Лечили от туберкулеза оказалось его нет
30-летняя Наталья из Запорожья перенесла операцию по современной малотравматичной методике: столичные специалисты откачали скопившуюся в легких жидкость
Чтобы вылечиться, женщина тщательно следовала рекомендациям врачей, принимала назначенные препараты. С диагнозом туберкулез она прожила три года.
— Я не понимала, где и как могла заразиться, — продолжает Наталья. — Считается, что это болезнь тех, кому негде жить, кто плохо питается. Это все не обо мне. Более того, в тубдиспансере вместе со мной лечение проходили сотрудники банков, работники детских садов Врачи мне объяснили: недуг все чаще поражает вполне благополучных людей, которые по роду деятельности много общаются, ведь туберкулез передается воздушно-капельным путем. У нас с мужем свой небольшой бизнес. Я оформляю заказы, то есть постоянно общаюсь с людьми. Кто-то из них действительно мог быть болен
— Ни для кого не секрет, что туберкулез в нашей стране приобрел характер эпидемии, — объясняет заведующий отделом торакальной хирургии и инвазивных методов диагностики Национального института фтизиатрии и пульмонологии имени Ф. Яновского НАМН Украины, доктор медицинских наук, главный торакальный хирург Минздрава Украины Николай Опанасенко. — Болеют и бомжи, и помощники народных депутатов. К сожалению, лечение часто назначают только на основании флюорографии, а ее нельзя называть исследованием, по результатам которого ставят точный диагноз. Для этого нужно провести КТ и при необходимости сделать биопсию легочной ткани или плевры. Наталье такие процедуры даже не назначали. В ходе проведенной операции мы удалили накопившуюся жидкость, ставшую уже гнойной. Из-за ее застоя пострадала и часть легкого — ее тоже пришлось вырезать. Гистологический анализ материалов определил, что у этой женщины вообще не было туберкулеза. Лечение ей проводили напрасно.
— Лечение от туберкулеза я переносила очень плохо, препараты вызывали сильнейшую тошноту, — рассказывает Наталья. — К тому же появилось ощущение, что возле меня постоянно пахло мышами. На каждого терапия влияет по-разному, но она сильно бьет по печени, поджелудочной железе Когда после очередного курса лечения врачи не обнаружили улучшений, мы с мужем решили ехать в Киевский институт фтизиатрии и пульмонологии. Я понимала: что-то идет не так. Ведь мне обещали, что я вылечусь в течение года после того, как поставили диагноз. Но прошло уже три Да и боль не исчезала.
Сделанный в столице снимок удивил врачей: они не увидели признаков туберкулеза.
— Мы хорошо рассмотрели округлое образование в легком, похожее на очаг болезни, который называют туберкуломой, — говорит Николай Опанасенко. — Но так выглядит и ткань легкого, которая долгое время страдала от скапливающейся жидкости и превратилась в фиброзную. Наталье сразу назначили операцию с помощью видеоторакоскопа: через три прокола вводим видеокамеру и инструменты, а все происходящее внутри видим на экране. Это малотравматичная методика, после которой пациент быстрее восстанавливается.
Обычно во время так называемой большой операции делают 20-сантиметровый разрез между ребрами, раздвигая их настолько, чтобы могла войти рука хирурга. Естественно, после такого вмешательства у человека несколько дней наблюдался болевой синдром, нужно было находиться в реанимации. Новая методика позволяет на второй день после операции переводить пациента в отделение. Мы разрешаем ему подниматься с кровати, ходить. Чем активнее ведет себя человек после вмешательства, тем быстрее восстанавливается работа легких, нет угрозы их воспаления.
Наталья согласилась на операцию, практически не раздумывая.
Операция у Натальи длилась более четырех часов. Но благодаря применению современной методики женщина быстро пошла на поправку.
— Мы удалили около половины стакана гнойной жидкости и небольшую часть легкого, пострадавшего в результате длительной болезни, — говорит Николай Опанасенко. — Исследование тканей подтвердило наши предположения: туберкулеза у женщины не было. Уже много лет золотым стандартом для постановки диагноза туберкулез в сомнительных случаях является биопсия легкого. Только она дает все основания для начала лечения.
Хотя Наталье ставили закрытую форму туберкулеза, при которой болезнь не передается, она все же очень переживала, чтобы никто из родных не заразился.
