Суд в германии вич

DW поговорила с тремя ВИЧ-положительными людьми, переехавшими в Германию из разных стран постсоветского пространства. Кто-то из них отправился в ФРГ за медицинской помощью, кого-то привело в страну замужество, но всех их объединяет один диагноз.

(Имя изменено по просьбе героини).

Я так боялась, что кто-то узнает о моём диагнозе, что уволилась из школы. Устроилась на завод, где проработала 6 лет до отъезда в Германию. В Казахстане сразу назначают терапию, есть много СПИД-центров, где можно бесплатно получать лекарства. Вопрос в том, какие они. От терапии я отказалась через год после приёма — под свою ответственность. Я пила 3−4 огромные таблетки в день, мне было от них ужасно плохо.

Мобильный тест на СПИД. Фото с сайта dw.com

Германия меня и моих детей приняла, но везде есть разные люди. Однажды я попала в больницу по совершенно другому поводу, и мне автоматически сделали тест на ВИЧ. Меня перевели в отдельный блок. Там были стеклянные двери, и я видела, что медперсонал подходил к ним и шушукался. Когда я потом спросила об этом профессора из другой клиники, он признался, что в маленьких городах даже в Германии врачи могут быть нетолерантны, потому что редко с таким сталкиваются. В ту поликлинику я больше не хожу.

Возможно, я бы могла уехать в Россию, у меня там родственники, и я люблю эту страну. Но ещё в СПИД-центре нас предупреждали — скорее всего, вы вернётесь назад в Казахстан. Здесь у меня есть вид на жительство, и я спокойно могу жить здесь.

Употреблял наркотики с 17 лет. Бывало, что кололись одним шприцем. В 19 у меня обнаружили ВИЧ. Маме я сказал о диагнозе только через несколько месяцев. Потом нескольким друзьям. Слава Богу, никто от меня не отвернулся.

Михаил. Фото с сайта dw.com

До 2007 года в Беларуси вообще не было терапии. Просто сколько проживёшь, столько проживёшь. Сам я прожил без терапии 11 лет. Сейчас, насколько я знаю, терапию назначают сразу.

В Беларуси к людям с ВИЧ после довольно сильной информационной кампании сейчас относятся с сочувствием. А вот к наркозависимым — нет.
В Германию я сбежал, никак к этому не готовясь. Помимо ВИЧ, у меня в 2006-м появилось сразу несколько видов гепатита: B, С, D, и в Беларуси не брались это лечить, поехать за рубеж не было денег. Потом появился цирроз печени, становилось все хуже.

В один момент я увидел, что здесь принимают беженцев, собрал сумку, сел на самолёт и уехал. Прямо из самолёта меня на скорой привезли в больницу. Несколько благотворительных организаций помогли мне просто потому, что я человек, нашли жильё и помогли с лечением. Уже три года я принимаю качественную терапию и чувствую себя намного лучше.

Сейчас я жду окончательного решения по выдаче мне вида на жительство.
Возвращение в Беларусь меня пугает. Здесь мне доступно лечение, заместительная терапия, доступна новая жизнь. Честно, не хочу даже думать о возвращении.

Я долгое время не хотел получать терапию, начитался в интернете, что это всё обман фармацевтических компаний и неправда, никакого ВИЧ нет. А врач из СПИД-центра в Питере и не настаивала. Потом уже одумался и по совету друзей сменил врача и начал пить таблетки. В России от одного слова ВИЧ люди бежали сквозь стены. Там ВИЧ означает, что ты грязный, деградант и извращенец. Хотя, может, ты случайно побрился не той бритвой.

Иван. Фото с сайта dw.com

В Германии такой уровень медицинской помощи, что, если что-то пойдёт не так, тут сразу заметят и помогут. Давно разрешена доконтактная профилактика, то есть если ты принимаешь таблетки, ты уже не можешь заразиться.

Я не готов вернуться в Россию. Самая главная причина — это моя терапия. Я здесь достиг очень хороших результатов за короткий промежуток времени. У меня сейчас вирусная нагрузка не определяется, то есть я не могу никого заразить. Меня поражает, что здесь врачи относятся к тебе не как к пациенту, а как к другу. Здесь врач первым делом жмёт тебе руку. В России же сначала наорут за то, что зашёл без стука.

