Сизо камера для больных туберкулезом

315. Руководство Учреждений обеспечивает организацию и проведение комплекса противотуберкулезных мероприятий, в том числе санитарно-просветительную работу по вопросам профилактики, раннего выявления туберкулеза и контролируемого лечения больных, страдающих туберкулезом.

316. Туберкулезные больницы являются организационно-методическими центрами по противотуберкулезной работе в Учреждениях. Непосредственное руководство по данному направлению деятельности, а также координацию и взаимодействие с учреждениями и территориальными органами управления здравоохранения осуществляют главные фтизиатры (инспекторы-фтизиатры), старшие инспекторы.

317. Основными принципами оказания противотуберкулезной помощи являются:

- активная профилактика туберкулеза;

- ранняя диагностика туберкулеза (особенно бациллярных форм туберкулеза легких) и их эффективное лечение;

- своевременное направление выявленных больных в противотуберкулезные медицинские организации;

- своевременное выявление лиц, контактировавших с больными туберкулезом, их обследование, профилактическое лечение, диспансерное наблюдение;

- изолированное и раздельное содержание:

больных активным туберкулезом от лиц, не состоящих на диспансерном учете по поводу данного заболевания;

лиц, наблюдающихся в "0" группе диспансерного учета (далее - ГДУ), от больных I и II ГДУ;

больных, состоящих на учете в I ГДУ, от лиц, состоящих на учете во II ГДУ;

больных, выделяющих микобактерии туберкулеза (далее - МБТ), от других больных активным туберкулезом;

бактериовыделителей с множественной лекарственной устойчивостью (далее - МЛУ) и полирезистентностью от других больных, выделяющих МБТ;

- проведение диспансерного учета, диагностических мероприятий, а также лечения больных туберкулезом в установленном порядке;

- преемственность в диагностике, лечении и диспансерном наблюдении больных туберкулезом с учреждениями государственной и муниципальной систем здравоохранения;

- этапность при проведении противотуберкулезных мероприятий;

- обязательное соблюдение противоэпидемического режима.

318. К медицинским противотуберкулезным организациям уголовно-исполнительной системы относятся:

- ЛИУ для содержания и лечения осужденных, больных туберкулезом;

- бактериологические лаборатории по диагностике туберкулеза.

Учреждения (исправительные учреждения, следственные изоляторы), в которых созданы изолированные участки для содержания и лечения больных туберкулезом, а также туберкулезные лечебно-диагностические отделения больниц либо медицинских частей, иные медицинские подразделения, оказывающие противотуберкулезную помощь подозреваемым, обвиняемым и осужденным, исполняют функции медицинских противотуберкулезных организаций.

319. С целью выявления, диагностики, дифференциальной диагностики туберкулеза, эффективного лечения в Учреждениях проводятся:

- рентгено-флюорографическое исследование органов грудной клетки лицам, содержащимся в Учреждениях;

- трехкратное исследование мокроты на кислотоустойчивые микобактерии (далее - КУМ) у лиц:

с симптомами заболевания, подозрительными на туберкулез;

с продолжительным кашлем (более 3-х недель), сопровождающимся выделением мокроты, мокроты с кровью, болями в грудной клетке;

наличием рентгенологических изменений в легких, подозрительных на туберкулез;

контактировавших с больным туберкулезом, выделяющим МБТ;

- профилактические и противоэпидемические мероприятия;

- дополнительное обследование и диспансерное наблюдение лиц, относящихся к группам риска по заболеванию туберкулезом;

- санитарно-просветительная работа по проблемам, связанным с туберкулезом.

320. При подозрении на туберкулез медицинский работник Учреждения немедленно докладывает об этом начальнику медицинской части и принимает меры, направленные на изоляцию пациента.

321. На всех лиц, имеющих в анамнезе туберкулез, направляются запросы по месту предыдущего учета больного.

322. Одним из основных методов исследования диагностики туберкулеза является микробиологическое исследование мокроты и другого диагностического материала. Оно проводится методами:

- посева осадка мокроты (иного материала) на питательные среды с определением чувствительности, выделенных штаммов МБТ к противотуберкулезным препаратам.

323. Больные с хроническим течением туберкулезного процесса (постоянно выделяющие мокроту) обследуются указанным методом периодически, но не реже 1 раза в 6 месяцев.

324. Группы риска по заболеванию туберкулезом формируются для проведения дополнительных диагностических мероприятий (включает клинический минимум исследований на туберкулез) из лиц, имеющих отягощающие факторы, к которым относятся:

- гиперергическая реакция на туберкулин у несовершеннолетних;

- кашель более 3 недель;

- лихорадка более 3 недель;

- снижение массы тела;

- отдельные заболевания и состояния, к которым относятся:

язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки;

перенесенные резекции желудка или гастрэктомия;

хронические неспецифические заболевания органов дыхания;

заболевания мочеполовых органов, сопровождающиеся гематурией и пиурией;

психические заболевания, а также наркомания, алкоголизм;

длительное лечение лекарственными препаратами групп кортикостероидов и цитостатиков;

- посттуберкулезные изменения в легких;

- нахождение на учете в III, IV ГДУ.

325. Клинический минимум исследований на туберкулез включает:

- рентгено-флюорографическое исследование органов грудной клетки;

- микробиологические исследования мокроты на туберкулез (методами прямой микроскопии трехкратно или методом люминесцентной микроскопии);

- общий анализ крови;

- общий анализ мочи;

- туберкулинодиагностика по показаниям.

326. Клинический минимум исследований на туберкулез проводится при наличии двух и более указанных факторов риска, при выявлении указанных заболеваний или симптомов.

327. С целью повышения качества выявления и диагностики туберкулеза приказом за подписью начальника ЛИУ, ЛПУ создается врачебная комиссия, в состав которой включаются наиболее подготовленные специалисты. Комиссия проводит заседания в зависимости от объема работы 1 - 2 раза в неделю, ее решения записывают в специальный журнал.

При необходимости комиссия осуществляет выезды в исправительные учреждения и следственные изоляторы.

Подтверждение диагноза туберкулеза производится только решением данной комиссии, она же определяет группу диспансерного учета. Для замены временно отсутствующих членов комиссии предусматривается дублирующий состав. Наиболее сложные случаи представляются на центральную врачебную контрольную комиссию (далее - ЦВКК) областного (краевого, республиканского) противотуберкулезного диспансера (далее - ПТД).

Перевод больных из одной группы диспансерного учета в другую осуществляется также решением врачебной комиссии и оформляется эпикризом, который приобщается к медицинской карте амбулаторного больного.

328. Извещение на каждого впервые выявленного больного активным туберкулезом в Учреждении направляется в вышестоящее медицинское подразделение и областные, краевые, республиканские и другие ПТД, которое заполняется врачом (фельдшером) по месту выявления, после комиссионного подтверждения диагноза туберкулеза.

329. С целью исключения повторной регистрации, ежеквартально и в конце года проводится сверка имеющейся в Учреждениях информации с данными областного (краевого, республиканского) ПТД о количестве впервые выявленных больных туберкулезом.

330. При выявлении туберкулеза больной госпитализируется в противотуберкулезное ЛПУ либо в туберкулезное отделение Учреждения.

Если подтверждение диагноза туберкулеза требует проведения дополнительных методов исследования, выполнение которых невозможно обеспечить в Учреждении, а также пробного лечения, лицо с подозрением на туберкулез направляется в ЛПУ.

331. При направлении на лечение в медицинскую карту больного вкладываются флюорографические кадры и рентгеновские снимки с выявленными туберкулезными изменениями.

332. При выявлении туберкулеза, поступлении в Учреждение больного туберкулезом, помимо указанных документов, заполняется Карта учета больного туберкулезом, которая приобщается к медицинской карте и находится в ней до освобождения подозреваемого, обвиняемого или осужденного.

333. При освобождении подозреваемого, обвиняемого или осужденного, страдающего активным туберкулезом, а также больного с подозрением на активный туберкулез (окончательный диагноз которым из-за освобождения еще не был установлен), в ПТД, расположенный по месту предполагаемого жительства, направляются выписка из медицинской карты амбулаторного больного (истории болезни). Копия выписки из медицинской карты амбулаторного больного (истории болезни) выдается больному на руки.

Карта учета больного туберкулезом направляется на хранение в следственный изолятор, расположенный в областном (республиканском, краевом) центре.

334. После успешно завершенного стационарного этапа лечения и прекращения бактериовыделения осуществляется перевод больных на амбулаторное лечение в противотуберкулезные ЛИУ.

335. Выдача медикаментов на амбулаторном этапе лечения производится в порядке, определенном Правилами обеспечения лиц, находящихся под диспансерным наблюдением в связи с туберкулезом, и больных туберкулезом бесплатными медикаментами для лечения туберкулеза в амбулаторных условиях в федеральных специализированных медицинских учреждениях, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 17.11.2004 N 645 .

Постановление Правительства Российской Федерации от 17.11.2004 N 645 "Об утверждении Правил обеспечения лиц, находящихся под диспансерным наблюдением в связи с туберкулезом, и больных туберкулезом бесплатными медикаментами для лечения туберкулеза в амбулаторных условиях в федеральных специализированных медицинских учреждениях" (Собрание законодательства Российской Федерации, 2004, N 47, ст. 4663; Российская газета, 2004, N 259).

336. В противотуберкулезных ЛИУ больные, проходящие амбулаторное лечение, размещаются и содержатся в соответствии с принципами раздельного и изолированного содержания, до их перевода в III ГДУ.

337. При невозможности содержания больных туберкулезом в противотуберкулезных ЛИУ они направляются в изолированные участки ИУ, специально создаваемые для содержания таких больных, с соблюдением противоэпидемического режима, установленного для противотуберкулезных организаций.

338. При выявлении у больных признаков реактивации туберкулеза они подлежат немедленной изоляции (помещению в инфекционный изолятор медицинской части Учреждения) и направлению на стационарное лечение в противотуберкулезные учреждения. После убытия больного туберкулезом в помещениях, где он находился (очаг туберкулезной инфекции), проводится заключительная дезинфекция.

339. Мероприятия в очаге туберкулезной инфекции проводятся в соответствии с санитарными нормами и правилами. Контроль за проведением работы в очагах туберкулезной инфекции осуществляют ведомственные центры Государственного санитарно-эпидемиологического надзора.

Очаг туберкулезной инфекции устанавливается после выявления больного активным туберкулезом, независимо от наличия выделения МБТ, а также от того - впервые выявлен больной или выявлен рецидив заболевания.

340. Работа в очаге туберкулезной инфекции включает в себя:

- своевременную изоляцию больного (помещение в изолятор медицинской части) до направления в больницу;

- определение источника инфекции;

- выявление лиц, контактирующих с больным активным туберкулезом, взятие их на диспансерный учет, проведение профилактического лечения;

- санитарно-просветительную работу (лекции, беседы, выпуск санитарных бюллетеней).

341. Заключительную дезинфекцию в очаге осуществляют не позднее 24 часов во всех случаях убытия больного из очага (на длительный срок), в том числе смерти.

342. Заключительную дезинфекцию проводят перед проведением капитального ремонта помещений, зданий, где содержались больные туберкулезом, а также перед сносом указанных строений.

343. Сведения о проведенной дезинфекционной работе заносятся в журнал дезинфекций, который хранится в медицинской части Учреждения.

344. Лиц, переведенных на учет в III ГДУ, в ИУ, целесообразно размещать для проживания отдельно от лиц, не состоящих на диспансерном учете по туберкулезу.

345. Лица, состоящие на учете в IV ГДУ, размещаются в Учреждениях на общих основаниях.

346. Профилактическое и противорецидивное лечение туберкулеза назначается и проводится врачом-фтизиатром, а при его отсутствии осуществляется иным медицинским работником, после консультации фтизиатра.

347. Состоящим на учете в III ГДУ лицам один (два) раза в год двумя противотуберкулезными препаратами проводятся трехмесячные курсы противорецидивного лечения.

348. Профилактическое лечение туберкулеза проводится ежедневно или через день двумя противотуберкулезными препаратами.

Лицам, контактировавшим с больными, выделяющими МБТ, лекарственная устойчивость которых известна, проводится лечение 2 препаратами, к которым сохранена чувствительность.

349. Лицам, состоящим на учете в IV ГДУ, проводят курс профилактического противотуберкулезного лечения в течение 3 - 6 месяцев, а также общеукрепляющие мероприятия.

350. Профилактическое лечение проводится в амбулаторных условиях, обеспечивая строгий контроль за приемом лекарственных препаратов. В медицинской карте амбулаторного больного подозреваемого, обвиняемого или осужденного производятся соответствующие записи с обязательными отметками о приеме препаратов.

До установления окончательного диагноза профилактическое противотуберкулезное лечение не проводится лицам, у которых имеются клинические, лабораторные либо рентгенологические данные, позволяющие предполагать развитие туберкулеза.

351. Отказ от проведения профилактического лечения оформляется соответствующей записью в медицинской документации и подписывается подозреваемым, обвиняемым или осужденным, а также медицинским работником после беседы, в которой в доступной для него форме разъясняются возможные последствия отказа от предлагаемого лечения.

