Как причащались на руси во время холеры

Владимирская епархия, Русская Православная Церковь,
Владимирское городское (восточное) благочиние.

За полвека, пока Московскую святительскую кафедру возглавлял митрополит Филарет (Дроздов) (1821-1867), в городе несколько раз свирепствовала эпидемия холеры, уносившая жизни части горожан и наводившая ужас на всех прочих. Как действовала Церковь в это тяжелое время? И к чему призывала свою паству?

25 сентября святитель Филарет отслужил молебен об избавлении от болезни в главном московском соборе — Успенском, после совершил крестный ход вокруг Кремля. Священникам было поручено обходить дома своих прихожан, чтобы исповедовать и причащать желающих. Вдобавок, святитель учредил Московский архиерейский временный комитет помощи нуждающимся, который собирал пожертвования для помощи больным, их семьям, семьям умерших. В числе жертвователей этого комитета был в том числе государь Николай I, не испугавшийся лично посетить Москву в самый разгар эпидемии и руководивший здесь устройством больниц (в городе были открыты Ордынская и Басманная временные холерные больницы, а также несколько частных), работами по снабжению города всем необходимым, созданием приютов для детей и т. д.

Первая вспышка холеры сошла на нет в декабре 1830 года. Мужественная позиция московского митрополита сыграла, по отзывам современников, немалую роль в укреплении духа москвичей: многие из них становились добровольцами и сами оказывали помощь заболевшим. Брали пример с московского святителя и архиереи других городов, куда холера пришла вслед за Москвой.

«Не будем невнимательны. Не будем тяжкосерды. Не будем неблагодарны, — взывал святитель Филарет к народу по окончании эпидемии холеры в 1848 году. — …Если в день скорби, пред угрожающею ночью смерти, ты воззвал к Богу из глубины души, и мог потом приметить некое мановение невидимой руки, изымающей тебя от опасности: прославь Бога, дающего молитву молящемуся, близкого к призывающим Его, являющегося в милостях и щедротах.

Если ты не видал особенного знамения спасения, но тем не менее спасен от беды, ходившей окрест тебя: прославь Бога сокровенного, но тем не менее везде присутствующего и вседействующего, призирающего на тебя, когда ты о том не знаешь, и спасающего тебя, когда ты о том не думаешь.

Если ты столь тяжкосерд, и так занят суетою, что и близкое бедствие не устремило тебя к Богу: одумайся хотя теперь, прославь Бога долготерпеливого, и перестань искушать Его долготерпение невниманием к Его судьбам, и к вечной судьбе твоей собственной души.

Подвиг святителя Филарета Московского особенно ясен для тех, кто знает церковную историю. Архипастыри отнюдь не защищены от заражения или даже смерти от инфекционной болезни. Русской церковной истории известно, как минимум два случая, когда владыки становились жертвами эпидемии. В 1352 г. архиепископ Новгородский Василий Калика (прославленный в XV веке в лике святых), принял псковских послов, которые просили архиерея приехать в их город,охваченный чумой, для благословения горожан. В Пскове после совершённых богослужений и крестных ходов архиепископ Василий заразился и 3 июля 1352 г.скончался. Вместе с его телом черная смерть пришла в Новгород. Жители города не смогли устоять перед желанием проститься со своим духовным пастырем, – и это привело к страшной эпидемии.

В 1866 году, во время очередного нашествия холеры, другой святитель, Филарет (Гумилевский), архиепископ Черниговский и Нежинский, предпринял объезд Черниговской епархии, чтобы ободрить павших духом прихожан. 5 августа Филарет выехал из Чернигова, а 8 августа – приехал в Конотоп уже больным, став жертвой холеры. Несмотря на усилия врачей, святитель скончался от этой болезни.

Самоотверженность святителя Филарета Московского, которого Бог уберёг от заражения и двух святителей, которые пожертвовали собой ради паствы, не подлежит сомнению. Но их опыт свидетельствует против распространившегося сегодня странного суждения, будто верующий человек, человек святой жизни, имеет некий особый иммунитет против болезни, а меры предосторожности при причащении чуть ли не являются десакрализацией Таинства. Это не так. И такого радикального представления Церковь не исповедует. Во все времена разумные профилактические меры старались соблюдать, они не выдуманы сейчас, но лишь скорректированы с учетом нынешнего уровня наших знаний об инфекционных болезнях.

Молитва святителя Филарета во время эпидемии

Господи! послушай земли, смиренно призывающей Твое пренебесное Имя, и отъими язву от России. Сохрани град сей и верою живущих в нем. Благослови плодоносящих и добродеющих во святых храмах Твоих! Буди, Господи, милость Твоя на нас, якоже уповахом на Тя! Аминь!

Всем неравнодушным!
Так как же причащаться? Пусть на этот вопрос ответит свт. Филарет Московский!

Об эпидемии холеры 1830 года.
(По официальным данным, из 466457 заболевших в России холерой умерло 197069 человек).

. В Москву сия незваная гостья (холера) пожаловала еще в первых числах сентября 1830 года, но официально ее визит значился с 16-го числа. Московский архиерей, как и подобает священнику и проповеднику, видел причину морового поветрия в новых заблуждениях соотечественников – слишком многие из них радостно встречали из Европы известия о новых революциях, во Франции вновь произошло падение династии Бурбонов, и в других странах вмиг запылали свободолюбивые сердца. Еще в слове на день рождения императора Николая, произнесенном в Успенском соборе Кремля 25 июня 1830 года, он призывал:

– Братия! В наши дни есть особенная надобность указывать на столь очевидную обязанность служения Богу и Его Царствию. Се тьма покрывает землю, и мрак на языки (Ис.60:2). Народы христианские, или чтобы говорить определеннее, люди, которым попущено быть языком сих народов, представителями и провозгласителями их мудрования, направителями их деятельности, большею частию не то, что не знают, но что гораздо хуже, не хотят знать христианства; царства земные не ищут, не призывают Царствия Божия и менее обращают внимания на оное, нежели на царство последнего из соседей. Сии строители нового Вавилона трудятся для того, чтобы все привести в смешение, чтобы, опровергнув принятые общественные понятия, утвержденные на самой истине вещей или упроченные обычаем и древностью, кончить тем, чтобы не понимать друг друга. Они хотят царей, не освященных Царем царствующих; правителей, порабощенных своим подданным; напротив того, приписывают царскую и самодержавную власть народу, то есть рукам и ногам предоставляют власть головы; народ у них царствует мятежами, крамолами, разбоями, грабежами, сожигательствами; и достойный сего мнимого самодержавия народного плод есть отсутствие общественной и частной безопасности. Так шатаются язы;цы, потому что поучаются тщетным; потому что в своих неблагословенных сборищах собираются на Господа и Христа Его.

. 20 сентября Филарет послал предписание Московской духовной академии и семинарии о принятии необходимых мер для спасения от холеры. Занятия ограничивались всего одним часом в день, в остальное время следовало заниматься домашними упражнениями в комнатах. Учащимся, имеющим родственников или родителей в Москве, разрешалось вообще разойтись по домам. Вскоре Филарет составил распоряжения о том, как вести себя в ходе эпидемии монастырям.

По всем храмам Москвы стали совершаться молебны об избавлении от болезни, а 25 сентября святитель Филарет отслужил такой молебен в Успенском соборе, после чего вместе со всем духовенством прошел крестным ходом вокруг Кремля. Первая коленопреклоненная молитвапрозвучала на Лобном месте, вторая – в Иверской часовне, третья – по возвращении крестного хода в Успенский собор.

Встретившись с Филаретом, Николай первым делом спросил:

– Не вредно ли, владыка, что ты собираешь массы народа и становишь их на коленопреклоненную молитву на сырой земле?

– Ваше величество, – ответил митрополит, – Господь оправдал церковное действие по крайней мере против сего сомнения. Число заболевающих после крестных ходов не больше, а несколько меньше, нежели во дни прежде крестных ходов.

Утром 29 сентября царь вышел к народу возле Иверской часовни и повел своих подданных в Кремль, где помазанника встречал святитель на ступенях Успенского собора с такими словами:

– Благочестивейший государь! Цари обыкновенно любят являться царями славы, чтобы окружать себя блеском торжественности, чтобы принимать почести. Ты являешься ныне среди нас как царь подвигов, чтобы опасности с народом твоим разделять, чтобы трудности препобеждать. Такое царское дело выше славы человеческой, поелику основано на добродетели христианской. Царь небесный провидит сию жертву сердца твоего и милосердо хранит тебя, государь, да идет с тобою воскресение и жизнь!

Государя сильно волновал вопрос о мерах предосторожности, кои должно принимать. Не случайно он первым делом спросил Филарета о всенародных молебнах.

И получил твердое уверение святителя в том, что, когда речь идет о церковной соборности, одухотворенной истинной верой, меры предосторожности излишни.

Особенно могло внушать опасение таинство причастия, когда все подходят к священным сосудам и причащаются от одной ложки. И тут Филарет заверил царя, что никаких случаев заражения после причастия не наблюдается.

Осенью 1830 года причастников стало во много раз больше, нежели доселе. Люди строго постились, как во время Великого поста, исповедовались, раскаиваясь во всех своих грехах, как пред кончиной, и причащались с особенно распахнутыми сердцами.
И причастники не заражались!

Эпидемия закончилась в начале декабря.
____________
Кто желает более подробно ознакомиться с очень интересными подробностями об этой эпидемии 1830 года, и о свт. Филарете, рекомендую почитать первоисточник:

Московское бедствие

Первый раз холера явилась в Москву в сентябре 1830 года. Инфекция пришла из Персии, преодолела южные границы России, поразила крупные российские города, а в самой Москве продержалась всю осень. Впоследствии она еще не раз возвращалась — вспышки холеры были отмечены в 1847, 1848, 1855 годах.

Храмы, тем не менее, оставались открытыми. В сентябре 1830 г. митрополит Филарет писал в одном из писем:

Въезд императора Николая I в Москву во время холеры 1831 года (гравюра того времени)

Время, когда в городе свирепствует холера, особенно важно использовать правильно — для покаяния и добрых дел, настаивает святитель Филарет. «Нет времени, которое безопасно можно было бы пренебрегать: ибо во всякое время можно спастись или погибнуть. Но особенно и необыкновенно важно для нас сие время, когда Бог уже положил нас на весы правосудия Своего… когда путь жития нашего стеснился так, что с каждым шагом мы поставляем ногу между жизнию и смертию, между надеждою спасения и страхом погибели.

В слове, сказанном при возвращении холеры осенью 1847 года, святитель Филарет призывает не отказываться и от обычных житейских мер безопасности:

Причащение умирающей, А. Веницианов, 1839

Молитва святителя Филарета во время эпидемии:

Послесловие от редакции

В 1352 г. архиепископ Новгородский Василий Калика (прославленный в XV веке в лике святых), принял псковских послов, которые просили архиерея приехать в их город, охваченный чумой, для благословения горожан. В Пскове после совершённых богослужений и крестных ходов архиепископ Василий заразился и 3 июля 1352 г. скончался. Вместе с его телом черная смерть пришла в Новгород. Жители города не смогли устоять перед желанием проститься со своим духовным пастырем, – и это привело к страшной эпидемии.

Не было в истории православия протирания лжицы и отказ целовать чашу! Что говорит священник перед причастием:"Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога живаго, пришедший в мир грешныя спасти, от них же первый есмь аз.
Еще верую, яко сие самое есть пречистое Тело Твое, и Сия есть Самая Честная Кровь Твоя." Так чего мы боимся больше вируса или того, что Господь покинет нас за такое неверие святыне! Думайте, что пишите:". ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься. "

Благодарю за ценную информацию. Особенно человека, который в комментариях цитаты привел.

Очень нужная , очень своевременная и полезная информация. Такой бардак в мыслях, разброд и шатания среди людей в наше непростое время. Внутри были колебания из одной крайности в другую, и было непонятно, как себя вести, ходить ли в храм. Спасибо.

К послесловию к статье хотелось бы добавить (хотя бы на уровне комментария, т. к в статье об этом вовсе не говорится), что во времена Святителя Филарета были люди, которые обвиняли его в том, что он собирает народ в большом количестве во время крестных ходов об избавлении от холеры и тем самым подвергает людей заражению. И вот что по этому поводу говорил Святитель:

"Подобным же образом и в 1866 году, по случаю холеры, Филарет писал в письме к викарию своему Игнатию от 17 сентября: «Напрасно более боятся молитвы нежели болезни. Неужели молитва вреднее болезни? Пережив три холеры прежде нынешней, я видел довольно опытов, что где усиливалась молитва, там болезнь ослабевала и прекращалась" (Корсунский И.Н. Деятельность Филарета, митрополита Московского, в холеру 1830-1831 гг. )

Относительно Причастия из одной лжицы также вызывал в то время у некоторых вопрос.

"Особенно могло внушать опасение таинство причастия, когда все подходят к священным сосудам и причащаются от одной ложки. И тут Филарет заверил царя, что никаких случаев заражения после причастия не наблюдается.

Относительно заражения священников во время исполнения их пастырских обязанностей снова читаем мнение свт. Филарета на этот счет:

И в заключении хотелось бы упомянуть еще об одном святом, который был также самоотвержанным, как и Святитель Филарет во время холеры - это священномученик Кирилл (Смирнов), митрополит Казанский и Свияжский. Вот случай из его жития: "Твёрдость веры Владыки проявилась в таком эпизоде: когда по распоряжению санитарной комиссии в связи с эпидемией холеры в 1909 году было дано распоряжение освящать на Богоявление только кипячёную воду, Владыка отказался это делать и освящал речную. (https://azbyka.ru/days/sv-kirill-smirnov).

Симеон, прежде всего, прошу выйти на связь. Не знаю, писали Вам наши сотрудники или нет, но буду рад знакомству. Найдите меня в ВК или ФБ, напишите, что это Вы, хорошо?

По существу комментария: да, и это несмотря на то, что ещё сохранялись элементы церковного влияния на многие стороны жизни, а империя считалась православной. Что уж говорить о сегодняшней ситуации. И насколько сложно современныму священноначалию договариваться с руководством страны. Которое встревожено не на шутку, причём вполне обоснованно.

Спасибо огромное за такую утешительную,обнадеживающую и вдохновитель нужно статью!

За всю свою историю человечество неоднократно сталкивалось со страшными болезнями, уносившими тысячи, а порой и миллионы жизней. Эпидемии не обошли стороной и Российское государство: начиная с XI века в источниках можно найти сведения о массовом распространении самых разных недугов.

На Руси эпидемий было значительно меньше, чем в Европе, и все же порой болезни проникали на территорию государства вместе с иностранными купцами и заморскими товарами. Неслучайно центрами возникновения эпидемий в Древнерусском государстве чаще всего становились пограничные города: Новгород, Смоленск и Киев. А самый первый мор, упомянутый в летописи, охватил город Полоцк. Случилось это в 1092 году, и за три месяца от неизвестного заболевания (возможно, тяжелой формы гриппа) скончалось не менее 7 тысяч человек.

Чумной бунт в Москве. 1771 год

В привычном смысле этого слова людей не лечили – их изолировали от других и просто ждали, пока болезнь отступит или победит. Если эпидемия охватывала целый город, его жители бросали дома, имущество и больных, уходили в лес. Противостоять массовым заражениям научились к XIX веку, но часто пандемии оказывались более коварными и все равно не щадили население.

Чума

В 1654 году на Российское государство обрушилась сильнейшая эпидемия чумы. Переносчиками заразы были блохи и крысы. Всего через несколько часов после заражения становилось ясно, что человек нездоров: сначала возникали головные боли, а потом наступал жар и появлялись гнойные язвы. В конце концов больной начинал бредить, страдать от внутренних кровотечений и умирал.

Возникло две версии относительно происхождения чумы: болезнь могла иметь азиатское происхождение и прийти в Россию из Персии через Астрахань или попасть из Украины, Крымского ханства. Когда эпидемия достигла Москвы, столицу немедленно покинул патриарх Никон. Жену и детей царя Алексея Михайловича он увез в Калязинский монастырь (сам правитель в это время находился близ Смоленска и воевал с Речью Посполитой). Вслед за царской семьей город стали покидать бояре и состоятельные горожане; Кремль был закрыт. Осенью 1654 года из Москвы уехали стрельцы и тюремная стража, и столица погрузилась в хаос. Большинство заболевших чумой помещали в карантины, но часто бросали без ухода. Священники умирали, заражаясь от трупов. Предписания хоронить умерших за чертой города постоянно нарушались. По всему городу, не боясь подхватить смертельную болезнь, бесчинствовали мародеры. Вскоре уезжать из Москвы было запрещено, и на городских границах появились заставы. Особенно тщательно охранялась дорога на Смоленск, который в это время осаждала русская армия. На спад эпидемия в столице пошла к январю 1655 года, но в других городах вспышки не прекращались вплоть до 1660-х годов. Жертвами болезни оказались более семисот тысяч человек.

Чума в Москве. Фрагмент картины Т.-П. Девильи. XIX века

Убийство архиепископа Амвросия, гравюра Шарля Мишеля Жоффруа

Холера

В 1830 году на территорию Российской империи вместе с армией после русско-турецкой и русско-персидской войн проникло новое заболевание – холера. В течение следующих семидесяти лет бороться с эпидемиями придется как минимум десять раз, а число жертв приблизится к двум миллионам человек.

Николай I на Сенной площади во время холерного бунта. 1831 год

Оспа

Петр II. 1720-е годы

Казалось бы, теперь оспа должна была исчезнуть навсегда, однако спустя почти 200 лет после екатерининской прививки она вновь дала о себе знать. В 1959 году от оспы скончался знаменитый автор агитационных плакатов и лауреат Сталинских премий Алексей Кокорекин. Советский художник отправился в Индию, где и заразился давно забытой на родине болезнью. По возвращении Алексей Кокорекин жаловался на плохое самочувствие, но врачи диагностировали у него обычный грипп. Настоящий диагноз удалось установить лишь после его смерти, причем сначала врачи даже предполагали, что художник привез из Индии чуму. Драгоценное время было потеряно, и перед смертью Кокорекин успел заразить оспой несколько десятков человек (среди них родственники, пациенты и сотрудники Боткинской больницы). Трое из них скончались. Вирус был настолько агрессивен, что настигал даже тех, кто лишь проходил мимо палаты художника. К счастью, советские врачи смогли предотвратить дальнейшее распространение эпидемии. Москвичам сделали прививки, и заболевание уже не вернулось.

Записки жизнерадостного пессимиста

Грипп. СМИ сообщают о более чем ста умерших (в том числе молодых, прямо в очередях) и пугают, что в аптеках вот-вот иссякнет весь запас лекарств. Хотя московские власти тоннами закупают "Тамифлю". Ситуация в самом деле не из приятных, но еще сравнительно недавно “страшная эпидемия” означала совсем иное: сотни тысяч погибших, бунты и возможную утрату обороноспособности государства.

Чума

Настоящий ужас средневековой Европы не обошел стороной и Русь. Первая крупная эпидемия чумы прошлась по стране (точнее, по тому, что от нее оставалось под монгольским игом) в середине XIV века. Одним из центров распространения "черной смерти" стал Псков. Летописи так рассказывают о страшных днях 1352 года в городе:

"Бысть мор во Пскове силен зело и по всей земле Псковской, сице же смерть бысть скоро: храхне человек кровию, и в третий день умираше, и быше мертвии всюду".

Чума охватила и центр (Москву, Суздаль), и юг (Киев). Вероятно, именно от чумы в 1353 году в Москве умер великий князь Симеон Гордый, перед этим похоронив двух своих малолетних детей.

Следующая масштабная эпидемия случилась через 300 лет при царе Алексее Михайловиче. О приближающемся бедствии в столице стало известно летом 1654 года. Тогда же из города уехали патриарх Никон и царица (сам государь находился в Смоленске, возглавляя воюющую с поляками армию). В Москве за главного остался царский наместник Пронский, который осенью 1654 года доносил царю:

“В Москве и слободах православных христиан малая часть остается. а приказы все заперты, дьяки и подьячие все померли, и домишки наши пустые учинились”.

Вскоре сам Пронский умер, а в Москве начался форменный хаос: разбежавшиеся первыми "силовики" (стрельцы и тюремная стража, которые стали главными распространителями болезни) оставили город на откуп мародерам и шайкам разбойников. Как писал путешественник и архидиакон Антиохийской православной церкви Павел Алеппский, “собаки и свиньи пожирали мертвых и бесились и потому никто не осмеливался ходить в одиночку, ибо, если бывало одолеют одинокого прохожего, то загрызают его до смерти”. По его подсчетам, в Москве погибло около 480 тысяч человек (по более взвешенным оценкам специалистов - около 300 тысяч).

Спустя сто с небольшим лет, в 1771 году, чума довела Москву до настоящего восстания - одного из самых крупных в XVIII веке. Горожане, во время очередного чумного поветрия, искали свое спасение в молитве и шли прикладываться к чудотворной иконе Боголюбской Богоматери. Но архиепископ Амвросий (не без оснований) решил, что в условиях эпидемии массовое скопление людей в одном месте может только навредить, и распорядился убрать икону. Это и вызвало народный гнев: толпа разгромила Чудов монастырь в Кремле, приступом взяла еще один - Донской - и убила архиепископа, укрывшегося в его стенах.

Забыв изначальную причину для недовольства, восставшие стали громить дома знати и карантинные заставы. На подавление восстания были направлены войска под командованием Григория Орлова - после трехдневных боев бунт был подавлен.

В последующее столетие болезнь продолжала распространяться среди населения, но прежде всего - в воинских частях. Придворный лекарь Алексея Михайловича англичанин Коллинз писал:

“Прежде она здесь в течение тысячи лет не была известна, но проникнув однажды в такую страну, какова Русь, она, как барсук, врывается так глубоко, что не иначе прогонять ее можно, как копьем и огнем”.

Ставить под угрозу обороноспособность государства было опасно - в результате с 1667 года начинается подготовка полковых медиков по лечению сифилиса (“чепучинных дел мастера”).

Однако не всегда в распространении вируса были повинны русские граждане: есть версия, что эпидемия сифилиса в Сибири в начале XVIII века была связана с присутствием в Тобольске пленных шведов, которых интернировали в далекий край после сражения под Полтавой. К середине XIX века выявляются уже целые семьи, больные вирусом. К 1912 году сифилис оказался на пятом месте заразных болезней - всего на тот год им болело более 1,2 млн человек, а в армии - каждый пятый.

Ситуация только усугубилась в первые революционные годы, в том числе “благодаря” пропаганде свободных отношений на государственном уровне. В итоге в 1921 году в Москве пришлось созывать специальное совещание по борьбе с сифилисом. В итоге принятые меры и окончание гражданской войны нормализовало ситуацию - впредь в России отмечались только вспышки заболевания (наиболее сильные - в 50-е и 60-е годы).

Холера

Россия столкнулась с заболеванием, чье имя стало нарицательным, в 1823 году - именно тогда в Архангельске был зафиксирован первый случай заражения холерой. За оставшиеся без малого 80 лет страна пережила восемь атак холеры, которые длились по несколько лет. Жертвами эпидемий стали, по официальным данным, почти 2 миллиона человек. Уже через семь лет после попадания в Россию вирус добрался до Москвы:

“Паника была всеобщая. Массы жертв гибли мгновенно. Зараза приняла чудовищные размеры (. ) Москва была оцеплена строгим военным кордоном и учрежден карантин. Кто мог, тот бежал из города. Из шумной веселой столицы Москва внезапно превратилась в пустынный, безлюдный город”.

Отдельно стоит сказать о холерных бунтах. Люди были недовольны жесткими правилами карантина, которые на недели блокировали передвижения по привычным маршрутам. Не обошлось и без традиционной конспирологии: во время страшной эпидемии в Петербурге в 1831 году по столице распространился слух, что холера - выдумка врачей-иностранцев, которые хотят "истребить простых мужиков". В результате за врачами устроили настоящую охоту, а больницы громили. От полного уничтожения центральную холерную больницу смог спасти только прибывший туда лично император Николай I.

“Испанка”

Это тяжелая форма гриппа, которая ассоциируется с годами Первой мировой. В 1918-1919 гг., по разным данным, “испанкой” заразились около 550 миллионов человек, а погиб каждый десятый, что сделало ее одной из главных катастроф в истории человечества. В России количество жертв от болезни стало самым большим в Европе - около трех миллионов человек (3,4% от всего населения страны на тот момент). Для примера, в Германии погибло 600 тысяч, в Англии - 250 тысяч, а в Австрии - 40 тысяч человек.

Разрушительная эпидемия охватила всю страну, которая и так уже находилась в объятиях гражданской войны: в Петрограде в 1918 году смертность от гриппа достигала 54%, в Киеве было зафиксировано 700 тысяч заболевших. Жертвами “испанки” стали один из лидеров советской России Яков Свердлов и кинозвезда тех лет Вера Холодная.

На Руси тиф был известен как “огневая” болезнь, и многие упоминающиеся в летописях “моры” как раз представляют собой вспышки тифозного заболевания. Огневой болезнью переболел Иван Грозный в 1558 году, а вот датский принц Иоанн, жених дочери Бориса Годунова, справиться с болезнью не смог и умер в 1602 году. В 1680-е болезнь снова дала о себе знать. Но, при всей сложности протекания болезни, тифозные горячки даже к середине XVIII века считались абсолютно естественными в жизни молодого человека.

В начале XIX века эпидемия тифа даже сыграла на руку России: болезнь выкосила не менее 30 тысяч французов, вторгшихся в Россию (тогда же в Петербурге от тифа погибло порядка 5 тысяч человек). В десятилетие между 1835 и 1845 гг. вспышки эпидемий тифа фиксировались в различных частях страны - только при строительстве Николаевской железной дороги (из Петербурга в Москву) в 1845 году от тифа погибло 6 тысяч человек. В течение очередной русско-турецкой войны в 1877-1878 гг. жертвами тифа стали 44 000 русских солдат - в два раза больше, чем во время военных действий. К концу войны эпидемии были зафиксированы в 65 губерниях с десятками тысяч жертв.

Самые “тифозные” годы в истории России пришлись на годы Первой мировой и гражданской войн. Страдать от болезни в равной степени стали и солдаты, и мирное население. “Дела плохи. В хуторе мрут, в город мало кто возит трупы, а устроили кладбище на хуторе, каждый день два мертвеца хоронят”, - описывал очевидец ситуацию под Моздоком в 1918 году. В итоге к концу противостояния “белых” и “красных” количество жертв тифа приблизилось к 750 тысячам. Гибельная эпидемия, сменяясь вспышками других болезней (включая дизентерию) пошла на убыль только в начале 20-х годов прошлого века.

Когда медиков начинают объявлять вредителями и голословно критиковать, стоит вспомнить о том, что именно они в свое время остановили эпидемии, косившие население России толпами.

Читайте также: