Результаты влияние коронавируса на экономику китая

23 января власти Китая признали коронавирус, вспышка которого началась в Ухане, инфекцией класса B – к такому же классу в свое время была отнесена атипичная пневмония. Пекин задействовал целый ряд мер, направленных на пресечение распространения заболевания, в том числе полностью изолировал 16 крупных городов, в которых проживает около 50 миллионов человек. Также были введены ограничения на международные пассажирские перевозки – в частности, США, Гонконг и Тайвань прекратили авиасообщение с КНР.

Последствием эпидемической вспышки стало резкое снижение пассажирского трафика – причем в сезон празднования Китайского Нового года, самый популярный двухнедельный сезон для путешествий среди граждан Китая: в среднем за один такой сезон совершается более 3 миллиардов пассажирских перевозок. Меры по борьбе с распространением болезни приведут к падению доходов бизнеса в целом ряде секторов, считают эксперты международной группы Coface, специализирующейся на торговом страховании и управлении рисками. В первую очередь негативные последствия проявятся в транспортном секторе, ритейле и сфере услуг. Пока рано говорить о том, как эпидемия скажется на темпах роста ВВП Поднебесной, однако все признаки указывают на то, что он замедлится.

Пока у нового коронавируса даже нет собственного названия, специалистам он известен под кодовым именем 2019-nCoV. Считается, что первые случаи заражения произошли на рынке в Ухане – вероятно, в результате употребления в пищу мяса зараженного животного. Местные власти в первые дни после вспышки пытались не допустить широкого разглашения информации о заражениях, однако Пекин вмешался лично, закрыл рынок на карантин, признал новый вирус инфекцией класса B и ввел целый ряд мер по недопущению распространения болезни, в том числе запрет на передвижение. Для лечения заболевших была построена отдельная больница, так как одной из основных причин распространения болезни стала внутренняя кросс-контаминация в здравоохранительных учреждениях. Также Пекин отстранил от должности мэра Уханя и в жесткой форме предупредил местные власти во всех остальных городах и провинциях о недопустимости замалчивания новых вспышек заболевания.

Такая оперативная и решительная реакция властей КНР, однако, не смогла развеять опасения игроков международного финансового рынка. Проблема заключается еще и в том, что вспышка эпидемии совпала с Китайским Новым годом и длительными двухнедельными каникулами, в течение которых совершается почти 3 миллиарда пассажирских перевозок. Для многих предприятий этот период – самый важный в году, потому что именно в это время они получают подавляющую часть своей ежегодной выручки. Можно ожидать, что первыми из-за эпидемии пострадают перевозчики, ритейлеры и сфера услуг. Важнее, однако, то, как события будут развиваться в дальнейшем: если ситуация усугубится, потребители по всему Китаю могут начать серьезно ограничивать себя в тратах и откладывать все "свободные" деньги до лучших времен.

Для промышленности Китая эпидемия также не пройдет без последствий. Китай участвует во множестве международных производственных цепочек, и некоторые из них уже нарушены. Провинция Хубэй, откуда и начал распространяться коронавирус, находится в центральной части Китая и поэтому является важным транспортно-логистическим узлом для всей страны. Кроме того, в провинции располагаются производственные мощности китайских автомобильных концернов, а также металлургических, нефтехимических, текстильных, агропродовольственных и других предприятий. Разумеется, в период карантина бизнес может распродавать товар из складских запасов, расположенных в других провинциях, однако если период карантина затянется, простой китайских заводов может отразиться не только на экономике самой Поднебесной, но и на международном рынке в целом.

Эпидемия атипичной пневмонии в свое время не оказала существенного влияния на китайскую экономику. Продажи ритейлеров и автопроизводителей несколько снизились, но быстро вернулись к прежним показателям. Фондовый рынок КНР также показывал не лучшую динамику в течение 2-3 месяцев после начала эпидемии, однако быстро вернулся в колею по прошествии начального этапа эпидемической вспышки. Влияние эпидемии коронавируса на фондовые рынки можно будет оценить не раньше 16 марта, когда власти КНР опубликуют индикаторы деловой активности за январь-февраль. На данном этапе трудно спрогнозировать, какое влияние коронавирус окажет на темпы роста китайского и мирового ВВП, однако если учесть общее замедление динамики расширения рынка КНР, можно предположить, что коронавирус как минимум станет одним из факторов ухудшения ключевых показателей развития рынка Поднебесной в этом году.

Риски

1. Снижение темпов роста ВВП: на данном этапе конкретный прогноз давать слишком рано, однако в целом, как отмечалось выше, коронавирус может стать одним из негативных факторов, из-за которых китайский рынок по итогам 2020 года замедлит темпы роста.

2. Рост числа платежных дефолтов и банкротств: в секторах, которые больше остальных пострадают от карантинных мер, связанных с эпидемией коронавируса, уже в ближайшее время может увеличиться число банкротств и платежных дефолтов. В первую очередь речь идет о транспортном секторе, ритейле и сфере услуг. Однако если ситуация ухудшится, страдать начнет и тяжелая промышленность провинции Хубэй, в особенности автопром, текстильная промышленность и сектор информационных и коммуникационных технологий.