Нежелание подозреваемого, обвиняемого либо осужденного подтверждать отказ от предлагаемого лечения личной подписью фиксируется в медицинской документации комиссионно.

352. Постановка на учет, назначение профилактического противотуберкулезного лечения и диетического питания лицам, находившимся в контакте с туберкулезной инфекцией, проводится после установления диагноза туберкулеза у больного, явившегося источником данной инфекции.

353. В случае повторного контакта лица, состоящего на учете по IV ГДУ, с больным, страдающим активным туберкулезом, ему вновь проводятся необходимые лечебно-диагностические мероприятия, а срок наблюдения определяется с момента повторного контакта.

354. Диетическое питание по установленной норме назначается :

Независимо от места содержания подозреваемого, обвиняемого или осужденного.

- больным туберкулезом I, II ГДУ и лицам, состоящим на учете в III ГДУ;

- лицам, состоящим на учете в 0, IV, V, VI ГДУ, - на период пробного или профилактического лечения.

Сведения о назначаемом подозреваемому, обвиняемому или осужденному диетическом питании вносятся в медицинскую карту амбулаторного больного.

355. В случае отказа от приема противотуберкулезных препаратов лицами, состоящими на учете по 0, IV, III ГДУ, диетическое питание не назначается.

356. Труд больных туберкулезом организуется и проводится под постоянным наблюдением и контролем медицинского персонала Учреждения. К труду (в том числе оплачиваемому) могут привлекаться больные туберкулезом, признанные в установленном порядке трудоспособными. Трудоустройство, а также продолжительность рабочего дня указанных лиц определяется с учетом вынесенного клинико-экспертного заключения.

Чем и почему болеют заключенные

После заражения туберкулез может долго протекать без серьезных симптомов — иногда человек несколько месяцев просто кашляет. Поэтому для выявления болезни на ранней стадии необходимо регулярное обследование.

Лечится туберкулез тяжело и долго. Согласно Большой медицинской энциклопедии (БМЭ), в среднем выздоровление после начала лечения наступает через год. И это при хорошей комплексной терапии, важная часть которой — образ жизни и питание. Если не диагностировать туберкулез вовремя, болезнь может привести к осложнениям и летальному исходу.

На втором месте в списке самых частых болезней — вирус иммунодефицита человека (ВИЧ), в том числе и на последней стадии — СПИД. ВИЧ можно заразиться, например, при незащищенном сексе или использовании нестерилизованных шприцев, игл и других предметов, которые соприкасаются с кровью. По мнению Чащиловой, в заключении чаще всего заболевают потребители наркотиков: шприцы стоят дорого, поэтому одну иглу могут делить между собой сразу несколько заключенных.

Распространенность вируса связана и с низким качеством диагностики, а иногда и полным ее отсутствием. При доставлении в СИЗО у арестованного обязаны взять основные анализы — на ВИЧ, сифилис, гепатит. Через шесть месяцев врачи должны сделать повторные тесты, так как в течение полугода после заражения анализы могут не показать наличие инфекции. Чащилова утверждает, что часто сотрудники ФСИН проводят только первичное исследование или вообще не проводят ни одного.

Третье место по распространенности занимает цирроз — заболевание, при котором происходит деформация и изменение ткани определенного органа. С течением времени болезнь приводит к нарушению работы каждой системы организма. Некоторые виды заболевания, например, цирроз печени, могут закончиться смертью.

Считается, что в циррозе печени всегда виноват алкоголь. Однако к циррозу может привести неправильное лечение другого заболевания или просто низкое качество жизни. Кроме того, цирроз часто возникает на последней стадии гепатита.

Обеим девушкам уже на воле врачи объяснили, что заболевания связаны не только с условиями содержания, но и с перенесенным стрессом. Ане даже диагностировали синдром раздраженного кишечника — заболевание, связанное в основном с эмоциональным напряжением и некачественным питанием.

Известно, что сильный и продолжительный стресс нарушает работу почти всех систем организма, а также снижает иммунитет, то есть повышает вероятность заражения любым инфекционным заболеванием.

Кого могут оставить на воле

Существуют перечни заболеваний, с которыми подозреваемого или обвиняемого могут не поместить в СИЗО, а осужденного — отпустить из колонии. Эти два списка примерно похожи, хотя тот, который касается колонии, насчитывает больше пунктов. Нормы, которая обязывает суды отпускать тяжело больных людей, не существует. Закон оставляет это решение на усмотрение судьи.