— Я постоянно спрашивала врачей, подвергаю ли угрозе тех, кто находится рядом со мной, — продолжает женщина. — Мама, муж, сын и брат сделали рентгеновские снимки легких. Сын даже принял профилактический курс лекарств. В каждой семье бывают ситуации, когда дети отхлебывают чай из чашки мамы. После того как мне поставили диагноз, я не позволяла этого делать. Но брат и муж демонстративно пили из моей чашки, показывая, что не боятся заразиться и не брезгуют
Можно понять и пациентов, которые не торопятся идти на консультацию к хирургу, опасаясь, что специалист сразу назначит операцию. Хотя, с другой стороны, если в хирургическом вмешательстве есть необходимость, то лучше об этом знать как можно раньше.
— Помимо традиционной методики уже почти три года мы используем малотравматичную, — говорит Николай Опанасенко. — За это время провели около 500 видеоторакоскопий. Кстати, с помощью этой аппаратуры удаляем даже доли легких. Такие операции пока проводятся только в нашей клинике. После них остается семисантиметровый разрез. К сожалению, в районных и областных больницах мало знают о новых методиках, поэтому и не направляют к нам пациентов. Люди вынуждены сами искать выход. Но самое важное то, что мы принимаем пациентов со всей Украины, даже если у них нет направлений.
В марте 2018 года 50-летнему жителю одного из сел в Новосибирской области Владимиру Васину (имя изменено) поставили диагноз: туберкулез правого легкого. О том, что болеет, он даже не подозревал. Выяснилось случайно — работодатель потребовал принести справку о прохождении медкомиссии. В коммерческом центре, где он делал флюорографию, сказали, что рентгеновский снимок — странный, и лучше бы ему обратиться в тубдиспансер. Он не поверил, переделал флюшку в другом медцентре. Там тоже заметили отклонения.
— Первое время было ощущение, что мешком по голове ударили, — говорит Владимир. — Полный шок и у меня, и у жены. Я ведь и не пью, и не курю. А у нас в подсознании навсегда забито, что туберкулез — болезнь бездомных и маргиналов.
Полгода продолжался курс лечения, а потом выяснилось, что препараты первой линии для Владимира — бесполезны. У него обнаружился устойчивый туберкулез. На фоне традиционного лечения вместо положительной динамики наметилась отрицательная — в легком образовались полости. Заменили схему терапии. Зимой этого года сделали операцию — удалили два сегмента легкого.
Первый год Владимир провел в стационаре. После операции перевели на амбулаторное лечение. Сейчас ежедневно Владимир выпивает горсть таблеток. Это будет продолжаться еще как минимум год.
— До операции нормально лекарство переносил, не было особых побочек, как у других, — рассказывает мужчина. — Терапия ведь токсичная. Это как от рака лечиться. Кого-то тошнит постоянно, у кого-то голова кружится до такой степени, что не встать с кровати. Меня кроме того, что постоянно клонило в сон, почти ничего не напрягало. А сейчас — кошмар. Пальцы на руках болят: не согнуть, не разогнуть, на ноги не встать с утра — колени отнимаются, ноги не держат. И сплошная изжога. Ощущение, как будто желудок выворачивают наизнанку.
На весь срок лечения (а это может продолжаться один-два года) государство предоставляет официальный больничный. Однако кому понравится сотрудник, который болеет годами? Более-менее исполняют закон лишь бюджетные предприятия.
— Мне с самого начала больничный не полагался, — объясняет Владимир. — Я ведь нигде официально на работе не числюсь. У нас в деревне никуда не устроишься по трудовой книжке. Мы с ребятами калымили — строили дома, бани, заборы. Заначку уже дома всю проели. А что делать — не знаю. Когда в больнице лежал, ребята говорили, что тем, кто больше года лечится, и с операцией, положена инвалидность. Однако мне отказали. Инвалидность оформлять отказываются — не положено. Благо — жена работает. И дети уже почти взрослые — студенты, подрабатывают. Как дальше жить — не знаю. Сейчас вообще ни хрена не могу — ни вздохнуть, ни пукнуть толком. И постоянные вялость и усталость: пройдешь сто метров, как будто вагон разгрузил. До туалета добраться — целая проблема. А раньше бревна катал, срубы рубил.
Материалы по теме
Фтизиатры (именно так называются специалисты, которые работают с больными туберкулезом) говорят, что к 17 годам 80 процентов россиян — заражены. Большинство об этом никогда не узнают. Микобактерии себя никак не проявляют. Их носитель — не заразен. В активную стадию болезнь переходит, когда резко падает иммунитет. С момента заражения до активации может пройти и год, и 60 лет. Спусковым крючком способен стать даже сильный стресс.
