Отзывы коронавирусных сидельцев об условиях в изоляторе

Самое страшное, что может случиться с человеком в период пандемии COVID-19 — это нахождение в российской тюрьме. Все мы прекрасно знаем об огромном количестве людей, сидящих ни за что — начиная от незначительных правонарушений, не представляющих общественной опасности и заканчивая политзаключенными.

Алина Витухновская

Да и настоящие преступники не заслужили ни тех условий содержания, о которых нам давно известно от правозащитников, ни отсутствия медицинской помощи. Фактически заключенные оказываются наедине с собственной смертью. Я попросила проконсультировать меня по текущей ситуации в российских зонах и СИЗО известного журналиста и правозащитника Ольгу Романову. Вот что она рассказала:

Источников знаний у нас четыре: только что освободившиеся заключенные, сидящие (у многих есть мобильные телефоны, что запрещено, но коррупции во ФСИН никто не отменял), родственники заключенных и сотрудники ФСИН, которые понимают, что сами находятся в большой опасности и осознают, что их руководство занимается исключительно победными реляциями, как обычно.

Карантин с конца марта был введен повсюду, во всех местах лишения свободы. Отменены свидания, передачи, практически запрещены (весьма затруднены) свидания с адвокатами, прекращены следственные действия. Во многих местах отказываются принимать почтовые посылки и лекарственные передачи (что незаконно).

Источников проникновения заразы два: недавно арестованные (в Москве для них выделено отдельное СИЗО в Капотне) и сами сотрудники, приносящие вирус с воли. Пока мы наблюдаем опасность именно из-за сотрудников. Многие из них были в отпусках за границей, и многие же скрыли этот факт. Почему скрывают — понятно, официальные доходы не позволяют жить широко, но живут. А потому скрывают.

Именно так вирус проник, например, в одну из исправительных колоний: заместитель руководителя вернулся из отпуска, проведенного в одной из стран юго-восточной Азии и сразу же вышел на работу, безо всякого карантина. Две недели он работал в зоне, провел два круглосуточных дежурства — только после этого почувствовал недомогание. COVID-19 подтвержден.

Что происходит в самой зоне, свидетельствует один из заключенных. Ему осталось сидеть несколько месяцев, он не выходит из СУС (строгие условия содержания). Вот о чем он нам рассказывает. В середине марта 2020 г. заместитель руководителя возвратился после отдыха и через пару дней вышел на работу. В конце марта он заболел, у него были признаки ОРВИ, тест на COVID-19 — положительный. За период с момента выхода на работу и по конец марта он дважды дежурил сутками, был ответственным за все. Во время суточных дежурств обходил все (. ) помещения колонии, включая столовую, кухню, библиотеку, жилые бараки. 3-й отряд, где находится Владимир В. — отряд обслуживающего персонала. Также тяжело болен наиболее часто контактировавший с заместителем руководителя сослуживец, который был помещен в инфекционную больницу в городе. Его жена и дети были помещены под домашний карантин.

В начале апреля 2020 г. двух осужденных вызвали в здравпункт. Приехавшие из Москвы вирусологи в полном противоэпидемическом снаряжении взяли у них тест на COVID-19. Результаты им неизвестны до настоящего времени. Далее весь 3-й отряд закрыли под замок в жилом помещении — около двухсот человек. Еду передают через дверь. Затем 20 человек из 3-го отряда с признаками ОРВИ были помещены в здравпункт. Медперсонал здравпункта, состоящий из нескольких фельдшеров фактически не имеет должного медицинского образования. Буквально через день один из 20 осужденных с наиболее тяжелым течением болезни был этапирован в другую колонию для получения терапевтического лечения. Узнав, что осужденный прибыл из соседней колонии, две смены охраны покинули свои рабочие места, не желая вступать в контакт. Сбежали попросту.