В обоих документах речь идет о заболеваниях, которые уже находятся уже в терминальной стадии или близкой к ней. Например, о том же туберкулезе или ВИЧ, хотя на поздних стадиях они не всегда поддаются лечению даже на воле. То есть человека отпускают на свободу, только когда болезнь с большой вероятностью закончится смертью.

Правозащитники отмечают, что иногда суд выносит решения не в пользу больного. Мария Чащилова рассказала о наркопотребительнице, которую приговорили к пяти с половиной годам лишения свободы, несмотря на крайне тяжелую форму ВИЧ. Произошло это просто из-за ошибки следствия, которое не отправило запрос наркологу и не провело медосвидетельствование.

Валентина Фридман одной из главных проблем называет зависимость судей от правоохранителей. Кроме того, медицинская комиссия, обследующая больного, находится под влиянием других сотрудников ФСИН. Поэтому власти могут оказывать давление как на судей, так и на врачей.

По словам правозащитницы, иногда судья может оставить больного в заключении даже из лучших побуждений. К примеру, на свободе его может уже никто не ждать, и тогда позаботиться о тяжело больном человеке будет некому.

Как лечат заключенных

Проблемы с получением медицинской помощи начинаются уже на стадии попыток обратиться к врачу. Принято считать, что в СИЗО условия пребывания гораздо жестче, чем в колонии. Однако с медицинской помощью всё обстоит ровно наоборот.

Если есть необходимость в стационарном лечении, арестантов обычно помещают в больницу при СИЗО, осужденных — в медсанчасть колонии или ЛИУ ( лечебно-исправительное учреждение). В гражданские больницы, отмечает Чащилова, людей госпитализируют только в исключительных случаях — например, при получении травмы.

В местных больницах подозреваемые, обвиняемые и осужденные сталкиваются с рядом проблем. Первая — отсутствие необходимых препаратов и оборудования. Наталья Дубовик отмечает, ее дочери в изоляторе давали обычные обезболивающие, чтобы на время убрать симптомы болезни, однако никто не работал с источником боли.

Правозащитники рассказывают, что ВИЧ-положительным , к примеру, нужны дорогие тесты и другие комплексные исследования, которые невозможно провести в СИЗО, колонии или ЛИУ. А инсулинозависимым диабетикам местные врачи могут просто не достать подходящего или привычного инсулина.

Вторая проблема — нехватка хороших специалистов. Юлия Павликова рассказала, как в СИЗО ее дочери пришлось объяснять врачу, где находятся почки. Позже, по ее словам, выяснилось, что местный врач раньше работал ветеринаром. Константин Бойков считает, что ФСИН нуждается в дополнительном финансировании и расширении штата специалистов. Сейчас, по его словам, даже если в учреждении работает хороший врач, у него просто не хватает времени на тщательное обследование и лечение всех больных.

По мнению Фридман, проблемы здравоохранения ФСИН не стоит отделять от плачевной ситуации во всей российской медицине. Закупка дешевых неэффективных лекарств, снижение уровня образования врачей, отсутствие общероссийского списка устаревших медикаментов, комплексных обследований, обязательной вакцинации — эти аспекты сказываются не только на заключенных, но и на остальной части населения. Правозащитница считает, что было бы правильным оставить в ведении ФСИН только первичную медпомощь и уход за умирающими людьми, а всё остальное передать гражданской медицине и решать проблемы на глобальном уровне.

Как (не) лечат политзаключенных

Даже самые лучшие врачи находятся в прямой зависимости от руководства учреждения. Поэтому иногда происходит так, что арестантам и осужденным нарочно не оказывают медицинской помощи. В политических делах такие ситуации — не редкость.

Бывает так, что человек получает травму или заболевает в результате действий сотрудников ФСИН. Например, когда его избивают или пытают. В таких случаях, по словам Чащиловой, шансы на оказание медпомощи есть, только если потерпевший получил переломы или другие ярко выраженные травмы.

Но иногда даже этого недостаточно. Однажды юрист работала с делом, в котором у мужчины после регулярных избиений разорвалась почка. Его доставили в медсанчасть только через сутки, когда он уже стал систематически терять сознание.