Во времена СССР казалось, что болезнь практически удалось победить. В 1991 году в стране насчитывалось 34 случая туберкулеза на 100 тысяч жителей (в 1950 году — в два раза больше). Однако после развала СССР начался стремительный рост. В 2000 году на сотню тысяч россиян было уже 75 больных. Врачи начали говорить об эпидемии. И только в последние годы ситуацию удалось взять под контроль. По официальной статистике Минздрава, сегодня туберкулезом болеют 44,4 человека из каждых 100 тысяч. В 2018 году зарегистрировано 65 234 новых больных — чуть меньше, чем годом ранее.
Самая плохая ситуация в Сибири, на Дальнем Востоке, в Еврейской автономной области, Тыве. Реже болеют в Воронежской, Орловской и Белгородской областях.
Главный российский фтизиатр Ирина Васильева говорит, что в список государств с самым высоким бременем туберкулеза Россия попала из-за развала в перестроечные годы противотуберкулезной службы, которая в советское время была очень хорошо выстроена.
— Пик заболеваемости пришелся на начало 2000-х годов, — поясняет Васильева. — Микобактерия туберкулеза — особенная. Она медленно развивается. Как раз на этот рост ушло десять лет. Вместе с тем как раз в конце 1990-х годов правительством начали приниматься государственные программы по борьбе с туберкулезом. И сейчас это дает результаты.
— У меня тогда была закрытая форма болезни, без бактериовыделения, то есть незаразная, — поясняет она. — Врачи, конечно, рекомендовали соблюдать щадящий режим, вкусно есть и много спать. Но мне реально не на что было даже кусок хлеба купить. По больничному выплачивали 4,5 тысячи в месяц. Сейчас кошки больше проедают. Устроилась уборщицей в автосалон. Три дня работала от рассвета до заката. Три — отдыхала.
Юля признается, что первое время еле держалась на ногах. Иной раз сил на таблетки просто не оставалось. Раз пропустила, два раза, три. И вроде как самочувствие наоборот — начало улучшаться. Для закрепления эффекта попробовала применять народные средства. Этим средством оказались сушеные медведки.
— Я это вычитала в интернете, ну и заказала, — продолжает девушка. — Отзывы были прекрасные. Многие уверяли, что им помогло. Хотя, наверное, умом-то я понимала, что это сказки. Но я так устала от таблеток.
Вскоре контрольные анализы показали, что динамика выздоровления — замедлилась. И скорее всего это — рецидив. Сейчас девушка снова лечится в стационаре.
— Я анализирую и понимаю, что подсознательно я знала, что так нельзя, — говорит Юля. — Если честно, у меня ведь до сих пор выбор невелик: или воровать учиться, или попытаться адаптироваться к финансовым трудностям, или с голоду умереть.
Всемирная организация здравоохранения поставила перед государствами задачу — к 2035 году искоренить туберкулез. Но если в лечении взрослых — все неоднозначно, и главная проблема не в медицинских, а в социальных проблемах, то с детьми картина более оптимистичная.
Уже за последние 10 лет заболеваемость детским туберкулезом снизилась в три раза. И малыши от него в России практически перестали умирать.
— В прошлом году погибли девять детей, — продолжает Аксенова. — Это считается очень низким показателем. У нас практически нет тяжелых форм туберкулеза. Это благодаря внедрению современных методов раннего выявления, скринингу и тому, что охват прививками БЦЖ новорожденных держится на уровне 80-85 процентов.
Теперь на Е1.RU cамые интересные новости страны! Важные публикации и резонансные новости других городов "Сети городских порталов" вы можете читать в специальном разделе "Рекомендуем".
Все новости
Когда у Ольги подтвердили туберкулез, врачи ей давали полгода жизни
28-летняя Ольга до болезни работала медсестрой-анестезистом в реанимационной бригаде. Где именно она подхватила туберкулез, который многие воспринимают как асоциальную болезнь, выяснить так и не удалось. Диагностировать его не могли почти полтора года. Когда выявили, то, по прогнозам врачей, она должна была протянуть шесть месяцев. Легкие — слабое место в организме Ольги. С детства у нее бронхиальная астма.
Почитайте монолог женщины.