Средства защиты, применяемые в колонии:

О необходимости амнистии и освобождения людей из-под стражи в связи с чрезвычайной ситуацией высказались известные правозащитники и общественные деятели — Александр Сокуров, Лев Пономарев, Дмитрий Быков, Людмила Улицкая, Денис Драгунский и другие.

Все имена и названия учреждений изменены в целях безопасности.

Азат Гайнутдинов считает, что в нынешних условиях пандемии можно разгрузить колонии на 15–20%, при этом снизив уровень рецидивов

В КАЖДОМ УЧРЕЖДЕНИИ УИС РТ СОЗДАН ДОСТАТОЧНЫЙ ЗАПАС МЕДИЦИНСКИХ ПРЕПАРАТОВ

На фоне быстрого распространения коронавирусной инфекции нам регулярно поступают звонки и обращения от родственников осужденных, отбывающих наказание в исправительных учреждениях республики. Они обеспокоены сложившейся обстановкой. Чисто по-человечески я их прекрасно понимаю. Да, люди совершили преступление, за которое должны понести наказание. Но для своих родных они остаются прежде всего сыновьями, дочерьми, отцами и матерями. Их ждут дома, за них переживают. Как руководитель центра реабилитации и адаптации, как председатель ОНК РТ и просто неравнодушный человек я не могу остаться в стороне от этой проблемы.

Пока случаев заболевания или заражения инфекцией коронавируса среди лиц, содержащихся в учреждениях ФСИН РТ, не выявлено. Ведомство оперативно среагировало, и в целях недопущения случаев заноса и распространения заболевания реализуется комплекс санитарно-противоэпидемических, в том числе ограничительных, мероприятий.

В учреждениях УФСИН РТ обеспечен масочный режим, соблюдение необходимого температурного режима, проведение дезинфекционных мероприятий, готовность учреждений к приему больных, увеличен объем коечного фонда. В каждом учреждении УИС РТ создан достаточный запас медицинских препаратов, средств индивидуальной защиты и дезинфекции. Введены ограничительные меры по свиданиям. Также в рамках реализации указанных мер налажено тесное взаимодействие с управлением федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по РТ по оказанию помощи в ликвидации эпидемических очагов на территории ФСИН РТ при их возникновении, в том числе в части проведения лабораторных исследований. Проводятся мероприятия обучающего характера о необходимости раннего обращения за медпомощью, а также по соблюдению мер профилактического характера.

Однако руководители европейских и российских некоммерческих организаций обеспокоены создавшимся положением, так как полагают, что рано или поздно инфекция коронавируса все-таки проникнет в исправительные учреждения и изоляторы. Система ФСИН закрытая, но достаточно посещаемая. Люди, содержащиеся в ИУ, являются незащищенной категорией и находятся в группе риска по тем причинам, что с подозрением на какую-либо инфекцию практически невозможно самоизолироваться. Основную часть времени осужденные проводят в условиях скопления большого количества людей. Попав туда, вирус распространится с невероятной скоростью. Учитывая тот факт, что у большинства заключенных ослабленный иммунитет, сопутствующие иммунодефицитные заболевания, они находятся в условиях ограниченного доступа естественного солнечного света, все эти и многие другие неблагоприятные факторы будут приводить к распространению вируса.

В связи с чем правозащитные организации России и западноевропейских стран обратились к Всемирной организации здравоохранения и Совету Европы с призывом принять меры к сокращению численности заключенных. Ведется активное обсуждение вопроса о том, что заключенных необходимо срочно освобождать из тюрем по УДО, амнистии, под домашний арест. Многие государства в условиях эпидемии уже начали постепенно разгружать пенитенциарную систему — власти амнистируют заключенных, которые признаны неопасными для общества, временно выпускают их или переводят под залог. Например, в Оклахоме освободили около 200 осужденных по легким статьям, чтобы появилось место под карантин для совершивших более тяжелые преступления. Власти Лос-Анджелеса из-за угрозы распространения коронавируса выпустили из тюрем около 1,7 тыс. заключенных — это порядка 10% от всех заключенных самого населенного округа США. Однако его губернатор опасается, что у многих из них нет постоянного места жительства и они заразятся вирусом на свободе. Власти Северной Рейн-Вестфалии, самой населенной земли Германии, в которой коронавирусом заразились уже более 9 тыс. человек, пообещали отпустить тысячу заключенных. По оценкам властей, в случае начала эпидемии в тюрьмах им понадобится тысяча свободных мест для организации карантина. Амнистия коснется осужденных на срок до 18 месяцев, если он заканчивается до 31 июля 2020 года, — исключение составят осужденные за насильственные преступления и преступления сексуального характера. Не коснется послабление и тех, кто совершил новое преступление уже в тюрьме.

Верховный суд Индии 23 марта предписал всем штатам и союзным территориям страны организовать комиссии, которые решат, каких заключенных можно отпустить условно-досрочно, чтобы уменьшить перенаселенность тюрем в условиях эпидемии COVID-19. Суд определил, что такую возможность получают те, кто был осужден на сроки до 7 лет. Кроме того, он запретил перевозить заключенных за исключением случаев, когда это помогает справиться с перенаселенностью, а также не разрешил присутствовать заключенным в зданиях судов — все процессы должны проходить по видеосвязи. Министерство юстиции Ирландии разработало план, призванный не допустить вспышки коронавируса в местах лишения свободы, — он должен выполняться последовательно, в зависимости от развития ситуации с эпидемией. Ведомство предлагает упростить доступ заключенных к временному освобождению, внести изменения в его правила, а также на треть чаще выносить решения об условно-досрочном освобождении.

Действительно, на наш взгляд, эти меры можно применить для предотвращения распространения инфекции среди заключенных и в России. Конечно, мы учитываем пример других стран, но в то же время, я считаю, для каждого государства в решении этого вопроса должен быть индивидуальный подход. Мы не говорим о том, что нужно всех преступников отпустить по домам, но и уверены в том, что определенные меры принимать просто необходимо. Даже в такой непростой для всего мира ситуации не стоит, как говорится, рубить с плеча. Нужно найти золотую середину. Мы уже приводили пример некоторое время назад, когда освободили сразу группу заключенных по исправительным работам, не имея опыта взаимодействия с ними. И что получили? Определенные трудности с наплывом не подготовленных к свободе людей, социально неадаптированных, алко- и наркозависимых. Сейчас мы не имеем права повторять ошибки прошлого. Слишком дорого они обходятся. Большинство этих ребят имеют сопутствующие заболевания, потому более подвержены риску. Положа руку на сердце, если дать им сейчас свободу, она опьянит голову и, я уверен, они мало будут обеспокоены тем, как уберечь себя от инфекции. Их менталитет и, вероятно, долговременная зависимость от алкоголя и наркотиков не позволят трезво оценить ситуацию и подвергнуть себя самоизоляции.

Ведь что такое самоизоляция? Это тот же самый домашний арест, но только основанный на дисциплинированности, ответственности и сознательности. Он для здорового-то человека является тяжелым испытанием, а что уж говорить об алко- и наркозависимых. Не нужно забывать и о том, что первостепенной задачей ФСИН является перевоспитание осужденных. В большинстве колоний находятся люди, являющиеся рецидивистами, уже подвергавшиеся когда-либо лишению свободы. Это значит, что они уже осознанно пошли на повторное преступление. Данный факт требует особого подхода к организации применяемых к ним мер. И потому, если сейчас кинемся поголовно всех подряд освобождать, это приведет к тому, что мы получим колоссальный рост преступности и, вероятно, увеличение числа зараженных, так как не подготовленные к свободе люди никак не будут сидеть дома. А общество должно быть уверено в своей безопасности, которую государство не сможет обеспечить, отпустив большую часть осужденных на свободу.

Поэтому, повторюсь еще раз, необходимо к данному вопросу подходить с особой серьезностью, проработать все за и против, не кидаться из крайности в крайность, а найти золотую середину. Нужно учесть все тонкости, все моменты, но и не застрять в своих обсуждениях. Потому предлагаю в соответствии со вступившим в силу законодательством активнее применять ст. 80 УК РФ. Это замена неотбытой части наказания более мягким видом, например принудительными и исправительными работами. Заключенный будет знать, что и наказание ему все равно придется отработать, но и за состоянием своего здоровья он вполне может последить самостоятельно.

Используя пример Ирана, где власти под залог отпустили уже около 100 тыс. заключенных, возможно и у нас отпускать осужденных на период эпидемии во временный отпуск, а по его истечении положительно характеризующимся сокращать оставшийся срок до УДО. Но для тех, кто в ходе временного освобождения нарушит условия, отпуск тут же прекращать (без перспективы УДО).

Считаю важным даже в создавшихся кризисных условиях не откладывать рассмотрение вопроса об амнистии. Опять же при применении данных мер мы видим возможность освободить государство от финансового бремени, так как в условиях быстро распространяющейся инфекции государство обязано дополнительно изыскивать средства на закупку медицинских препаратов, реализацию мер по профилактике и недопущение распространения вируса среди осужденных. Так зачем же нам пускать эти деньги на ветер, когда их можно использовать более рационально? Например, на поддержание здоровья пенсионеров, смертность среди которых от коронавируса имеет самый высокий процент. Считаю, особое внимание нужно уделить женщинам, содержащимся в ИУ. Большинство из них имеют на свободе детей и престарелых родителей. Надо дать шанс таким женщинам трудовой деятельностью здесь, на воле, искупать вину перед обществом и в то же время использовать возможность заботиться о своих детях и родителях.

В условиях создавшегося положения считаю экстренно необходимым создание комиссии, в состав которой должны входить представители ФСИН РТ, прокуратуры РТ, УПЧ РТ, ОНК РТ, ДУМ РТ, РПЦ, общественных организаций. Так как вышеперечисленным уже обеспечен доступ в исправительные учреждения для реализации своих функций, им будет проще проводить работу с осужденными по их подготовке к освобождению на определенном этапе отбывания наказания уже в колонии. На начальной стадии работы с заключенными в кратчайшие сроки смогут разработать программу работы с ним и определить дальнейший алгоритм действий. Мы должны принимать во внимание индивидуальные потребности осужденного, его социальное прошлое, историю преступления, физические и умственные способности, темперамент, продолжительность срока заключения и возможности человека после освобождения.

Для этого обязательно нужно проводить неоднократные встречи с его родственниками, а также вести непрерывную работу с самим осужденным. Если заключенный страдает от определенных зависимостей, направлять его на лечение в реабилитационные центры, проводить усиленную работу с ним по психологической линии. Не бросать человека на произвол судьбы, а работать с ним по определенной программе до полной успешной ресоциализации. Проекты по взаимодействию с данной категорией граждан (и не только осужденными) сейчас нами активно разрабатываются. Если заключенный здоров физически и эмоционально, осознал и переоценил все свои поступки, то готовить его к освобождению по принудительным или исправительным работам, амнистии либо отправке во временный отпуск.

Иными словами, для экстренной разгрузки исправительных учреждений республики должен быть создан так называемый штаб по подготовке осужденного к выходу на свободу.

Я уверен, что организация и полноценная, слаженная работа всех членов этой комиссии позволят нам говорить о разгрузке колоний на 15–20% и снижении рецидива преступлений до 5%.

В изоляторе №7 в Капотне из-за эпидемии смешались заключенные всех категорий

17.04.2020 в 13:49, просмотров: 3027

Месяц назад, когда освободили СИЗО № 7 от прежних сидельцев (их раскидали по другим изоляторам), сюда стали принимать новых – тех, кто арестован после объявления о начале режима самоизоляции и тех, у кого нельзя было исключить наличие коронавируса. Сначала привезли десять человек, потом еще и еще…

А новых заключенных в СИЗО все везут и везут.

Кто эти люди? Не иначе как маньяки, убийцы, бандиты, насильники, террористы? Напомним, правозащитники ведь обращались к судам, в Госдуму, в прокуратуру с требованием не сажать сейчас, на фоне пандемии, в СИЗО за ненасильственные преступления. Такие письма шли и от ОНК, и от Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека. Мы надеялись – нас услышат.

- Андрюше всего 18 лет, - плачет мама. – Он по сути-то подросток. Затянули наркотики его… Ох, сынок-сынок…

Андрей по закону уже не считается несовершеннолетним. Но есть в СИЗО и те, кто к таковым точно относится: два парня и девушка. Про парней известно, что один попал за разбой (адвокаты считают, что это было самоуправство – истребовал долг с друга), другой - за то, что каршеринговую машину угнал. В общем, не самые страшные преступники, могли бы под домашним арестом побыть.

С девушкой сложнее. 16-летняя киргизка пыталась убить своего новорожденного ребенка. Она сама ничего не помнит (послеродовая травма). Первые дни в углу камеры сидела, молчала, уставившись в стену. Сейчас, по словам медиков, несостоявшаяся детоубийца ожила.

- Она когда в первый раз к двери камеры подползла, попросила сказки ей дать, - рассказывает доктор. – Маленькая, сама как ребенок выглядит. Некоторые сердобольные сотрудники то конфетку ей дадут, то печенье. Особо делиться им с ней нечем – сами на казарменном положении из-за коронавируса.

Психолог девушку навещал, но разговорить ее вроде как не смог. К слову, в СИЗО № 7 есть даже комната психологической разгрузки, но она не для заключенных, а для сотрудников. А один из прибывших на днях арестантов (из отряда хозобслуги) оказался художником. Вот он эту комнату и вызвался расписывать в японском стиле.

- Есть мужчина, который за решетку попал за кражу трех бутылок пива, - рассказывает медсестра. – И еще мне попадался алиментщик.

- Мужчины и женщины сидят в отдельных камерах и даже на разных этажах, - объясняет представитель УФСИН по Москве. - Несовершеннолетние тоже отделены от общей массы заключённых. Есть еще категория бывших сотрудников правоохранительных органов, они по закону, так же должны быть изолированы от остальных. Но да, действительно, впервые в истории современной России в одном московском СИЗО собраны все категории арестантов.

Выходит, СИЗО №7, как и планировалось изначально, стал особенным, но только в другом смысле.

- Мы тут пытаемся сделать лучшую библиотеку, чтоб отвлечь вновь прибывших от криминальных устремлений и депрессивных мыслей, - говорит аналитик столичного УФСИН Анна Каретникова. - Заодно стараемся, чтобы каждый получил заказанную книгу. Мы сейчас сами, как библиотекари. Стараемся все камеры обходить и книги раздавать каждый день, а не раз в 10 дней, как было раньше. Это арестанты это очень ценят. Надеюсь, это останется, что ли, у них в памяти и как-то предопределит их судьбу.

Передачки и посылки во время карантина запретили, так что заключенные и их родные могут только пользоваться тюремным ларьком. Но вот беда – ассортимент почему-то резко сократился. Ни кипятильников, ни шариковых ручек (письма и жалобы писать) нет. В дефиците оказалось многое из того, что арестантам кажется важным. Вот, к примеру, из-за не очень хорошей воды тело у них шелушится, а крем в ларьке предлагается только один – для ног (про его качество даже не говорю).

Самая большая проблема с провизией. Большая часть заключенных баланду или вовсе не брали раньше, или через раз. А все потому, что еды, переданной родными и друзьями, вполне хватало. Теперь все изменилось. Заключенные (и такая ситуация во всех московских СИЗО) стонут от недоедания.

- Сын написал, что не может эту баланду есть, - рассказывать мать одного из сидельцев. - Он уже сильно сдал. У него желудок с детства больной. Я его кормила диетическим супчиками. А в СИЗО на горячее щи из кислой капусты, да еще приправлены не понятно чем. Один раз съел – весь день живот болел.

- Каши не вкусные, во вторых блюдах мяса почти нет, порции маленькие, - говорит адвокат другого. – А еще соли не дают!

Увы, проверить это мы, члены ОНК Москвы, не можем – в СИЗО № 7 нас не пускают из-за карантина (что, по мнению многих юристов, незаконно).

В других СИЗО стали выдавать к обеду и ужину сырой лук и чеснок. Здесь, видимо, руководство этого запаха не переносит. При этом арестанты жалуются, что в душ их не всегда выводят.

-Даже если мы тут не переболеем коронавирусом, то точно скоро будем дурно пахнуть и сильно похудеем, - шутит один из заключенных.

Еще из досадного - на такой большой карантин не хватило брошюр с образцами заявлений, доверенностей, с правилами внутреннего распорядка, а также УК и УПК. Все это разъяснять приходится сотрудникам, на что уходит уйма времени.

Если в другие СИЗО вирус могут занести разве что сотрудники, то в это - прибывающие каждый день новенькие заключенные. И что делать?

- Два раза в день полы раствором дезинфицирующим поливают, - рассказывает Каретникова. - Обрабатывают все въезжающие и выезжающие машины. На режимной территории все ходят в масках и перчатках, в административном здании - в масках. Снимают только в столовой и там, где спят. Руки постоянно обрабатываем дезинфицирующим раствором. Постепенно привыкаешь: без маски уже чувствуешь себя как-то не так.

Единственное, что радует, - тяжелых больных в СИЗО почти не осталось.

Доктора говорят, мол, удивительно, какие арестанты здоровые приезжают на этот раз.

Проблема в том, что поступавшие во ФСИН тесты ведут себя, мягко говоря, странно. Два теста показывают, что человек болен, а третий – что нет. И какому верить?

Симпатяшка-русачка Марина Зайцева

– Мы летели из Китая очень долго – 12-13 часов, еще больше провели в аэропорту в Китае и по дороге в Ухань на автобусах, через бесконечные блокпосты. Воду и еду с собой в самолет взять не разрешили. Но на пересадке в Улан-Удэ всех пригласили выйти… попить холодный чай и попробовать пирожки с ледяной начинкой, потому что на улице было -30 градусов и все стояло в необогреваемых военных палатках. Очень замерзли. Ведь в Ухани были +13 градусов. А у меня с собой не было никакой теплой одежды, только кроссовки и легкое пальто

Прилетели в Тюмень все невозможно уставшие и голодные. Уже в самолете у нас забрали паспорта - сказали, чтобы поставить штампы на таможне. А сразу с трапа отправили на автобусах в санаторий. В холле ждали в полной экипировке люди не просто в масках, а в скафандрах. Встречали как будто мы излучаем этот вирус

Никто не представился – сразу начали рассказывать правила. Основное: нельзя выходить из комнаты все 14 дней – везде установлены камеры и если это увидят, то карантин будет продлен до тех самых двух недель

Автоматически и для всех. Я попросила у сотрудника воды - он сказал мне отойти от него. Выдали черные мешки - в них велели сложить всю одежду, вплоть до трусов. Должны отправить на дезинфекцию

Списки на расселение были подготовлены заранее. Нас всех распределили в комнаты по 2-3 человека, с абсолютно незнакомыми людьми. Меня отправили в номер на троих. Я запротестовала и тогда меня согласились подселить к одной девочке

Условия суровые. Я знаю мальчика из Сербии, который эвакуировался вместе с французами. Их привезли к морю, они живут в комнатах по одному человеку, им разрешают гулять по территории

- Как условия в санатории?

– Комната обычная. В ней три кровати. Балкона нет. Но уже лежали чай, конфеты, банан, бублик… и банка соленых огурцов в холодильнике. В ванной комнате тоже готовы все принадлежности, включая шампуни, зубные щетки, и прокладки для девочек. Стояли и банки для анализов.

- Что сказали о режиме дня?

– Режим дня свободный. Процедур никаких нет. Еду будут приносить по часам.

- А чем себя развлекать?

- Как вы оказались в Китае в разгар эпидемии?

– У меня очень тяжелая учеба и я взяла семестр, чтобы отдохнуть и подготовиться к досдаче одного экзамена. Решила потратить время на себя – попутешествовать по Азии. Прилетела в Ухань после Старого Нового года

- А новости вы не смотрите?

- Да. Мне подружка скидывала мемы, что в Китае люди задыхаются от пневмонии. Но я не придала этому значения. Вся волна о том, что это очень опасно и быстро распространяется, началась где-то 23 января, когда закрыли Ухань. Я в это время уже была в другом городе поменьше - Санья, в котором жила у знакомых. Потом его тоже закрыли и я поняла, что не смогу уехать

- Как реагировали местные на ситуацию?

- После этого с вами связались из посольства, чтобы эвакуировать?

- С кем вы летели и ехали в автобусе в аэропорт и в итоге оказали в карантине?

– В основном это молодые люди 20-30 лет. Несколько мужчины постарше, 50-60 лет, и две-три семьи с маленькими детьми - до годика или около того

- Когда вас отпустят из карантина?

– Я задавала этот вопрос. Медсестра сказала, что последний день 18 февраля. А 19-го можно уже уйти. Я студентка, учусь в Германии и у меня 21 февраля первый экзамен. И мне надо уехать из Тюмени 19-го, на крайний случай — 20-го

- Как будете выбираться?

– Пока мы еще не сели в самолет в Китае— нам прислали sms, что место назначения будет Тюменская область, хотя раньше говорили про Подмосковье. После снятия карантина нам оплатят билеты до места проживания на РЖД. Если мы хотим полететь на самолете, то мы оплачиваем дорогу сами. Постараюсь добраться хотя бы до Москвы

ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИИ ОБ ЭВАКУАЦИИ РОССИЯН:

А вот рассказ Марины:

Как рассказала вывезенная из Китая россиянка Марина, перед эвакуацией россияне не могли добиться от посольства РФ какой-либо конкретной информации о том, как им готовиться. В то время как другие страны уже вывезли всех своих граждан и разместили на карантин в отелях у моря, как Франция, или на базе на Аляске, как США, в российском посольстве хранили молчание. Её впечатления в Facebook описала знакомая:

«Когда в Китае не осталось никого уже, кроме китайцев, РФ взялась и за своих граждан. Россиян погрузили в автобусы и повезли в аэропорт. Дорога заняла девять часов вместо трех, потому что на каждом пункте их проверяли - измеряли температуру

При этом людям ничего не говорили и не кормили. Более того, сообщали, что за два часа до посадки пить тоже нельзя, потому что в военном самолёте нет туалета. Только ведро за шторкой, для особых нужд

Такие же впечатления остались и у другой пассажирки - Виктории Маковцовой:

При этом главный государственный санитарный врач России Анна Попова заявила, что при погрузке пассажиров несколько раз осматривали, у них проверяли температуру, а люди меняли маски и получали питание

Михаил Мурашко, министр здравоохранения России, рассказал, что в Тюмени развернута мобильная лаборатория, включающая в себя полный анализ и возможность проведения анализов клинико-биохимических, общего анализа крови, рентген-установка, дополнительные палаты

По последним данным СМИ, коронавирус убил уже 494 человека. Эпицентром эпидемии считается 11-миллионная столица провинции Хубэй Ухань. Исследователи полагают, что очагом заражения стал местный рынок