Осужденный правозащитник Сергей Мохнаткин рассказывал, что не смог получить медицинскую помощь после того, как его избили сотрудники колонии. Сначала его отказались принимать в медсанчасти, затем всё же этапировали в больницу ФСИН, но не сделали МРТ и не выполнили другие назначения врачей. Мохнаткин утверждал, что из больницы его выписали в таком состоянии, что он не все помнил от боли.

Как умирают заключенные

В феврале замдиректора ФСИН Валерий Максименко заявил, что в СИЗО и колониях появятся паллиативные палаты для смертельно больных. Речь идет о специальных помещениях, в которых врачи уже не будут лечить саму болезнь, а будут только подавлять ее симптомы, снимать боль и ухаживать за умирающим.

Сейчас на терминальной стадии болезни человека могут отпустить, но для этого учреждению нужно отправить документы в суд и дождаться его разрешения. Максименко признал, что арестанты и осужденные часто умирают еще до окончания этой процедуры. По словам чиновника, в 2018 году вернуться домой не успели 732 человека.

Однако Фридман считает, что количество судебных решений в пользу заключенных хоть и медленно, но растет. По ее мнению, это происходит, во-первых , благодаря огромному количество жалоб в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). Во-вторых , благодаря рекомендациям Комитета против пыток Совета Европы — теперь у ФСИН есть установка снижать количество смертей в местах лишения свободы. Делать это можно либо с помощью качественного лечения заключенных, либо освобождая смертельно больных до их гибели. Второй способ пока что остается для ФСИН более доступным.

В течение 2019 года ФСИН планирует создать палаты, в которые людей будут переводить, пока они ждут решения суда. Первая хосписная палата уже появилась в краевой туберкулезной больнице Красноярска, которая находится под ведомством ФСИН. Однако во всех остальных регионах лечебно-исправительные учреждения так и остаются последними палатами смертельно больных.

(*)-организация (группировка) запрещена на территории РФ

Тюрьмы России кишат инфекциями. По данным 2013 года в местах лишения свободы, в том числе следственных изоляторах, где сидят подозреваемые и обвиняемые, каждый четырнадцатый заключенный заражен ВИЧ, каждый двадцатый — активной формой туберкулеза, почти 2% заражены сифилисом, каждый одиннадцатый — с психическими отклонениями. Различными формами хронических заболеваний страдает каждый второй.

В 2014 году статистика немного улучшилась: количество стоящих на учете по туберкулезу в абсолютном выражении уменьшилось на 2,5 тыс человек. Болел уже каждый 25 сиделец. За счет чего уменьшилось число больных? Они вылечились или освободились, отправившись заражать окружающих?

Здоровьем заключенных особо не занимаются. Это долго, дорого и неэффективно. Сколько человека не лечи, в существующих условиях — при переполненных камерах, скудном питании и нехватке свежего воздуха — он опять чем-нибудь заразится. Для сидящих в СИЗО, даже стоматолога увидеть — проблема, не то что профильного врача. К тому же тюремные медицинские учреждения страдают от перманентной нехватки лекарств.

Состояние здоровья арестантов мешает проведению следственных действий и судебных заседаний: они постоянно переносятся, что приводит к увеличению срока пребывания людей в изоляторах.

Но главное — саму возможность заразиться опасной инфекцией система использует как изощренную форму наказания. В сети опубликована масса рассказанных подозреваемыми и обвиняемыми историй свидетельствующих, что

За примерами не нужно далеко ходить. Недавно экс-депутат алуштинского горсовета Павел Степанченко заявил в суде, что его держат в одном камере с носителями открытой формы туберкулеза. Сам Степанченко и его близкие считают это формой мести со стороны начальника ИВС Алушты Романа Бегинина, которого бывший депутат публично обвинил в избиении. До этого арестованный неоднократно жаловался на ухудшение состояния здоровья, бронхит, но, по его словам, помощь ему не оказывалась. Его даже не хотели осматривать.

Флюрографический кабинет в симферопольском СИЗО. Фото: Крымская газета

Люди в местах лишения свободы буквально гниют заживо, сгорая от различных смертельных инфекций. Потом они выходят, отсидев свои сроки, иногда по амнистии и УДО. И несут эти инфекции нам.

Самое страшное, что заключенных все же пытаются лечить. Но до конца дело не доводят. Что нужно больному туберкулезом? Эффективные антибиотики, усиленное питание, свежий воздух и хороший моральный настрой. В тюрьмах их пичкают теми лекарствами, что есть в наличии, кормят чем попало, с условиями вообще проблемы. Такая тактика порождает самую страшную форму — мультирезистентный туберкулез.