УНП 101 166 185 Посольство ФРГ в РБ

— С чего все началось?

Мне было 18 лет, он был постарше. Где-то 25, наверное. Обычный чувак, коих сейчас много. Ребят с таким типажом часто используют в качестве моделей для околомолодежных брендов а-ля Bat Norton и прочие: много татуировок, модная прическа, пирсинг.

Ничего сверхъестественного. Познакомились в Hornet, это приложение для гей-знакомств. Он писал, что ищет парня определенного возраста, помоложе, по описанию я подходил.

— Сразу договорились о сексе?

— Долго переписывались?

— А где он работает?

Не помню, то ли барменом, то ли в каком-то магазине шмотья.

— Но тут чай закончился…

Когда чай закончился, случился внезапный секс. И после этого, собственно, все. Чувак сразу же пропал без вести. Я не предохранялся.

Да. А он не выглядел маргиналом.

— Он знал, что у него ВИЧ?

Да, он знал. Позже я нашел его. Нашел его друзей. Специально.

— Как?

Все мои бывшие, как правило, остаются должны мне после отношений, я этим активно пользуюсь. Через него я специально внедрился, познакомился с его окружением. Бармены, баристы, официанты. Я даже умудрился добыть копию паспорта этого человека. Кроме того, я совершенно случайно повстречал и других пострадавших от этого придурка. Они пришли ставиться на учет, а я уже работал в ВИЧ-сервисной организации, рассказали свои истории, я показал фотографию. Оказалось, он. Все встало на свои места.

— Сколько их?

Четверо. За полтора года. Приблизительно ровесники мои: 22 — 23 года. Диапазон возрастной у него стабильный. То есть, по сути, разговор может быть о третьем пункте статьи 122 УК, то есть о преднамеренном заражении группы лиц или несовершеннолетних. От пяти лет лишения свободы.

— Собственно, это и есть тот самый ВИЧ-терроризм?

— Но есть много публикаций…

Впервые я услышал про ВИЧ-терроризм еще в далеком 2007 году, когда только появился бум вообще этой идеи в СМИ. Его собственно и выдумали средства массовой информации, а позже он стал удобной страшилкой, и способом скрыть нечто постыдное: а как, собственно, ты сам получил диагноз?

— И сам он не виноват?

Засудить того парня, который заразил меня, было бы можно, хотя теперь прошло уже немало времени, и генотипирование не даст абсолютно никаких результатов. Мы даже сидим с ним на разных схемах АРВТ… Но статью 122 Уголовного кодекса Российской Федерации никто не отменял. Если ты знал, что представляешь опасность, но не сказал, не предупредил, можно написать заявление в полицию. Просто я не стал.

— Почему?

Я действительно обижен на этого человека за то, что он не предупредил вовремя. Говоря с опорой на эмоции, да, я считаю этого человека виноватым. Не террористом, но считаю, что он виноват. Тут только одна проблема… Что виноват он настолько же, насколько виноват я сам.

— Именно поэтому ты решил не мстить?

Да, я решил, что я не буду мстить. Кроме того, он вроде как взялся за голову. У него сейчас есть парень, отношения, принимает терапию… Говорят, даже блогером стал. Короче, я решил не портить ему жизнь.

— Получается, простил?

Нет, я по-прежнему считаю, что он гнида.

— А ты бы послал?

Да блин, нет. Но я бы взял 30 минут времени на то, чтобы обдумать, просчитать риски, принять решение. Я не… У меня никогда не было в принципе такого отношения к людям: этот плохой, этот хороший. ВИЧ для меня ничего не значит. Ну, наверное, я бы просто достал презерватив.

— А как ты принимал свой статус? Ты узнал о своем статусе — что было с тобой?

— Как ты теперь, оказавшись в ситуации того своего партнера, сам поступаешь? Говоришь при знакомстве сразу, что у тебя ВИЧ?

Не в первом сообщении, но если понимаю, что есть смысл продолжать, сразу заявляю, мол, вот, чуваки, мой статус. А дальше решайте сами.

— Многие отмораживаются?

— Но в анкете у тебя не указан…

Да, первое время я в таких вещах нуждался, мне нужно было убедиться, что меня не считают каким-то мусором, отработанным. Теперь нет.

— Хорошо, вернемся к так называемому терроризму. Есть смысл в таком законе — в 122-ой статье?

Безусловно, есть смысл. Она нужна тем, кто уже инфицирован. Для самосознания, чтобы они не забывали про свою часть ответственности. При получении диагноза все мы подписываем бумажку о том, что мы уведомлены об ответственности вот именно по такой-то статье.

— А суд?

Я не верю в суд. Впрочем, тут пусть каждый решает для себя.

Об актуальных изменениях в КС узнаете, став участником программы, разработанной совместно с ЗАО "Сбербанк-АСТ". Слушателям, успешно освоившим программу выдаются удостоверения установленного образца.

Программа разработана совместно с ЗАО "Сбербанк-АСТ". Слушателям, успешно освоившим программу, выдаются удостоверения установленного образца.

Обзор документа

Нимитц (Niemietz) против Германии. Решение Европейского Суда по правам человека от 16 декабря 1992 г.

Нимитц (Niemietz) против Германии

Судебное решение от 16 декабря 1992 г.

Краткое неофициальное изложение обстоятельств дела

А. Основные факты

М. Нимитц, гражданин ФРГ, по профессии адвокат, житель г. Фрайбурга на Бризгау. В течение нескольких лет был председателем местной политической партии "Bunte liste", в составе которой действовала антиклерикальная рабочая группа.

9 декабря 1985 г. на имя судьи районного суда во Фрайзинге из почтового отделения Фрайбурга по факсу было отправлено от имени указанной антиклерикальной рабочей группы письмо, касающееся уголовного дела, находящегося на рассмотрении в этом суде. Под ним стояла подпись "Клаус Вегнер", как оказалось, вымышленная. Письмо содержало угрозы в адрес судьи, обвиняя его в проклерикальной позиции. Против Клауса Вегнера было возбуждено уголовное дело. Поскольку почта для "Bunte liste" направлялась на абонентский ящик в почтовом отделении, а затем до 1985 г. пересылалась в офис заявителя, 8 августа 1996 г. был выдан ордер на обыск inter alia офиса заявителя с целью найти и изъять любые документы, раскрывающие личность Клауса Вегнера. Обыск был произведен 13 ноября 1986 г., но ничего не дал. Поскольку Клаус Вегнер так и не был найден, уголовное дело против него было впоследствии прекращено.

В свою очередь господин Нимитц обратился с жалобой на основании статьи 304 Уголовно-процессуального кодекса на незаконность произведенного у него обыска.

27 марта 1987 г. 1-й Земельный суд Мюнхена объявил жалобу заявителя неприемлемой на том основании, что обыск уже был произведен и отсутствует правовой интерес в признании ордера на обыск незаконным. Федеральный Конституционный Суд отказался принять жалобу заявителя о незаконности ордера на обыск и решения Земельного суда. Поданная им жалоба была 18 августа 1987 г. отклонена, поскольку не имела достаточных шансов на успех.

B. Разбирательство в Комиссии по правам человека

В жалобе, поданной в Комиссию 15 февраля 1988 г., заявитель утверждал, что было нарушено право на уважение его жилища и корреспонденции ( статья 8 Конвенции), а также статья 1 Протокола N 1 и статья 13 , поскольку он оказался лишенным внутренних средств правовой защиты. Жалоба была признана частично приемлемой 5 апреля 1990 года.

В своем докладе от 29 мая 1991 г. Комиссия установила обстоятельства дела и единогласно пришла к выводу, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции и что нет отдельного спорного вопроса по статье 1 Протокола N 1.

Комиссия передала дело в Суд 17 июля 1991 года.

Извлечение из судебного решения

I. О предполагаемом нарушении статьи 8 Конвенции

26. Господин Нимитц утверждал, что обыск его адвокатской конторы привел к нарушению статьи 8 Конвенции, которая гласит:

"1. Каждый человек имеет право на уважение его личной и семейной жизни, неприкосновенности его жилища и тайны корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство государственных органов в осуществление этого права за исключением вмешательства, предусмотренного законом и необходимого в демократическом обществе в интересах государственной безопасности и общественного спокойствия, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

Комиссия согласилась с этим, поскольку произошло неоправданное вмешательство в личную жизнь заявителя и его жилище.

А. Было ли "вмешательство"?

27. Оспаривая заключение Комиссии, Правительство утверждало, что статья 8 не предоставляет защиты от обыска в адвокатской конторе; Конвенция проводит четкую грань между личной жизнью и жилищем, с одной стороны, и профессиональной и деловой жизнью и служебными помещениями, с другой стороны.

28. Придя к заключению, что имело место вмешательство в "личную жизнь" и "жилище" г-на Нимитца, Комиссия, по мнению Правительства, придала особое значение доверительным отношениям между адвокатом и клиентом. Суд разделяет сомнения Правительства в том, может ли этот фактор служить критерием для определения объема гарантии, предоставляемой статьей 8. Профессиональная и деловая активность могут всегда включать в большей или меньшей степени элемент конфиденциальности; если такой критерий будет признан, это приведет к многим трудностям при проведении демаркационной линии.

29. Суд не считает возможным или необходимым дать исчерпывающее определение понятию "личная жизнь". Было бы слишком строго ограничить ее интимным кругом, где каждый может жить своей собственной личной жизнью, как он предпочитает, и тем самым полностью исключить внешний мир из этого круга. Уважение личной жизни должно также включать до некоторой степени право устанавливать и развивать отношения с другими людьми.

Более того, кажется, нет принципиальных оснований, чтобы такое понимание "личной жизни" исключало деятельность профессионального и делового характера; именно в своей работе большинство людей имеют значительное, если не наибольшее, количество шансов развивать отношения с внешним миром. Эта точка зрения подтверждается тем фактом, как уже было справедливо отмечено Комиссией, что не всегда возможно четко разграничить, какая деятельность человека составляет часть его профессиональной или деловой жизни. Таким образом, особенно в случае, когда человек имеет гуманитарную профессию, его работа в таком контексте может стать неотъемлемой частью его жизни до такой степени, что становится невозможным определить, в качестве кого он действует в данный момент времени.

Лишение человека защиты по статье 8 на том основании, что мера, против которой подана жалоба, относится к профессиональной деятельности, как предлагает Правительство, в данном случае рискует привести к неравенству, поскольку такая защита могла бы остаться доступной лишь для того, чья профессиональная и непрофессиональная деятельность настолько тесно переплетены, что нет никакой возможности их разграничить. Ранее Суд не проводил разграничения такого рода: он полагал, что имело место вмешательство в личную жизнь, когда, например, прослушивались телефонные разговоры, и деловые, и личные (см. решение по делу Ювиг против Франции от 24 апреля 1990 г. Серия А, т. 176-B, с. 41, п. 8 и с. 52, п. 25); и когда обыск был связан исключительно с деловой активностью, Суд не полагался только на это обстоятельство как обоснование для исключения применимости статьи 8 (см. решение по делу Чаппел против Соединенного Королевства от 30 марта 1989 г. Серия А, т. 152-А, с. 12-13, п. 26 и с. 21-22, п. 51).

30. Что касается слова "жилище" ("home" в английском тексте), Суд отмечает, что в некоторых государствах-участниках, а именно в Германии (см. п. 18 выше), оно распространяется на служебные помещения. Более того, такое толкование полностью созвучно французскому варианту текста, т. к. слово "domicile" имеет даже более широкое значение, чем "home", и может распространяться на деловой офис типа адвокатского.

Не всегда можно провести четкое разграничение также и потому, что вести деятельность, которую можно отнести к профессиональной или деловой, можно с таким же успехом и со своего места жительства, и наоборот, можно заниматься делами, которые не относятся к профессиональной сфере, в офисе или коммерческих служебных помещениях. Узкое толкование слов "home" и "domicile" может привести к такой же опасности неравенства, как и узкое понимание "личной жизни" (см. п. 29 выше).

31. Если говорить в общем, толкование слов "личная жизнь" и "жилище", как охватывающих некоторую профессиональную и деловую активность или служебные помещения, было бы более созвучно с предметом и целью статьи 8 , а именно с защитой отдельных лиц от своевольного вмешательства властей (см., например, решение по делу Маркс против Бельгии от 13 июня 1979 г. Серия А, т. 31, с. 15, п. 31). Такое толкование не будет особенно стеснять Договаривающиеся Государства, т. к. они сохранят свое право на "вмешательство" в той степени, которую позволяет статья 8 п. 2 ; это право могло бы стать более широким, когда это касается профессиональной и деловой активности или служебных помещений.

32. К вышеприведенным общим рассуждениям, оспаривающим мнение, что статья 8 неприменима, необходимо добавить еще один фактор, который относится к конкретным обстоятельствам дела. Ордер, выданный участковым судом Мюнхена, предписывал провести обыск, чтобы найти и изъять "документы", раскрывающие личность Клауса Вегнера (см. п. 10 выше). Те, кто проводил обыск, просмотрели четыре шкафа-картотеки с данными, имеющими отношение к клиентам, а также шесть личных досье (см. п. 11 выше); их действия должны были волей-неволей охватывать как "корреспонденцию", так и другие материалы, которые можно считать подпадающими под это понятие в смысле статьи 8. В этой связи достаточно отметить, что в этой статье, в отличие от слова "жизнь", отсутствует прилагательное при слове "корреспонденция". В ряде дел (см., например, решения по делу Шонненбергер и Дурмаз против Швейцарии от 20 июня 1988 г. Серия А, т. 137, и по делу Кэмпбелл против Соединенного Королевства от 25 марта 1992 г. Серия А, т. 233) Суд даже не рассматривал возможность неприменения статьи 8 потому, что корреспонденция имела профессиональный характер.

34. Все вышесказанное дает основание Суду признать, что обыск в офисе заявителя представляет собой нарушение его прав по статье 8.

B. Было ли вмешательство "предусмотрено законом"?

34. Заявитель утверждал, что данное вмешательство не было "предусмотрено законом", т. к. оно было основано на подозрениях, а не на фактах и, таким образом, не отвечало требованиям статьи 103 Уголовно-процессуального кодекса (см. п. 19 выше); кроме того, оно стремилось обойти правовые нормы, защищающие профессиональную тайну.

35. Суд согласен с мнением Комиссии и Правительства, что эта аргументация должна быть отвергнута. Он отмечает, что и 1-й Земельный суд Мюнхена и Федеральный Конституционный Суд нашли обыск законным в смысле статьи 103 вышеназванного Кодекса (см. п. 15-16 и 19 выше), и Суд не видит основания высказывать отличное от этих судов мнение.

C. Преследовало ли данное вмешательство правомерные цели?

36. Подобно Комиссии Суд признает, что вмешательство преследовало правомерные цели в смысле статьи 8 п. 2 , а именно предотвращение преступления и защита прав других лиц, в частности, чести судьи, которому было адресовано письмо.

D. Было ли вмешательство "необходимо в демократическом обществе"?

37. По этому вопросу Суд склоняется к мнению, что по основаниям, приведенным участковым судом Мюнхена, это вмешательство можно считать таковым (см. п. 10 выше). Суд не считает необходимым продолжать рассмотрение этого вопроса, т. к. он уже пришел к выводу, с которым согласились заявитель и Комиссия, что оспариваемая мера была не соразмерна ее целям.

Совершенно справедливо, что правонарушение, в связи с которым был произведен обыск, представляет собой не только оскорбление, но также и попытку оказать давление на судью. Однако ордер содержал слишком общие предписания найти и изъять, без каких-либо ограничений, "документы", раскрывающие личность автора оскорбительного письма; этот факт имеет особое значение, поскольку обыск адвокатской конторы не сопровождается специальными процедурными гарантиями, такими как присутствие независимых наблюдателей. Более того, принимая во внимание природу рассмотренных материалов, очевидно, что обыск посягал на профессиональную тайну в той степени, которая не соответствует данным обстоятельствам; в связи с этим необходимо напомнить, что посягательство на профессиональную тайну адвоката может иметь последствия при отправлении правосудия и тем самым нарушать права, гарантируемые статьей 6 Конвенции. В добавление к этому, сопутствующая огласка могла оказать негативное воздействие на профессиональную репутацию заявителя в глазах как его клиентов, так и общественности в целом.

38. Таким образом, Суд считает, что имело место нарушение статьи 8.

II. О предполагаемом нарушении статьи 1 Протокола N 1

39. Г-н Нимитц также утверждал, что, нанося ущерб его репутации как адвоката, обыск представлял собой нарушение статьи 1 Протокола N 1, которая предусматривает:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право беспрепятственно пользоваться своим имуществом. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения ни в коей мере не ущемляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

40. Суд уже учел в свете статьи 8 потенциальное воздействие обыска на профессиональную репутацию заявителя (см. п. 37 выше), Суд соглашается с Комиссией, что нет поэтому необходимости рассматривать вопрос в свете статьи 1 Протокола N 1.

III. Применение статьи 50 Конвенции

41. Статья 50 Конвенции гласит: "Если Суд установит, что решение или мера, принятые судебными или иными властями Высокой Договаривающейся Стороны, полностью или частично противоречат обязательствам, вытекающим из настоящей Конвенции, а также если внутреннее право упомянутой Стороны допускает лишь частичное возмещение последствий такого решения или такой меры, то решением Суда, если в этом есть необходимость, предусматривается справедливое возмещение потерпевшей стороне".

42. В письме, полученном 16 декабря 1991 г. (см. п. 4 выше), заявитель просил, чтобы Суд, принимая во внимание, в частности, ущерб, причиненный его адвокатской репутации, предоставил ему компенсацию по статье 50 в том виде и в том объеме, который Суд определит по своему усмотрению.

43. Суд не может согласиться с этой просьбой.

Заявитель не доказал, что нарушение статьи 8 причинило ему материальный ущерб. Если в определенной мере оно могло вызвать моральный вред, то Суд считает, так же как и представитель Комиссии, что констатация нарушения сама по себе является достаточным справедливым возмещением. Хотя г-н Нимитц утверждал на слушаниях, что его просьба включает судебные расходы и издержки в Германии и Страсбурге, он не представил никаких конкретных обоснований этих расходов.

По этим основаниям Суд единогласно

1. Постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции;

2. Постановил, что не возникает отдельной спорной проблемы по статье 1 Протокола N 1;

3. Отклонил требование заявителя о справедливом возмещении.

Совершено на английском и французском языках и оглашено во Дворце прав человека в Страсбурге 16 декабря 1992 г.

Хендрик Штреек — вирусолог, и он осмотрел, вероятно, большинство инфицированных коронавирусом в Германии. В этом интервью он говорит о новых симптомах вируса Covid-19, экспресс-тестах и высокой смертности.

Frankfurter Allgemeine Zeitung: Господин профессор, вообще вы работаете над вакциной против ВИЧ, но сейчас вам пришлось заняться новым коронавирусом. Разве коронавирусы не отличаются принципиально от ВИЧ?

— Сколько у вас сотрудников?

— Их число постоянно меняется, так как мы еще формируем группы. Вместе с аспирантами их сейчас более 40.

— Что конкретно вы делаете?

— Мы попытались дать ответы на самые простые вопросы. Судя по всему, я — вирусолог, осмотревший большинство инфицированных коронавирусом в Германии. В округе Хайнсберг, где зафиксировано особенно много случаев, мы приходили домой ко всем заразившимся и опрашивали их. Мы записывали симптомы и при этом выявили несколько новых, делали пробы воздуха, брали мазки с дверных ручек, мобильных телефонов и пультов дистанционного управления, мы даже взяли пробы воды из туалетов.

— Разве вирус может передаваться через экскременты?

— Мы опасаемся, что да, но пока это не доказано. Мы обнаружили генетический материал вируса в унитазах, однако это еще не значит, что он заразен.

— Какие новые симптомы вы обнаружили?

— Почти две трети всех инфицированных, опрошенных нами, указали, что несколько дней не ощущали запахов и вкусов. Дело доходило до того, что, например, женщина не чувствовала запаха полного подгузника своего ребенка. Кое-кто не ощущал запаха своего шампуня, некоторым казалось, что еда стала безвкусной. Когда возникают эти симптомы, мы пока точно сказать не можем, но думаем, что это происходит спустя некоторое время после заражения.

— Сколько инфицированных вы опросили?

— Наверняка больше сотни. Правда, это были не такие тяжелые случаи, которыми занимаются в больницах.

— Как бы вы описали типичного пациента с вирусом Covid-19?

— У типичного пациента с вирусом Covid- 19 симптомы проявляются слабо. К такому же выводу пришли исследователи из Шеньчженя, которые обнаружили, что у 91% инфицированных наблюдаются слабые или умеренные симптомы: сухой кашель, возможно, повышенная температура. Мы добавили к этому утрату обоняния и вкуса. Кроме того, в 30% случаев у наших больных возникал понос — чаще, чем предполагалось до сих пор.

— Чем вы еще занимаетесь?

— Экспресс-тест реагирует на присутствующие в крови антитела?

— Именно. Но, к сожалению, чувствительность теста составляет лишь 33%, при относительно благоприятных условиях — 93%. То есть если результат теста положительный, то наличие Covid-19 считается доказанным, если же результат отрицательный, то пациент все равно может оказаться инфицирован. Это значит, что две трети заболевших экспресс-тест не обнаруживает.

— В сети курсируют сведения, что новый возбудитель — это, возможно, симбиоз прежнего Sars 2002-2003 года и вируса ВИЧ и что именно это делает вирус Sars-CoV-2 таким опасным.

— Что делает вирус таким опасным?

— Новый возбудитель не такой уж и опасный, он даже менее опасен, чем Sars-1. Отличие в том, что Sars-CoV-2 реплицируется в верхней части носоглотки и поэтому значительно более заразен, вирус как бы перепрыгивает из одной глотки в другую. Но в этом есть и положительный момент. Sars-1 реплицируется глубоко в легких и поэтому не так заразен, но так как он поражает легкие, он более опасен. Sars-2 редко оказывается в легких, но если уж это происходит, то заболевание протекает особенно тяжело.

— Говорят, что новый коронавирус затрагивает и другие органы — печень и желудочно-кишечный тракт?

— Конечно, неловко все время повторять: это нам еще не известно. Но, к сожалению, это так. Вот что мы знаем: Sars-2 проникает в свою клетку-хозяина через рецептор ACE-2. У многих тканевых клеток есть этот рецептор, в том числе и в тестикулах, которые, как считается, могут быть поражены. Это действительно можно себе представить в отдельных случаях, но пока подтвержденных данных нет. Мы, во всяком случае, ни у одного из обследованных пациентов не обнаружили возбудитель в крови или плазме. Правда, поносы свидетельствуют о том, что желудочно-кишечный тракт поражается.

— Как вы можете объяснить низкую смертность в Германии по сравнению, например, с Италией?

— Это нас совершенно не удивляет. Потому что в Италии тестировали только пациентов с тяжелыми симптомами. А последние исследования в Шеньчжене, например, показали, что дети так же часто заражаются вирусом, как и взрослые, но у них наблюдаются только слабые симптомы или вообще никаких. Если исходить из этого исследования и того факта, что 91% людей на заражение Covid-19 реагируют только слабыми или умеренными симптомами, то получится, что итальянцы сосредоточились в начальный период только на оставшихся 9%. В Китае также сначала количество умерших сильно подскочило, но не число инфицированных, там также сосредоточились на летальных исходах. Сейчас все наоборот, потому что в Китае сейчас проводится значительно больше тестов.

— То есть в Италии количество зараженных намного выше, чем это показывает статистика?

— Именно. Я исхожу из того, что поражение вирусом в Италии экстремально высокое, просто пока это не обнаружено.

— А у нас не так?

— В Германии с самого начала тестировали и пациентов с очень мягкими симптомами. У нашего типичного пациента в Бонне только першило в горле. Уверен, что в Италии на него и внимания бы не обратили.

— Но число умерших увеличится и в Германии?

— Совершенно определенно, но это не будут такие апокалиптические цифры, о которых сейчас иногда говорят. Ведь нужно учитывать, что люди, которые в Германии умерли, заразившись Sars-CoV-2, — это исключительно старики. Например, в Хайнсберге от сердечной недостаточности умер 78-летний хронически больной мужчина, причем легкие у него затронуты не были. Но так как у него был обнаружен Covid-19, он попал в соответствующую статистику. Однако следует задаться вопросом, не умер ли бы он и так, и без вируса. В Германии каждый день умирают 2,5 тысячи человек, за прошедшие две недели у 12 умерших обнаружена некая связь с Sars-2. Конечно, умрет и еще некоторое количество людей, но я могу во всеуслышание объявить: вполне возможно, что в 2020 году общее число умерших в Германии не будет выше обычного.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.