3. "Охлаждение" соседних азиатских рынков: в среднем китайские туристы тратят за границей 130 миллиардов долларов в год. 20% от этой суммы – в Гонконге, 15% – в Макао, 6% – в Таиланде и 5% – в Японии. Ограничение передвижений, связанное с карантином, может привести к тому, что страны, зависимые от индустрии туризма, могут недосчитаться привычных объемов прибыли.

Подпишитесь на нашу рассылку, и каждое утро в вашем почтовом ящике будет актуальная информация по всем рынкам.

Что делается для того, чтобы Поднебесная не скатилась в глубочайший кризис

17.04.2020 в 19:31, просмотров: 5803

Китай в пятницу отчитался о состоянии экономических дел в условиях коронавирусного кризиса. Впервые с 1992 года экономика КНР показала отрицательный рост, ВВП Китая снизился на 6,8%. Каковы перспективы развития китайской экономике, удастся ли ей удержаться от скатывания в глубокий кризис, какие меры принимает государство для выхода из создавшегося непростого положения, нам рассказали эксперты.

В начале вспышки эпидемии, Китай ввел жесткие ограничения на передвижения и закрыл ряд производства, чтобы обуздать распространение коронавируса. Несмотря на то, что в целом китайцам удается держать COVID-19 в узде, экономика страдает – в немалой степени потому что в кризисе находятся торговые партнеры Китая, заказы из-за рубежа отменяются, так что многие частные предприятия-экспортеры увольняют рабочих и предупреждают о закрытии заводов в не столь отдаленном будущем. И это только одна из многих сторон проблемы.

По словам эксперта, к таким мерам относятся и налоговые послабления, и прямая выплата денег в виде электронных чеков населению, наиболее пострадавшему от последствий коронавируса. Эти меры неокончательные, так как государство все еще продолжает разрабатывать дополнительные. Большая часть из них как раз будет направлена на стимулирование внутреннего потребления и, конечно, на ослабление нагрузки на малые и средние предприятия.

Помимо этого, центральный банк КНР разрабатывает сейчас программу снижения учетной ставки по отдельным видам кредитования. И в том числе, отмечает эксперт, это касается как кредитов по рефинансированию задолженностей, так и выплат заработной платы сотрудникам и т. д.

Сергей Луконин считает, что в настоящее время одним из главных вызовов для китайской экономики стала проблема экспорта на фоне развития пандемии.

Юрий Тавровский также подчеркнул, что в Китае есть проблемы с теми отраслями, которые ориентированы на внешние рынки, поскольку за границей экономическая ситуация с каждый днем только ухудшается. И, конечно, этот факт достаточно сильно сказывается на китайских экспортных поставках. Экспорт по-прежнему дает около трети китайского ВВП. По словам китаеведа, о каком-то улучшении этого вопроса можно будет говорить минимум через 3-6 месяцев.

Эксперт уверен, что Китаю благодаря определенным стабилизационным мерам удастся выйти из кризиса с наименьшими потерями. В этом стране поможет управляемость экономики.

По словам Юрия Тавровского, все традиционное китайское общество мобилизовано через систему парторганизаций и органы общественной безопасности. Поэтому, когда Китай столкнулся с кризисом на фоне коронавируса, он уже был в состоянии этой самой мобилизации. Она же существовала еще со времен торговой войны с Соединенными Штатами.

По словам заместителя директора института Дальнего Востока РАН Андрея Островского, каждая страна сможет в полной мере оценить убытки, нанесенные кризисом от Covid-19, только во втором квартале первого полугодия 2020 года.

Ведь на сегодняшний день довольно сложно спрогнозировать потери в полном объеме. Трудно предсказать и то, каким будет уровень безработицы, потому что часть малого и среднего бизнеса, а также микропредприятия после месяца карантина просто прекратят свое существование.

Более того, уже марте произошло восстановление производства по Пекину, где работу запустили 92% предприятий. Такие же показатели можно увидеть и в Шанхае.

Все эти факторы, по мнению Андрей Островского, дают основания предположить, что Китай выйдет из нулевого показателя. А установить и подтвердить это окончательно можно будет примерно через шесть месяцев, когда страна получит результаты уже по второму кварталу 2020 года.

Важно отметить, что в Китае даже во время распространения вируса работала большая часть предприятий. Ведь пандемия охватила не всю страну, а только некоторые ее части. В основном это коснулось провинции Хубэй и города Ухань, который был полностью закрыт на карантин. Но это не так существенно отразилось на экономике страны, ведь основанная доля ВВП приходится на другие провинции, а именно на Гуандун и Цзянсу - так называемые «приморские районы

До вспышки коронавируса, предполагаемый рост реального мирового ВВП в этом году был низким — 2,3% (по рыночным обменным курсам). Последствия коронавируса для экономики меняют ситуацию, и теперь мы ожидаем, что мировой объем производства сократится на 2,5% в сравнении c мировым финансовым кризисом. С одной стороны, карантинные меры, болезни и негативные потребительские и деловые настроения будут подавлять спрос. С другой стороны, закрытие производств и нарушение цепочек поставок создадут узкие места в поставках. Экономический шок будет сконцентрирован в первой половине этого года с региональными колебаниями, которые будут следовать за постепенным распространением пандемии по всему миру.

Россия готовится к последствиям коронавируса

Ухудшение ситуации в мировой экономике и резкое падение цен на нефть вызвали рост премий за риск по широкому спектру финансовых активов, в том числе в странах с формирующейся рыночной экономикой. В связи с этим выросли доходности ОФЗ и корпоративных облигаций, некоторые банки начали повышать процентные ставки по кредитам и депозитам. Принятые Банком России меры по ограничению рисков финансовой стабильности и ослаблению регулирования будут способствовать расширению кредитования, в том числе в наиболее уязвимых секторах, и помогут ограничить масштабы ужесточения денежно-кредитных условий.

Экономическая деятельность. В феврале — марте ситуация развивалась со значительным отклонением от прогноза Банка России по базовому сценарию. Это связано с ухудшением перспектив глобального роста на фоне распространения коронавируса и ограничений на трансграничные перевозки грузов и пассажиров, а также с быстрым ухудшением динамики на мировых товарных и финансовых рынках. Эти факторы могут привести к тому, что умеренный рост российской экономики в начале года сменится спадом экономической активности в ближайшие кварталы.

Путь роста российской экономики во многом будет зависеть от масштабов последствий дальнейшего распространения коронавируса и мер по борьбе с ним, а также от воздействия этих действий на производство, спрос и настроения бизнеса и потребителей. Российская экономика получит поддержку от пакета мер Правительства и Банка России по экономическим мерам по борьбе с последствиями пандемии коронавируса и волатильности финансового рынка. Внутренний спрос в этом году будет повышен благодаря дополнительным мерам социальной политики, объявленным в январе, а также реализации национальных проектов в соответствии с графиком.

Параллельно с решением по ключевой ставке Банк России предпринял ряд мер по обеспечению финансовой стабильности, поддержке экономики и финансового сектора в условиях пандемии коронавируса. Эти меры предназначены, среди прочего, для обеспечения доступа малых и средних предприятий к банковскому кредитованию, поддержки ипотечного кредитования и защиты интересов людей, затронутых распространяющейся пандемией. Аналогичным образом, планируется принять меры по смягчению административного бремени для финансового сектора с целью поддержки его кредитных возможностей.

Совет директоров Банка России проведет очередное заседание по рассмотрению ключевой ставки 24 апреля 2020 года . Пресс-релиз о решении Правления Банка России и среднесрочный прогноз будут опубликованы в 13:30 по московскому времени.

При создании статьи использовались материала Пресс-службы Банка России

Удар по глобальному росту будет сосредоточен в первой половине 2020 года

Ожидается скромное оживление мирового производства во второй половине 2020 года, при условии, что распространение коронавируса в значительной степени сдержат во всем мире и что не будет второй или третьей волны пандемии. Однако влияние на доверие и спрос будет продолжительным. Рост неопределенности приведет к увеличению предохранительных сбережений среди людей и задержке инвестиций в бизнес. Некоторые потребители могут также продолжать самоизоляцию даже после снятия запретов правительствами, опасаясь заразиться коронавирусом, что ограничит восстановление частного потребления. В худшем случае, если усилия по сдерживанию пандемического истощения бюджетных доходов и резкому увеличению государственных расходов в развитых странах, это может вызвать кризис суверенного долга. Это усугубляется тем фактом, что многие европейские страны, которые в наибольшей степени пострадали от пандемии, такие как Италия и Испания, уже имели слабые финансовые позиции до вспышки. Потенциальный долговой кризис в любой из этих стран быстро распространится на другие развитые страны и развивающиеся рынки, что приведет к очередному спаду мировой экономики.

Рост реального ВВП Китая замедлится до 1% в этом году

Китай был первой страной, пораженной вспышкой коронавируса. После первоначального медленного реагирования власти поставили Хубэй и другие провинции в тупик, что значительно ограничило экономическую деятельность в тех областях, которые имеют решающее значение для национальных и международных цепочек поставок. Граждане Китая сократили расходы, а это означает, что фирмы, работающие в сфере услуг, боролись за то, чтобы оставаться на плаву. Последние данные также показывают, что объем промышленного производства, а также инвестиции в недвижимость и основные средства упали на рекордно высоком уровне в январе-феврале. Есть признаки того, что сейчас активность постепенно начинает восстанавливаться, и китайское руководство стремится нормализовать ситуацию и отменить карантинные меры. На этом фоне ожидается, что в апреле-июне рост вырастет до 9,2% квартал к кварталу. Тем не менее, это будет главным образом из-за базовых эффектов, и мы считаем, что годовой рост Китая составит всего 1%.

Италия и Германия являются одними из наиболее пострадавших стран в Европе

Во всей Европе меры по сдерживанию, принятые для замедления распространения коронавируса, приведут к сокращению экономики в 2020 году. В Италии, объем производства сократился на 5% квартал за кварталом. С января по март этого года меры по блокировке серьезно подорвали экономическую активность. Во втором квартале картин будет еще хуже во всей еврозоне, все страны будут сообщать о сокращении своего производства на ежеквартальной основе. Ситуация кажется особенно мрачной в Германии; Огромный производственный сектор страны в значительной степени ориентирован на экспорт, что означает, что он особенно подвержен как нарушению цепочки поставок, так и снижению мирового спроса. Скорее всего производство Германии будет сокращаться на 10% во втором квартале на ежеквартальной основе.

Эпидемия распространяется в США.

Коронавирус быстро распространяется в США, где сейчас зарегистрировано самое большое количество случаев в мире. Влияние пандемии на рост будет в основном ощущаться во втором квартале, ожидается, что производство сократится на 5,9% квартал к кварталу. Первоначальный ответ властей на вспышку коронавируса был особенно слабым, что позволило вирусу быстро распространяться. Принимая во внимание резкое осуществление мер, необходимых для сдерживания вируса, резкий скачок числа заявок на пособие по безработице в конце марта и медленный прогресс в ускорении тестирования на коронавирус, возможно, что реальный ВВП сократится на 2,9% в 2020 году. Это по-прежнему оптимистично базовый сценарий, который будет сорван, если меры по сдерживанию не будут отменены во второй половине этого года. Это с учетом если федеральные меры стимулирования будут осуществляться быстро.

Наверняка вы слышали и читали про новый вирус в Китае. Рассказываем, что случилось и как это повлияет на инвесторов.

О лекарствах и посылках из Китая говорить не будем. Речь про сам вирус и то, как он влияет на экономику и фондовый рынок. Никакой паники — только факты.

Что происходит

31 декабря 2019 года Всемирная организация здравоохранения узнала, что в городе Ухань провинции Хубэй появилась странная пневмония. К 3 января 2020 года число заболевших достигло 44 человек.

7 января китайские власти сообщили, что речь идет о новом коронавирусе — представителе семейства вирусов, вызывающих различные заболевания: от простуды до тяжелого острого респираторного синдрома. Новый вирус назвали
2019-nCov.

К 12 января 2020 года выяснилось, что вспышка заболевания связана с рынком морепродуктов в городе Ухань. 13 января появился первый заболевший в Таиланде, 15 января — в Японии, 20 января — в Южной Корее. Эти пациенты заразились в Ухане. После этого отдельные заболевшие были обнаружены в Сингапуре, Австралии, Германии и некоторых других странах. В России пока отмечено два случая, оба пациента — граждане Китая.

На 5 февраля 2020 года выявлено 24 613 заболевших новым вирусом, из них 24 392 — в Китае. Большинство заболевших находятся в провинции Хубэй, где вирус и появился. Умерло 494 человека, из них 492 в Китае, один в Гонконге и один на Филиппинах. Выздоровело 1027 человек.

У вируса длительный инкубационный период — до двух недель. Чтобы выявить вирус, нужны специальные тесты, а обработка данных занимает время. Наконец, число врачей и медицинских учреждений ограничено. Все это означает, что заболевших на самом деле может быть больше: просто пока неизвестно, что они болеют.

Карта распространения вируса от Университета Джонса Хопкинса. Данные обновляются несколько раз в день

Что происходит с экономикой

На экономику больше влияет не сам вирус, а меры борьбы с ним. Чтобы остановить болезнь, китайские власти ввели карантин в Ухане и нескольких других городах провинции Хубэй: не работает транспорт, отменены общественные мероприятия.

Китайские новогодние праздники должны были закончиться 30 января, а 31 января должно было стать рабочим днем. Но праздники продлили по 2 февраля, чтобы сдержать вирус. Около 25 провинций и крупных городов Китая продлили празднование Нового года до 10 февраля, а в провинции Хубэй большинство учреждений не будет работать до 14 февраля. Эти территории обеспечивают 80% ВВП страны и до 90% экспорта.

Многие предприятия в Китае не работают, из-за этого могут сорваться поставки товаров, в том числе за пределы Китая. Например, по данным Reuters, Hyundai Motors постепенно остановит производство в Южной Корее из-за проблем с поставками.

Apple до 9 февраля закрыла свои магазины в Китае, оставив работать только онлайн-магазин. 17% продаж Apple приходится на Китай, так что прибыль компании может уменьшиться. McDonald’s закрыл несколько сотен из 3300 ресторанов в Китае, а Starbucks — больше половины из 4300 кофеен. Похожие меры приняли KFC, Pizza Hut, Ikea и Ralph Lauren, а Disney закрыл парки развлечений в Шанхае и Гонконге.

Более 60 авиакомпаний, в том числе British Airways, Delta и Lufthansa, отменили рейсы в Китай и из Китая, чтобы снизить вероятность распространения вируса. Круизные компании также отменяют рейсы, а РЖД ограничили пассажирское сообщение с Китаем. Из-за снижения числа туристов упадет выручка авиакомпаний, отелей, индустрии развлечений.

Из-за вируса замедлится рост китайской экономики. Если в 2019 году она выросла на 6,1%, то в 2020 году, как пишет The New York Times со ссылкой на Oxford Economics, можно ждать роста порядка 5,6%. Рост мировой экономики, по мнению Oxford Economics, составит 2,3% вместо ранее ожидавшихся 2,5%. Moody’s Analytics считают, что из-за вируса мировая экономика в 2020 году вырастет на 2,5% вместо ранее ожидавшихся 2,8%.

Вирус создаёт летальную угрозу американо-китайскому торговому соглашению

Эпидемия распространения коронавируса в Китае уже оказывает серьёзное влияние на китайскую экономику. Прежде всего, на вирус прореагировали фондовые биржи в Гонконге, Шанхае и Шэньчжэне. В январе были зафиксированы снижения продаж многих ценных бумаг и падения их курсов. Во избежание паники эти фондовые биржи были временно закрыты.

Влияние эпидемии отразится и на мировой экономике в результате ослабления торгово-экономических связей Поднебесной с остальным миром. Мировая экономика, по оценкам рейтингового агентства Fitch, может потерять от 0,5% до 0,8% ВВП, что эквивалентно 4-6 трлн долларов. Однако эти оценки основаны на предположении, что вирусная эпидемия не выйдет за границы Китая. В случае же поражения вирусом других стран может начаться полномасштабный экономический и финансовый кризис. За пределами Китая паники нет, но биржевые игроки пристально следят за событиями, связанными с коронавирусом. Эти события напоминают историю с птичьим гриппом – эпидемией, начавшейся в 2003 году и чуть было не спровоцировавшей глобальный экономический кризис.

14 января, когда шумиха вокруг эпидемии коронавируса была в разгаре, в США прилетел вице-премьер Госсовета КНР Лю Хэ. На следующий день в торжественной обстановке этот китайский чиновник и президент США Дональд Трамп подписали первый пакет документов в рамках торгового соглашения между двумя странами. В рамках достигнутых договорённостей Китай в течение двух лет должен купить у США сельскохозяйственную продукцию и другие товары на 200 млрд долл. А Вашингтон отменил повышение пошлин на китайские товары, включая телефоны, игрушки и ноутбуки.

Заключённое соглашение промежуточное, переговоры продлятся. Предполагается, что на втором этапе будут отменены пока ещё действующие пошлины в размере 25% на товары из Китая общей стоимостью 250 млрд долларов. Обе стороны представили сделку от 15 января как большой успех.

Этому предшествовала напряжённая подготовительная работа. Вашингтон обвинял Пекин в том, что на протяжении многих лет китайская сторона занималась валютным демпингом, или валютными манипуляциями. Дескать, Китай целенаправленно и постоянно занижал валютный курс юаня по отношению к доллару, искусственно повышая конкурентоспособность китайских товаров по сравнению с американскими.

Пекин вынужден был учитывать угрозы Вашингтона. Произошло некоторое повышение курса юаня по отношению к доллару. За счёт того, в частности, что Народный банк Китая (НБК) перестал наращивать долларовую составляющую международных резервов, а его портфель американских казначейских бумаг даже сократился. Были приняты меры по ограничению вывоза капитала, ослабляющего юань. В мае 2019 года НБК перестал выдавать лицензии китайским банкам на импортные закупки золота, которые создавали существенный дополнительный спрос на доллары США. В конце концов Вашингтон стал признавать, что Пекин действительно воздерживается от целенаправленного снижения валютного курса юаня. Без такого признания 15 января вряд ли были бы подписаны документы по торговому соглашению.

Однако тут-то и появился коронавирус. Он стал оказывать ярко выраженное понижательное влияние на китайский юань. На протяжении пяти месяцев происходило плавное повышение курса юаня по отношению к доллару, а в третьей декаде января произошёл разворот тенденции. Китайская валюта резко ослабела, пробив ключевой уровень в 7 юаней за доллар. С отметки 6,86 юаня за доллар 20 января курс спикировал до 7,003 юаня за доллар 30 января. Прогнозируется дальнейшее ослабление юаня, и китайские эксперты называют его единственной причиной коронавирус. Мол, причина объективная, денежные власти КНР тут ни при чём.

Минфин США пытается понять, что стоит за ослаблением юаня – вирус или китайское лукавство. Вторую версию исключать нельзя. Ведь острая фаза эпидемии в Китае началась ещё в декабре, и она не мешала юаню укрепляться. А вот не успели просохнуть чернила на документах американо-китайского торгового соглашения, как вирус неожиданно стал поражать китайскую валюту. Если такое поражающее действие коронавируса будет продолжаться, то не исключаю, что он доберётся и до самого соглашения. Коронавирус создаёт летальную угрозу договорённостям КНР – США.

— Ну разве что причину. Потому что от коронавируса и других всех вирусов основной экономический вред — не от прямых издержек, потому что люди заболели, на них идут медицинские расходы, а от страха. Человеческий страх и отсутствие уверенности в будущем наносит намного больший вред экономике, чем заболевание, прямые издержки, связанные с ним. Тот факт, что люди испугались сильно, уже наносит гигантский вред. И то, что происходит сейчас, — падение торговли, цен на рынках — это все скорее результат большой паники.

— А как страх влияет на экономику?

— Прямым образом. Потому что он меняет поведение людей. Если вы боитесь заразиться, вы не выходите из дома, вы сидите в масках, которые не помогают, но вы в них сидите у себя дома и не работаете, например. И от этого уже прямой и очень ощутимый удар по экономике.

— Я посмотрела, что в день в мире умирает около 150 тысяч человек. От коронавируса, согласно недавней статистике, — чуть более тысячи человек погибло. Почему мы не боимся 150 тысяч, но боимся тысячи?

— Мы боимся всего нового и необычного. Мы привыкли, когда человек умирает от старости, рака и так далее, а тут что-то новое, страшное и непонятное. Пока по цифрам, судя по всему, это не такой страшный вирус. Проблема тут скорее в социальных сетях и развитии информационной прозрачности. У нас весь мир связан, все глобализовано, поэтому очень быстро распространяется информация.

Китай обвиняют в том, что он скрывал информацию. Но скрывал две-три недели. Если посмотреть все истории предыдущих вирусов, то это ничто. С эболой той же самой. С ней, по-моему, восемь месяцев никто не мог понять, что происходит. А тут две-три недели. Поэтому у такой прозрачности информационной есть плюсы — вирус купировали гораздо быстрее, и, скорее всего, ничего страшного не будет.

— Его купировали, но не нашли пока лекарство.

— Чтобы предотвратить распространение вируса, всех тех мер, которые были приняты, достаточно: ограничение на перемещение людей, карантин и так далее. Они, к сожалению, не помогают людям, которые уже заболели. Хотя уже понятно, что люди умирают на самом деле от осложнений.

Медики пишут о том, что основная проблема с дыхательными путями. И если проводить принудительную вентиляцию легких, например, то вероятность умереть резко снижается. Поэтому с этим вирусом главное — вовремя получить медицинскую помощь. Но с точки зрения экономического эффекта от этой вспышки вируса, скорее всего, эффект больше, чем от атипичной пневмонии.

— Мир более связан. Люди намного больше перемещаются в пространствах, если сравнить с ситуацией 15 лет назад. И Китай играет гораздо более важную роль в экономике.

— Да. Остановился один завод в Китае, встало производство автомобилей в Корее и в России. Соответственно, кто-то недополучил выручку, недополучил прибыль и так далее.

— Да. Когда это было в 2003–2004 году, Китай был намного менее интегрирован в экономику. Поэтому встал там завод, китайцы не получили какие-то свои валенки — мир намного меньше это чувствовал. Поэтому сам по себе вирус сильнее, чем атипичная пневмония, но ненамного, а эффект гораздо более заметный нам.

— Вы думаете, насколько серьезным он будет?

— Сейчас еще рано оценивать, потому что мы про него мало знаем. Большинство цифр, которыми оперируют сейчас, — это сколько людей лежит в больнице с выявленным вирусом. Но то, что действительно надо знать, — сколько в итоге выздоровело, сколько умерло. Не так много людей успели пройти полный цикл. Мы еще не знаем масштабов, но, судя по цифрам выявленного заболевания и диагностированного, и тех, кто уже в больницах, видно, что эпидемия уже начинается загибаться.

— Худший и лучший сценарий развития ситуации.

— Реалистично, я думаю, он съест 0,5% роста китайского ВВП.

— То есть было 6%, а станет 5,5%?

— А такое замедление китайского ВВП это много или мало? Вообще ведь это 10% роста. Вы ожидали, что ваша зарплата вырастет на 50 рублей, а она вырастет на 45.

— Для конкретных людей — это всегда заметно, но это не катастрофично. Если мы говорим о китайской экономике, то 0,5% роста — это меньше, чем статистическая погрешность, потому что на самом деле, конечно, мы не знаем, как растет Китай. Когда я в январе был в Пекине, там в кулуарах серьезно обсуждали, что у них может произойти такое историческое событие… Они сейчас пятилетний план пишут очередной. И там может не быть конкретной цифры ожидаемого экономического роста.

— Во-первых, потому что реалистично это будет существенно более низкая цифра, чем предыдущая.

— Можно наврать, наверное.

— Именно об этом они думают. Издержки вранья по сравнению с плюсами пропаганды. Потому что врать придется, скорее всего, если записать цифру.

— То есть быстро расти, как Китай рос предыдущие 20 лет, невозможно?

— Нет, конечно. Это банальный экономический закон. Расти с нуля…

— Но если быстрый рост Китая окажется фейком, то…

— Это и есть фейк. Есть альтернативная объективная мера экономического роста. По спутниковым фотографиям можно понять, где засветка. Оказывается, это хорошая мера ВВП — насколько у вас подсвечена ваша страна, город. На самом деле она работает в научном масштабе с точностью до района, города. Поэтому все очень любят фотографии Кореи — на ночной фотографии очень четко видна граница между Южной и Северной Кореей. Есть такая, абсолютно светленькая, Южная Корея, а потом север и такая маленькая-маленькая точка — дворец властителя в столице.

— И по световой карте видно, что Китай врет?

— Там даже не просто Китай. Там очень четко можно отследить некоторые вещи. Разницу между статистическими данными по поводу роста ВВП и данными, измеренными со спутников. И чем более авторитарная страна, тем больше расхождение.

— Я не сторонница теории заговора, но недавно я слышала от взрослого, убеленного сединами человека, что коронавирус – это бактериологическое оружие, которое сбежало.

— Это обсуждалась, потому что, действительно, в Ухани есть лаборатории.

— Какие-то вирусологические. Об этом в газетах достаточно серьезно писали, что это как один из возможных источников. На самом деле никто не знает, откуда это появилось. Сейчас вроде бы все говорят, что это вполне естественный вирус, как от летучих мышей, и это выглядит естественно.

— Есть ли смысл запускать кому-то вирус страха?

— Смысл, конечно, есть. Вопрос в том, какой. В теории заговора считается, что люди запускают такие слухи, потому что они хотят посеять ужас и панику. Как мы видели на примере македонских подростков, которые были одними из основных источников фейк-ньюс во время избрания Трампа, они это делали не потому, что они хотели манипулировать выборами, они просто тупо хотели заработать денег.

Если вы делаете какой-то сайт, YouTube-канал, который привлекает огромное количество пользователей, вы за рекламу получаете много денег. Если вы вбрасываете какие-то страшные, ужасные истории про вирус и вас все начинают перепощивать, вы становитесь инфлюенсером и можете получать за это деньги.

— Это неизбежная вещь. В какой-то момент притормозит, но если глобально смотреть, то сейчас есть технологические новации, которые действительно сильно улучшат ситуацию в экономике. Все разговоры об искусственном интеллекте, все, что связано с информационными технологиями, оно еще не нашло полного отражения в экономике.

Это та же история, как и с компьютерами, например. Когда их изобрели, все говорили — сейчас компьютеры поменяют нашу жизнь. Прошло лет 20, прежде чем они действительно изменили нашу жизнь. Это полностью перестраивает все бизнес-процессы.

— Каково место России на этом празднике жизни с ее грустными 2% роста в год?

— Прошлый год — это 1,3% все-таки, поэтому 2% — это уже почти в два раза больше. Это реалистично-оптимистичный сценарий, потому что основные проблемы в России — структурные — никуда не деваются.

— Почему у России в лучшем случае 2% роста?

— Потому что основой экономического роста является инвестиция. И инвестиции делаются частным капиталом, а не государственным, и делаются они тогда, когда люди уверены в сохранности собственных прав. Потому что инвестиции — это такая вещь, когда вы платите деньги сейчас, а прибыль вы получаете завтра, послезавтра и так далее.

Если нет уверенности в том, что я сейчас вложу доллар или рубль в свою фирму и у меня не отнимут мою прибыль завтра или послезавтра, то я не буду инвестировать. Всегда есть выбор между рисками и доходностью. Но риски в России такие высокие, что инвестируют только в неимоверно прибыльные проекты, а их не так много. Поэтому проблема с недостаточным инвестированием связана не с экономическими проблемами. И решить эту проблему может не экономический блок.

— А кто может решить?

— Правоохранительный блок. Чтобы правоохранительный блок правоохранял, скажем так. Когда говорят о правоохранительных органах, почему-то всегда рисуется картина, что злые люди в погонах придут и отберут у вас бизнес. В основном это не так. В основном они инструмент решения споров, коммерческих споров, между конкурентами. Они используются как дубина, чтобы один конкурент отнял бизнес или замочил своего конкурента.

— Вы думаете, что есть реалистичный сценарий, при котором они вернутся к этой миссии? С чего бы?

— Без какого-то внешнего воздействия этого не произойдет.

— А какого рода должно быть внешнее воздействие, если реалистично?

— Реалистично — это какие-то политические изменения.

— Дубина народной войны или что?

— Я очень надеюсь, что нет. В принципе от революций ничего хорошего не происходит никогда, поэтому праведный народный гнев может оказать положительное влияние как угроза — давайте мы сейчас все-таки займемся делом, а то будет что-то страшное. По сути ничего хорошего от революции обычно не бывает. Но угроза революции…

— Не приведенная в исполнение?

— Именно. Не приведенная в исполнение угроза революции может иметь очень положительное влияние. С этой точки зрения революция 1917 года — она чудовищна была для России, но, видимо, сыграла огромную положительную роль для всего остального человечества, потому что огромные политические положительные изменения в Европе и в Америке были связаны с тем, чтобы не допустить этого. Они все нам благодарны должны быть. Мы мучились, мучились, а им хорошо. С Китаем то же самое. Китай резко изменился, посмотрев на коллапс Советского Союза.

— Какие политические изменения нужны, чтобы произошло то, о чем вы сказали?

— Появление политической конкуренции. Это не обязательно страшная битва на выборах. Хотя бы политическая конкуренция внутри элит. А элиты всегда опираются на поддержку общества. Когда начинается битва между элитами, они всегда используют поддержку общества как аргумент. Поэтому не бывает такого, что конкуренция внутри элит есть, а люди полностью исключены из этого процесса.

У элит всегда есть стимул использовать в качестве дополнительного рычага давления в борьбе между собой население. Это хорошо. Это означает, что им надо прислушиваться к тому, что хочет население. В принципе не надо испытывать иллюзий, что демократия — это когда человек с улицы может взять, прийти с предвыборной платформой, и его изберут.

— Без этого нормальный экономический рост невозможен?

— Если под нормальным мы понимаем как минимум мировой уровень в 3–3,5%, то, может быть, он и возможен на год-два. Взять и вбухать все наши резервные фонды, разогнать экономику. Если очень понадобится перед выборами, то можно, наверное. Но долгосрочный рост при текущей политической конфигурации я не понимаю как может быть.

— Вы можете простым языком объяснить, почему рост в 2% — это плохо? Можно же расти чуть медленнее, чем мир.

— Можно расти чуть медленнее, чем мир. У нас был рост — 1,3%, у мира — 3,5%, допустим. 2% — разница этого роста. В год это почти незаметно. За два года чуть более заметно. Проходит 15–20 лет, и оказывается, что мы в два раза меньше выросли, чем весь мир. А в два раза — это уже заметно.

— Вообще Россия не бедная страна, но люди в ней бедные. Может ли Россия расти без роста благосостояния людей или современный экономический рост без этого невозможен?

— Устойчивый экономический рост невозможен. Когда неравенство достигает определенного критического значения, негативные аспекты начинают перевешивать. Надо понимать, что у неравенства есть и положительные стороны. Когда все равны — мы там были. Ничего хорошего в этом нет. Как минимум стимулы должны быть, чтобы вы хотели быть богаче.

— То есть зависть — двигатель прогресса.

— Конечно. Тут вопрос в том, что надо аккуратно говорить, о каком неравенстве идет речь. Неравенство возможностей — всегда плохо. Когда люди с одинаковыми талантами, амбициями, с одинаковым количеством усилий получают разные результаты — это всегда плохо. А в неравенстве исходов — когда в итоге кто-то заработал больше, кто-то заработал меньше — ничего плохого нет, если они заслуженно это получили.

Вопрос, хорошо или плохо неравенство, далеко не очевидный. У неравенства есть негативные последствия — прежде всего социальные и политические. Иногда оно достигает высокого уровня, как в России, и это имеет очень понятные негативные последствия.

— Это неравенство уже на критическом уровне?

— Оно очень высокое. Бывают страны, где еще хуже, но мы все-таки на Африку не хотим равняться. Мы хотим равняться на Европу, Америку.

— А сколько, как вы думаете в России, в двух столицах богатых людей с доходом от 10 миллионов долларов?

— Десятки точно будут.

— Это для России много или мало?

— Если умножить количество людей на количество богатства, то очень много. В России очень высокое неравенство именно богатства. Не доходов. Доходы еще как-то вписываются в мировые. Но по неравенству богатства именно Россия очень выделяется.

— А можете простым языком объяснить, в чем разница?

— Это все на самом деле привет из 90-х в основном. Была бесхозная страна. Каждый ухватил свой кусочек. Проблема в том, что не каждый. Небольшое количество людей успело ухватить достаточно большие кусочки. Некоторые кусманища ухватили в 90-е. Потом еще в 2000-х был дополнительный распил через государственные заказы, компании и так далее.

— Как в России можно смягчить проблему неравенства?

— Быстро такие вещи не решаются. Во-первых, любые быстрые решения, скорее всего, плохие. Основная проблема, которую я вижу в данный момент в налоговой системе России, — это проблема с налогом на наследство, которого нет. В долгосрочной перспективе налог на наследство не позволит получить ситуацию, в которой определенные семейства практически полностью владеют большей частью богатства.

— Плоская шкала налогообложения с точки зрения экономического роста и смягчения неравенства — это хорошо или плохо?

— С точки зрения неравенства это, конечно, не здорово. Но у нас же проблема не в шкале, а в уходе от налогов. Но прогрессивная шкала, конечно, помогает снижению неравенства.

— Но ведь люди, которые платят 13% с большего дохода, они физически платят больше. Мне кажется, что это какой-то лукавый аргумент. 13% от 100 тысяч рублей, и 13% от миллиона — это разная сумма.

— Это безусловно. Если мы говорим все-таки про неравенство, а не про рост, то прогрессивная шкала, безусловно, больше выравнивает, чем плоская.