Фото: Русская планета

Больных мультирезистентным туберкулезом невозможно вылечить обычными препаратами и они годами представляют опасность для окружающих. Вот статистика ВОЗ за 2015 год по количеству больных именно этой формой:

Германия — 0,29 человека на 100 000 населения

Франция — 0,63 человека на 100 000 населения

Италия — 0,2 человека на 100 000 населения

Россия — 42 человека на 100 000 населения

Гондурас — 1,4 человека на 100 000 населения

Афганистан — 9,2 человека на 100 000 населения

Камбоджа — 8,3 человека на 100 000 населения

Намибия — 45 человек на 100 000 населения

Они не были маргиналами, оба работали и прилично зарабатывали, жили в теплых квартирах с женами и детьми. Один вообще спортсмен, не курит и не употребляет алкоголь.

Лечение обошлось им дорого: потеря трудоспособности на несколько месяцев, постоянный прием препаратов, усиленной питание. И страх. Страх за здоровье близких, рискующих в любой момент слечь от ужасной заразы.

В распространении инфекций виноваты не только тюрьмы. Обнищавшая медицина с ее не-доступностью и не-качеством убивает всякое желание вовремя проходить обследования.

28 января 2014 17:07

О дин день в СИЗО

День начинается с осмотра. Заключенных выводят в коридор до пояса раздетых, и ты смотришь: нет ли побоев, травм, истощения, других жалоб. Потом консультируешь тех, кому требуется помощь. Чтобы привести человека из камеры в кабинет, нужен конвой. Конвоиров не хватает, почти всегда приходится самому ходить по камерам. Открываешь форточку в двери, вызываешь больного. Иногда мы вынуждены нарушать инструкции. Например, при открытии двери должно быть два охранника. Если камера большая, должны быть сотрудники с собакой. В Бутырке ничего подобного не было. Я тут же, в коридоре, осматривал пациентов. Если медсестра женщина, она вынуждена работать через решетку в кабинете: заключенные бывают и агрессивные. В тюрьмах сидят не только порядочные люди, есть и преступники. Средств обороны медикам не выдают. Ни баллончиков, ни тем более дубинок. Да и охранники применяют их крайне редко. Если это и делается, то без свидетелей.

В Матроске решетка адаптирована для взаимодействия с больными: отверстие на уровне ягодиц специально сделано крупнее, пациент просто разворачивается для укола нужной частью тела. Я лично редко пользовался решеткой, это было обязательно только при осмотре лиц, приговоренных к высшей мере: им терять нечего, было 10 убийств, станет 11.

Принимать решения приходится почти всегда одному: этого в стационар в Матросскую Тишину, а этого госпитализировать не надо. В гражданском учреждении для принятия решения надо собирать комиссию, заполнять массу бумаг, больного обсуждают по 30 минут. А здесь — вот больной, вот рентгенограммы, вот мое решение.

Как я попал в тюрьму

Я 10 лет работал в гражданских учреждениях, но когда распался СССР, сложилась сложная экономическая ситуация, и мне — достаточно случайно — предложили стать тюремным врачом. В то время зарплата тюремного врача была в два раза выше гражданского и были предусмотрены хорошие льготы: наполовину оплачивалось жилье, бесплатный проезд, санатории и прочее. Я согласился, ведь работа предполагалась та же самая — оказание фтизиатрической помощи.

Ставка фтизиатра в Бутырской тюрьме тогда только появилась: заболеваемость туберкулезом в стране выросла, а в пенитенциарных учреждениях заболеваемость в десятки раз превышает гражданскую. Туберкулез — социальное заболевание, а тюрьмы были жутко переполнены: если в начале 90-х в Бутырке содержалось 3-4 тысячи заключенных, то в конце 90-х — 7,5 тысячи человек. В камерах 25 кв. м, рассчитанных на 24 человека, порой содержалось по 70 человек. Люди спали и ели по очереди. Значительная часть больных тогда поступала с воли, и в таких условиях заболевание стремительно распространялось.

В конце 90-х появилась ставка начальника фтизиатрического кабинета — меня повысили на полшажка. В лучшие времена у меня было две медсестры, но периодами приходилось работать и одному за трех человек.

В составе нашей тюрьмы было несколько камер для больных туберкулезом на 30 мест. Но количество больных росло, и исторически сложилось, что самый крупный туберкулезный стационар открылся в Матросской Тишине, к ним мы отправляли тяжелых больных. А мы помогали, когда можно было обойтись амбулаторно, то есть заключенный с туберкулезом сидит в камере и при необходимости получает лечение и химиопрофилактику.

Я очень быстро адаптировался. Работа есть работа, разве что здесь особенно чувствовалась нехватка ресурсов. Не было бактериологической лаборатории, нельзя было взять на анализ мокроту пациента. Есть флюорограмма, есть рентгеновский снимок, есть анамнез и жалобы. И ты сам решаешь, что делать.

Дежурный врач

Был период, когда я работал дежурным врачом. Сидит 6-7 тысяч заключенных, на них медиков четыре человека: дежуришь один ты, один фельдшер и по медсестре в терапевтическом и психиатрическом отделении. А случиться может что угодно.

Попытки самоубийства случались редко. Нет связи между тяжестью статьи и суицидом. Просто не все выдерживают, когда попадают в такое место… Поэтому надо контролировать принятие лекарств: заключенные могут неделю копить свои таблетки, а потом разом их принять. Иногда приходилось и шею зашивать — осколками режут себе горло. Основная масса случаев — демонстративные попытки суицида, чтобы перевестись в другую камеру или получить поблажки при вынесении приговора. Иногда человеку просто не успевают оказать помощь…

Случаев симуляции в моей практике фактически не было. Их выявить достаточно легко: опытный врач знает, что если отвлечь пациента, тот сразу забывает симулировать весь набор своих симптомов, например, перестает изображать одышку. Я чаще сталкивался с аггравацией — умышленным отягощением симптомов. Бывало так, что человек знает, что давно переболел туберкулезом, а говорит, что заболел недавно. Но мы-то видим, что очаги уже плотные. А некоторые стремятся доказать, что их болезнь сейчас находится в активной фазе, чтобы попасть по распределению в туберкулезную зону: считается, что условия там немного лучше, чем в общей зоне.

Высшая мера

У меня не было заключенных по громким политическим делам. Бывали авторитетные воры в законе. Бывали лица, приговоренные к высшей мере наказания. В Бутырке есть одиночный коридор с камерами для таких людей. У них на карточках были целые перечни очень тяжких статей, а стены их камер были обклеены иконами. Я лечил серийного убийцу и педофила Фишера, которого расстреляли в 1996 году. Общение с такими заключенными очень тяжелое и неприятное. Но работал я со всеми одинаково и помощь оказывал одинаковую. Основная же масса моих пациентов — обычные воры и грабители. Статья неважна, когда твоя работа — вылечить человека.

Значительная часть людей, которая работает в СИЗО, — это люди из провинции, где зарплаты существенно ниже. Работать в тюрьму ездят из Рязани, из Калуги, из Владимира — отовсюду, откуда ходят электрички. Дорога занимает 4-5 часов только в одну сторону… И сотрудников охраны всегда не хватало. Однажды ко мне с воли поступил очень тяжелый пациент, полуживой, гной течет, еле дышит. Надо было его срочно в гражданскую туберкулезную больницу доставить. Я сам повез его в сопровождении с двумя охранниками, которые просили прооперировать его поскорей, потому что не могли долго находиться в больнице и охранять пациента.

Октябрь 93-го

То, что ты должен сделать

Сегодня я по мере своих возможностей слежу за громкими делами, в которых в разной роли бывают упомянуты мои коллеги. Я слышал о деле парализованного Топехина, которого осудили на 6 лет лишения свободы… Судья не приняла во внимание его состояние здоровья, хотя Топехину тоже можно было назначить домашний арест, как и госпоже Васильевой.

За историей по делу Магнитского я тоже следил: Дмитрий Кратов был моим непосредственным начальником какое-то время. И работать с ним было не очень приятно… По делу Магнитского Кратова оправдали. Я не верю, что он сознательно хотел сделать что-то плохое конкретно Магнитскому. Но я полагаю его человеком достаточно равнодушным, к пациентам он относился без сочувствия. Я ему говорил: надо то, надо это, а он отмахивался: ничего, сойдет.

Люди умирают везде: и в тюрьмах, и на свободе, и в гражданских больницах, и в больнице Управления делами президента. Где бы ты ни работал, ты должен сочувствовать пациенту, а не быть равнодушным. Ты должен сделать все, что ты можешь в тех условиях, которые у тебя есть. Все права, которые есть у людей на свободе, должны быть и у людей в заключении. Даже у осужденных. Их осуждают к лишению свободы, а не к лишению медицинской помощи.