Лечили от пневмонии
Тогда заведующий отделения позвонил бывшему начмеду в противотуберкулезный диспансер (тогда он был на Чапаева), сказал: все попробовано — ничего не помогает. А новых антибиотиков еще не изобрели. Диагноз поставили спустя полтора года. Из лаборатории приходит анализ: в мокроте нашли микобактерии туберкулеза в очень большой концентрации. Я наконец получаю место в институте туберкулеза.
Лечение не помогало. У меня оказалась устойчивая форма туберкулеза (особенно тяжело излечимая форма, при которой препараты не действуют на инфекцию). Я перестала вставать, ходить. Друзья сначала помогали, передавали деньги. Потом все куда-то пропали — видимо, поняли, что мне пора место на кладбище бронировать и вряд ли я смогу вернуть им эти суммы. Гражданский муж, с которым мы жили несколько лет, тоже ушел. Может, боялся заразиться, может, просто не хотел проблем. Поддерживали мама и сестра.
Как-то врачи позвонили, попросили маму: забирайте, у нас в институте высокотехнологичная помощь, а помощь умирающим (то есть паллиативную помощь) мы не оказываем. Мама отказалась. В квартире ее семилетний внук, мой племянник — рисковать, заражать ребенка ни к чему. Из института меня привезли в стационар на Чапаева. Но там тоже не знали, куда меня девать. Тогда один из руководителей при мне звонит в седьмое фтизиатрическое отделение противотуберкулезного диспансера на Славянской. Говорит: возьмите девочку, все плохо, положите ее в отдельную палату, потом зафиксируйте (смерть). Я лежу на каталке, все это слышу. Не могу встать и выйти, чтобы не слушать. Меня привезли на Славянскую улицу (там районное фтизиатрическое отделение городского тубдиспансера. — Прим. ред.).
После восьми месяцев лечения я вернулась в Екатеринбург. И здесь мне говорят, что нет этих самых препаратов. Рассказывают про какие-то инструкции, говорят — если ей дадим, с кого-то другого придется снять лекарства. Мама написала обращение в администрацию президента. Тут же мой вопрос решили, меня отправили в санаторий, где я продолжила принимать эти лекарства. А когда вернулась домой, получила эти самые дорогие препараты. Правда, в виде инъекций. Это с моим-то отсутствием вен! Катетер отказались ставить, медсестры не могли найти вены. Я три месяца, лежа в стационаре, сама себе колола их, искала вены. Если бы я не была медиком, я не знаю, что бы я делала. В санатории под Питером давали в таблетках, в Тольятти в санатории давали в таблетках. А в Екатеринбурге инъекции…
Сейчас дорогие препараты не нужны. Но и простые выбиваю, вот мне выписали два препарата вместо трех, говорят — достаточно, но я знаю, что положено три, пусть назначают три. Я за эти годы поняла, что надо самим бороться, изучать все законы и инструкции. Другим, кто столкнулся с тяжелой болезнью, советую то же самое. Потому что мы для врачей, чиновников — не люди, а цифры в статистике.
Сейчас у меня стадия излечения. Бывший муж хотел вернуться ко мне, но я не простила предательства. Работаю диспетчером в такси. На работе недавно рассказала про диагноз, показала справки, что я не опасна. Вроде бы приняли нормально. Когда я выделяла палочку (то есть была открытая форма, опасная для окружающих), я надевала маску. И никаких плевков на улице. Врачи нам объясняли, нужно отплевывать в специальную баночку, потом, добавив таблетку хлорки, утилизировать ее. Некоторые прохожие косятся, удивляются, глядя на эти баночки. Ну и пусть. Это лучше, чем кто-нибудь в твою заразу наступит и домой принесет. Но не все такие сознательные. Нас же насильно никто не держит, так больные с открытой формой спокойно ходили в магазины, ездили в общественном транспорте. Одному я как-то сделала замечание за плевок по пути в магазин, а он мне: а почему я один должен умирать?
Умирали и женились
За эти шесть лет я познакомилась с другими больными, там было несколько врачей: терапевт, тюремный врач (видимо, от заключенных заразился), медсестры. Но, конечно, много, очень много наркоманов, асоциальных людей, пьющих. Но в такой ситуации мы все помогали друг другу, несмотря на то что все были такие разные. Я лежала в палате с девочкой 16 лет, мать ее бросила, воспитывала бабушка. Она лежала с бабушкой в двухместной палате. Когда бабушка уехала ко второму внуку — они жили в пригороде, — она боялась оставаться одна, я приходила иногда к ней ночевать. У нее вес был 36 килограммов, все время лежала. Мы ей приносили продукты из магазина, гуляли. Потом ее перевели в другую больницу, в область. Там она умерла.
Другая моя соседка по палате — Юля, ей 21 год. Старшему ребенку пять лет, младшему три. Не сказать, что она была благополучная, но тянулась, хотела выздороветь. Потом все-таки не послушала врача, уехала домой на праздники и не вернулась, не захотела лечиться. Потом я узнала, что она умерла.
Третья моя соседка Наташа совсем асоциальная была: выпивала, наркотики употребляла. Мы ее убеждали: надо лечиться. Она подтянулась, пить перестала, до этого умудрялась даже в палате выпивать. Тоже не выжила.
Но хорошие, счастливые истории тоже есть. У Никиты, одного из моих знакомых по стационару, был туберкулез с распадом, тоже хоронили, а он взял и выжил. Он благополучный абсолютно, автослесарем работал. Познакомился с девушкой в стационаре из соседней палаты. Она тоже очень благополучная, вроде бы даже учителем в школе работала. Поженились. Сейчас уже двое детей. Спасибо маме и тому врачу, которая сказала, что шанс есть всегда.
Я ж даже не кашляю!
Попав в больницу с обычной пневмонией, я не расстроилась. А чего переживать? Лежи с журналами, пей таблеточки… Через недельку домой. Настроение было хорошим. Но однажды я разговорилась с санитарочкой, и узнала, что некоторых из этой больницы отправляют на лечение в тубдиспансер. То, что на рентгене кажется пневмонией, иногда оказывается туберкулезом.
В пути я продумывала, как буду объяснять фтизиатру, что туберкулез — это не про меня. Я вешу 90 кг. Честно говоря, все время что-нибудь ем. И совсем не кашляю!
Озвучить свои аргументы я не успела. Фтизиатр посмотрела снимки и сказала, что если нет ни кашля, ни температуры, а изменения на снимках есть — это очень похоже на туберкулез.
На следующее утро
На второй день я проснулась с тошнотой и головокружением. Было трудно сидеть, а тем более ходить. Переполняло чувство какого-то омерзения к себе, отстраненности от себя.
Меня вызвали сдавать кровь. Я с трудом вышла в коридор и пристроилась к небольшой очереди у процедурного кабинета. В глазах все крутилось, горло жгла подкатившая желчь.
Я решила, что скоро умру. Всерьез. То, что мне назначили обследования и лечение, посчитала пустой формальностью. Что это такой порядок — сначала лечат. Потом умираешь.
Туберкулезные будни
И вот диагноз подтвержден. Меня ждет скорая смерть. Правда, до нее еще нужно дожить. Я стала искать, чем бы себя успокоить. Расспрашивала всех, сколько приходится лежать в диспансере.
Ответы были разные. Один лежит третий месяц, другой — третий год. Врач сказала, что стандартный срок — 60 дней. После этого делают снимок и либо переводят на амбулаторный этап, либо оставляют в больнице.
Первые дни тянулись страшно долго. Но через неделю стало полегче. Сначала физически. Лекарства работали! А их я принимала строго по назначению. В эффективность лечения я не верила, но действовала на автомате. Один за другим уходили симптомы: стало легко дышать, появились силы.
Казалось, что даже если я выздоровею, все обязательно узнают о туберкулезе. И общаться со мной никто не будет.
О том, что меня постоянно рвет и я ничего не ем, врач узнала от моих соседок. Меня вызвали на осмотр, поставили какую-то капельницу. Со следующего дня изменили всю схему лечения. Я смогла есть, перестала шататься на ходу, а засыпая — слышать страшные гулкие звуки.
То, что я считала признаками агонии, оказалось не более чем побочкой от лекарств. Тошнота — спутник лечения туберкулеза, и она возвращалась еще не раз, но уже не с такой силой.
Были в отделении единичные случаи драк, попоек, приездов полиции. Но все пьющие пациенты пили в своем кругу, буйные — дрались между собой. Почти не было и случаев воровства. Но это, согласитесь, бывает и в обычных больницах, и просто в плацкартных вагонах.
Со временем я поняла, что наше отделение в 60 человек можно сравнить с большой семьей. Люди находятся вместе несколько месяцев, круглосуточно, семь дней в неделю.
Передумываю умирать
Наливали мне чай в свои кружки. Ни сочувствия, ни страха, ни любопытства видимо никто не проявил. Кроме нескольких человек, с которыми мы почти перестали общаться. К счастью, это были не те люди, от которых что-то зависело.
Почему я заболела
Туберкулез — болезнь переутомления, морального и физического. Я же заболела на фоне благополучия, но именно в это время у меня были большие нагрузки. Все было интересно, все в радость — работа, друзья, поездки. Везде надо успеть, и я часто не успевала выспаться и пообедать. Как ни буднично это звучит, но именно снижение иммунитета плюс контакт с заболевшим в открытой форме может привести к заражению туберкулезом.
После моего выздоровления прошло десять лет. Шесть лет назад меня сняли с диспансерного учета. В моем постоянном окружении до сих пор не все знают, чем я тогда переболела. Я не сказала самым близким подругам и кое-кому из родни. Ведь они очень похожи на меня. Близость туберкулеза шокирует их так же, как меня когда-то.
Вам полагаются ограничения
Оказывается, так везет не всем. С лекарствами бывают перебои, а купить их самостоятельно трудно — они очень дорого стоят и продаются не везде.
Меня не выгнали из дома, мне оплатили больничный. А вот соседка по палате тайком бегала мыть полы в соседнем магазине — на основной работе тянули с пособием, нужно было платить за съемную комнату, чтобы куда-то вернуться из больницы. Кто-то лишился профессии.
Ольга Литвинова: Туберкулез и остаточные изменения после него накладывают ряд ограничений при дальнейшем трудоустройстве. Многое зависит от конкретной формы заболевания, сроков лечения, состояния больного, места работы, профессии. Это очень индивидуальный вопрос. Но, например, нельзя работать с детьми, с продуктами питания. В некоторых случаях можно получить инвалидность по социальным показаниям (утрате профессии), даже если в целом человек трудоспособен.
Страшный, но не самый страшный
Классический легочный туберкулез, которым болеет большинство, практически не снижает качество жизни в физическом смысле. Даже когда человеку удаляют легкое, он по-прежнему может ходить, видит и слышит.
Обычная бытовая травма может привести к более серьезным последствиям. От туберкулеза умирают, но все реже и реже. В моем отделении за четыре месяца не умер никто, а вот собирались умирать практически все — бросали или не сразу начинали пить таблетки — не верили в возможность вылечиться, сбегали из больницы: приходили домой, или скрывались где-нибудь в подвале. Или, наоборот, считали себя здоровыми: продолжали обычную жизнь, ставя под угрозу окружающих и губя свое здоровье.
Получается, сам туберкулез не так уж страшен. Страшным делаем его мы. Своей брезгливостью к больным. К себе, когда заболеваем сами.
Иногда о болезни становится известно, когда вылечить ее очень трудно, а больной успел заразить своих родных. Если вы боитесь туберкулеза — начните уже сегодня делать его менее страшным. Например, сходите на флюорографию, перестаньте нервничать по пустякам. И настройтесь на то, что это излечимо.
Художница Полина Синяткина и журналистка Ксения Щенина перенесли туберкулез и столкнулись с нехваткой информации о болезни. В 2017 году девушки издали брошюру, в которой опровергают самые известные мифы о туберкулезе.
По данным ВОЗ (Всемирной организации здравоохранения), туберкулез — одна из десяти самых распространенных причин смерти людей в мире. В 2016 году из 10,4 млн больных умерли 1,7 млн.
Туберкулез — это инфекционная болезнь, которую вызывают микобактерии, или палочки Коха. Болезнь чаще всего поражает легкие, но бывает туберкулез других органов — так называемая закрытая форма.
Симптомы активной формы туберкулеза — кашель, в том числе с мокротой или кровью, повышенная температура, боли в груди, слабость, потеря веса, ночной пот.
Девочки в моей палате чаще всего вообще не понимали, куда они попали и что им говорят врачи. Тогда не было статей, написанных доступным языком, в интернете чаще всего писали негативные истории и мифы. И я начала простыми словами рассказывать о туберкулезе в своем блоге.
Полина: Меня поразило, что больные туберкулезом люди подолгу находятся в больницах — практически живут там. Они врут своим знакомым о том, что с ними происходит на самом деле. Если открыться и рассказать, что ты пережил туберкулез или лечишься в данный момент, люди реагируют с ужасом и осуждением.
В 2016 году нас заметили в Минздраве и пригласили на министерскую конференцию о туберкулезе. Полина захотела сделать иллюстрированную книгу, простую и понятную любому человеку. Мы выпустили ее в 2017 году, и она уже разъехалась по русскоязычным странам.
