Защищались как могли в салоне выстилали свинцом пол, оборачивали им сиденья. Многих летчиков рвало уже после двух-трех вылетов, мучил кашель, а во рту чувствовался вкус ржавого железа.

Одно из самых загадочных и страшных мест зоны Рыжий лес. Когда-то он был обычным сосновым, разделял атомную станцию и город Припять. По нему ходили туристы, местные жители собирали грибы и ягоды. В ночь аварии этот лес первым принял на себя радиоактивный удар его накрыло облако из разрушенного реактора. Ветер дул в сторону Припяти, и если бы не этот живой заслон, город получил бы страшную дозу облучения.

Десятки гектаров леса как губка вобрали в себя радиоактивную пыль: у сосен более плотная крона, чем у лиственных деревьев, и они сработали как фильтр. Уровень радиации был просто чудовищным 500010000 рад. От такого смертоносного излучения хвоя и ветки приобрели ржаво-рыжий оттенок. Так лес и получил свое прозвище. Ходили слухи, что по ночам радиоактивные деревья Рыжего леса светились, но достоверных сведений на этот счет нет.

Рыжий лес решено было уничтожить он был слишком опасен. Ведь мертвые сухие деревья могли вспыхнуть в любой момент и радиация снова оказалась бы в воздухе. Деревья спилили и захоронили в грунте. Позже на этом месте высадили новые сосны, но прижились не все уровень радиации здесь все еще слишком высок.

Находиться на этой территории запрещено опасно для жизни.

По словам ветеранов ликвидации последствий катастрофы, в лесу могут оказаться стихийные свалки радиоактивных отходов, практически бесконтрольно возникавшие после аварии.

В любом другом месте, если пожар потушен, инцидент можно считать исчерпанным. Но только не в Чернобыле. Громкое заявление о ликвидации возгорания в лесной зоне для людей оказалось просто сотрясением воздуха по сравнению с сухими отчётами Украинского научно-технического центра ядерной и радиационной безопасности. Хотя даже там не удержались от эмоционального высказывания.

В следующий раз прежде, чем разжечь костёр ради развлечения или поджечь траву, думайте не только об увеличенном размере штрафов за поджог травы и загрязнение воздуха, но и о том, что Cs-137 (Цезий-137 — радиоактивный изотоп цезия. — Прим. Лайфа) может стать надёжным спутником в жизни с момента попадания и навек

Из сообщения Государственного научно-технического центра ядерной и радиационной безопасности Украины

Одна из серьёзнейших проблем сейчас — ветер, который всё время меняет направление. По последним данным, несёт радиоактивную золу к Киеву. Ситуацию оценивают как "стабильно напряжённую".

Государственный научно-технический центр ядерной и радиационной безопасности Украины

Сложившуюся в Чернобыльской зоне ситуацию Лайфу согласился прокомментировать генерал Тараканов — руководитель операции по удалению высокорадиоактивных элементов из особо опасных зон, которого в знаменитом сериале HBO представили как отрицательного героя. Он заявил, что важно не допустить нагревания в тех местах, где захоронены радиоактивные отходы.

Если дойдёт до этого дело, то хорошего ждать нечего. Не будет, конечно, второго Чернобыля, но все разогретые вещества, которые находятся там, могут выделять радионуклиды, ниобий, цезий (плутоний, я думаю, там не хранится), улетучатся они по территории Украины. Поэтому президент должен озадачить себя и народ тем, чтобы охладить эти ёмкости и не допустить этого перегрева

Генерал-майор, руководитель операции по удалению высокорадиоактивных элементов из особо опасных зон Чернобыльской АЭС

В Чернобыльской зоне много хранилищ разных типов. На территории самой АЭС находятся, к примеру, хранилища отработанного радиоактивного топлива — ХОЯТ-1 и ХОЯТ-2. Напомним, отработанное топливо — это "кассеты", в которых находятся трубки (ТВЭЛы) с урановыми таблетками. Эти "кассеты" называют тэвээсками — тепловыделяющими сборками. Подчеркнём, что это не отходы. В перспективе их можно будет снова использовать: ещё в советское время был создан реактор на быстрых нейтронах, в котором могут работать отслужившие тэвээски, и таким образом получается замкнутый цикл, то есть практически безотходное производство. Кстати, такой реактор (БН-800) сейчас работает на Белоярской АЭС в Свердловской области. Однако пока ещё применение "старых" тэвээсок достаточно дорого и опасно, поэтому они продолжают лежать и ждать своего часа.

Когда они отрабатывают своё, то продолжают настолько активно выделять тепло, что их приходится годами держать в специальном бассейне с водой, чтобы охладить. Потом переправляют в хранилища. По мнению участников ликвидации последствий аварии, такие сооружения построены с чувством, с толком, с расстановкой, поэтому достаточно надёжны, к тому же на территории самой станции никакой травы и никаких деревьев нет, а значит, лесной пожар не достанет. Сам четвёртый энергоблок наглухо закрыт новым саркофагом.

Другое дело — расположенные за пределами АЭС пункты захоронения радиоактивных отходов, то есть всего того, что экстренно убирали с крыши реактора и со всех окрестностей. Это и жидкие вещества, и всевозможные облучённые вещи. Все машины, которые использовали при ликвидации, само собой, тоже оставили там. Александр Шабуткин, который зимой 86–87-х годов 55 раз ездил к четвёртому реактору, помнит, как из Припяти привозили мебель из опустевших домов и как уезжавшим не разрешали брать с собой ковры и дублёнки, потому что это пылесборники. Участник ликвидации считает новости о пожаре весьма тревожными.

Это опасно, это очень опасно. Если поднимают землю, там всё-таки будут, наверное, и пахать чего-то, чтобы оградить лес, это опасно. Не дай бог дойдёт до могильников. Я только не знаю, какие могильники там, потому что первые изначальные — вот эти могильники опасны очень, потому что там всё было сделано на скорую руку, и, в принципе, никто даже не думал, что будет дальше