Казанский адвокат Камиль Исмаилов о том, как важно не допустить проникновения инфекции в СИЗО и колонии

Как действующий адвокат, я часто бываю и в СИЗО, и в колонии, и общаюсь с заключенными, имею представление об условиях их содержания и расписании. Слушая их рассказы в последнее время, я делаю вывод о том, что в местах заключения каких-либо серьезных мер, которые бы могли защитить их от коронавируса, к сожалению, предпринято не было. Здесь, в городе, все соблюдают меры безопасности, профилактики коронавируса — вводятся ограничения на праздники, концерты, любые массовые собрания. Городские власти в Казани пытаются максимально уменьшить концентрацию людей в общественных местах. В тюрьмах такого нет.

Я хотел бы подчеркнуть, что мое обращение ни в коем случае не направлено на критику действий властей, но я уверен, что об этой теме необходимо говорить, сейчас на нее важно обратить внимание, потому что сами люди в тех же изоляторах не могут повлиять на ситуацию изнутри и часто даже не понимают, что находятся в опасности. Им нужна помощь.

В местах заключения быт остался прежним: все как было, так и остается. Все посетители, будь то адвокат, следователь, или близкий родственник, посещая заключенного, могут принести с собой в СИЗО этот вирус. И заражению будут подвержены практически все содержащиеся в здании заключенные. Вчера Федеральная служба исполнения наказаний приостановила свидания с заключенными как раз из-за угрозы коронавируса. Но в Татарстане, как и в других регионах, в следственных изоляторах не могут запретить посещения адвокатов и следователей, это невозможно процессуально. Как ходили, так и будут ходить.

Все посетители, будь то адвокат, следователь, или близкий родственник, посещая заключенного, могут принести с собой в СИЗО этот вирус. И заражению будут подвержены практически все содержащиеся в здании заключенные

Чтобы судить об опасности проникновения любого вируса в тюрьмы, нужно иметь представление о распорядке и условиях содержания заключенных. Там часто оказываются люди, которые в большинстве случаев мало думают о здоровье, пока эта участь не настигнет лично их, поэтому паники как таковой в тюрьмах нет. Но если коронавирус там появится — пиши пропало.

Заражения и распространение будут проходить мгновенно. В СИЗО есть одиночные камеры, но есть и общие, в некоторых организован прием пищи в общих столовых.

Хотелось бы, чтобы сейчас, при возникновении эпидемии, к людям в местах лишения свободы относились так же, как и к другим гражданам. Они имеют право на те же меры защиты и заботу властей, обеспечение условий содержания в безопасности

Возникновение в местах лишения свободы коронавируса может иметь гораздо большие последствия для заключенных, чем для обычных людей. И не только потому, что они сами ограничены в действиях и не смогут себе помочь, вовремя обратиться к компетентным врачам в больницы. В тюрьмах могут пострадать очень многие, потому что среди них огромное количество людей с вирусом иммунодефицита, туберкулезом, другими хроническими болезнями — изначально ослабленные, часто не получающие хорошего питания и медикаментов и, как результат, наиболее подверженные заболеваниям. Смертность от коронавируса в тюрьмах может быть в разы больше, чем в городах.

Хотелось бы, чтобы сейчас, при возникновении эпидемии, к людям в местах лишения свободы относились так же, как и к другим гражданам. Они имеют право на те же меры защиты и заботу властей, обеспечение условий содержания в безопасности.

Говоря о том, что нужно предпринять, я уверен, что сегодня как минимум необходимо обеспечить места заключения запасом медикаментов и антисептических средств для обработок, более тщательную гигиену заключенных, хотя бы возможность для этого. Важна дезинфекция общих мест и отдельных помещений следственного изолятора, обязательный медицинский осмотр адвокатов и следователей на проходных, измерение температуры до встречи с заключенными, а также создание условий для изоляции заключенных, у которых есть симптомы заболевания.