Полина: Наша главная миссия, с которой мы ездим по городам, — это борьба со стигмой и стереотипами вокруг болезни. Например, многие думают, что заразиться туберкулезом могут только определенные люди и в определенных местах.
Краснодар не относится к эпицентрам заболевания, но в Краснодарском крае очень много стереотипов, и о болезни здесь не принято говорить. Страх рождается из незнания, а из страха рождаются вредные мифы.
БЦЖ — это вакцина против туберкулеза, которая вводится ребенку в первые дни после рождения. Та самая отметка на плече, которая есть у большинства людей в России. Это не прививка, которая защищает всю жизнь — у новорожденного после вырабатывается устойчивость к туберкулезу на первых годах жизни.
Манту — внутрикожное введение нейтрализованных микобактерий туберкулеза для выявления реакции на палочку Коха. Это проба, которая показывает — болен человек туберкулезом или нет.
Флюорография — это рентген органов, с помощью которого можно выявить болезнь.
В России высокая распространенность инфекции, поэтому всем в первые дни после рождения ставят БЦЖ — вводят бактерии туберкулеза для выработки иммунитета. Но это не дает защиты на всю жизнь — к 30 годам большинство россиян инфицируется . И нет никакого волшебного лекарства, чтобы точно защитить себя от этого. Но это совсем не значит, что инфицированный человек обязательно заболеет.
Флюорография не всегда эффективна для выявления болезни. Чаще всего она показывает, когда туберкулез уже развился в легких. Более эффективным и современным методом считают компьютерную томографию — она позволяет определить туберкулез на самых ранних стадиях.
Ксения: Говорят, что главные симптомы туберкулеза — это кашель и кровь. У меня не было ни того, ни другого. Была только сильная слабость. Для студентки, учащейся и работающей в Москве и каждый день ездящей из Подмосковья, это не было чем-то настораживающим. Я игнорировала это два года. Просто думала, что я ленивая и мне не хочется вставать по утрам.
Еще к симптомам относится небольшая потеря веса, ночной пот и незначительное увеличение температуры.
Туберкулез у всех плотно ассоциируется с легочным заболеванием. Но эта болезнь может поразить любые органы , и часто люди не могут понять, что с ними не так. Они делают много тестов, тратят кучу денег — и все впустую.
Марина Майорова, врач-фтизиатр:
Туберкулез в начальных стадиях протекает без симптомов. Они проявляются, когда начинается распад, то есть образуются дыры в легких. Тогда повышается температура до 38,5 °С и из-за поражения сосудов начинается кровохаркание.
Клинический вялотекущий туберкулез так явно не проявляется. Первый звоночек — дикая, невыносимая усталость. Подъем температуры особо не ощущается.
Если вы заметили за собой постоянную усталость, измерьте температуру. Если она выше 37 и продолжает держаться в течение недели, идите на флюорографию. Все остальные симптомы проявляются на гораздо более запущенных стадиях.
У ВИЧ-инфицированных при туберкулезе температура может быть и выше 39 °С. В этом случае флюорография может не помочь, поэтому делают рентгенографию органов грудной клетки, детей отправляют на компьютерную томографию.
Самые распространенные формы туберкулеза после легочного — это мочеполовой туберкулез, гинекологический, костный, и у ВИЧ-инфицированных — туберкулез периферических лимфоузлов.
Полина: Обычно всех волнуют такие вопросы: если больной туберкулезом человек пройдет мимо и чихнет, можно ли заразиться? А если выпить после него из кружки? Нужно ли сжигать одежду и личные вещи, когда уезжаешь из больницы после лечения?
Туберкулез передается через воздух в замкнутом непроветриваемом пространстве. То есть на улице, где происходит постоянная циркуляция воздуха, заразиться невозможно. Больной легочным туберкулезом, находящийся в закрытом помещении, при дыхании выделяет бактерии, и другой человек может их вдохнуть. Но это не грипп, и просто так заболеть туберкулезом нельзя. Должно сработать много факторов, чтобы процесс запустился. Внелегочный туберкулез вообще не заразен.
По данным ВОЗ, 90% населения России и треть планеты инфицированы туберкулезом. Человек может жить со спящей формой болезни. Но у некоторых при падении иммунитета он переходит в активную форму. Часто это происходит с людьми с ВИЧ, сахарным диабетом, почечной недостаточностью или в подростковом и пожилом возрасте. Также в группе риска находятся курящие люди.
Еще один способ заразиться — постоянный контакт с человеком, который болеет туберкулезом. Например, когда больной живет с вами. Бактерия опасна, только когда находится в воздухе. Как только она попадает на любую поверхность, то теряет свои свойства и становится неопасной. Поэтому заразиться, выпив из одной кружки с больным, невозможно .
Ксения: В народе ходит миф, что туберкулез не лечится и от него все умирают. Но сейчас есть все необходимое, чтобы вылечиться, — антибактериальная химиотерапия и препараты.
Когда я получила диагноз, то думала, что все в порядке, раз меня отпустили домой. Может, у меня какая-то легкая форма. Раз не закрыли, то все обойдется. На самом деле, больных туберкулезом никуда не закрывают принудительно. Их могут лечить амбулаторно.
Мы побывали в краснодарском диспансере, у вас тут все немного жестче, чем в остальной России . Когда я лежала в больнице, мы могли, например, спокойно выходить за территорию. У вас здесь серьезные КПП, мимо которых просто так не пройдешь. Пациентов даже в магазин выпускают только со специальными справками от врачей. В краевом стационаре было хорошо и чисто, а еще там запрещено курить на территории — это вообще большая редкость для диспансеров. Психотерапевта бы еще туда — было бы совсем прекрасно!
Полина: С лечением есть проблема в том, что палочка Коха мутирует и становится устойчивой к препаратам . Россия вместе с Китаем и Индией находится в тройке лидеров по устойчивости туберкулеза. Это значит, что лечение изначально должно быть эффективным и своевременным, чтобы болезнь не перешла в активную фазу.
У нас в стране, особенно в небольших городах, плохая диагностика, не хватает оборудования, много некомпетентных врачей. Я узнала на собственном опыте важность своевременной диагностики: у меня была открытая форма туберкулеза, но мне диагностировали пневмонию. Меня лечили от нее две недели, а состояние только ухудшалось.
Устойчивый туберкулез лечится от года до двух лет . Сейчас есть программы ВОЗ, благодаря которым эти сроки сокращаются. Это очень хорошо, потому что тяжело каждый день принимать таблетки или находиться на капельницах.
Ксения: В Краснодарском крае с диагностикой дела обстоят хорошо. Выявляют туберкулез вовремя, регион развитый, все лекарства здесь есть. В Волгограде, например, все совсем по-другому. Там, видимо, сильно не хватает финансирования — в области даже не везде можно сделать рентген, или пациентам приходится самим покупать для него пленку.
Некоторые уверены, что туберкулезом заражаются только грустные и депрессивные люди. Это даже не суеверие, а скорее ложь, которую распространяют в интернете. Насколько я понимаю, это идет от книг Луизы Хей о самопомощи.
Нужно понимать, что лечение от туберкулеза — это тяжело, и не все его выдерживают морально. Иногда человек сдается и решает лечиться сам, — например, медитациями и молитвами. Меня это сильно злит. Это как ошибка выжившего: один человек прекратил лечение, но у него, возможно, был хороший иммунитет, и в результате наступила ремиссия . И вот он начинает рассказывать всем и всюду, что излечился с помощью самовнушения или чего-то еще. А остальные, у кого не получилось, молчат, потому что умирают.
Здесь не может быть никаких предрассудков и суеверий. Человек заболевает, просто потому что заболевает. Никто в этом не виноват.
Полина: Нет совета, который на 100% поможет защититься от туберкулеза. Никто не застрахован: заболевают журналисты и художники, строители и учителя, люди в тюрьмах, женщины после родов.
Все, что в силах каждого из нас, — это регулярно проверять свое здоровье, проходить флюорографию раз в год . Все мы думаем, что болезнь нас обойдет стороной. А что, если нет? Здоровье в этом случае действительно в наших руках.
Развенчание основных мифов о туберкулезе. Кратко:
1. Нельзя заразиться, если пить из одной кружки с больным. Бактерии передаются только по воздуху;
2. Манту мочить можно — препарат вводится под кожу;
3. Туберкулезом может заболеть кто угодно — вне зависимости от рода деятельности, пола, возраста и достатка;
4. Туберкулез бывает не только легочный — болезнь может поразить любые органы;
5. Поэтому флюроография не всегда помогает выявить туберкулез;
6. Сильный кашель с кровью не основной симптом болезни. Основные — дикая усталость и стабильно повышенная температура.
Читайте также:
