Как убить себя за вич доктора

Ребята, мы вкладываем душу в AdMe.ru. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте

Тимоти родился в США, а в 25 лет решил изменить свою жизнь и рванул в Европу. После нескольких лет путешествий Браун осел в Берлине. Здесь он работал официантом и готовился поступить в университет. В 1995 году герой нашей статьи узнал о своем ВИЧ-положительном статусе.

В отличие от других людей с ВИЧ, у Тимоти не было побочных эффектов от лекарств, он смог вести нормальный образ жизни. Браун поступил в Берлинский университет, ходил в спортзал и продолжал работать. Но спустя 10 лет жизнь подкинула ему второе испытание.

В 2006 году Тимоти внезапно почувствовал себя плохо: он не смог проехать на велосипеде даже милю и свалился с высокой температурой. Скоро берлинские врачи нашли у Брауна острый миелобластный лейкоз — агрессивное онкологическое заболевание крови. Так на Тима свалилась вторая болезнь, которая могла убить его за считанные месяцы.

Молодой онкогематолог Геро Хюттер никогда не лечил ВИЧ-инфицированного пациента от рака. Однако он принялся помогать Тимоти с энтузиазмом: доктор нашел информацию о редкой генетической мутации, которая делает клетки крови невосприимчивыми к ВИЧ-инфекции. Мутация гена CCR5 закрывает дверь, через которую вирус пробирается в клетки.

Геро Хюттер и Тимоти Браун.

Геро Хюттер предложил пациенту рискованный шаг — пересадку костного мозга человека с мутацией гена CCR5. Эта операция могла излечить лейкоз и, вероятно, ВИЧ. Операция была опасной: ослабленный организм Брауна мог не выдержать пересадки. Тимоти не принял предложение лечащего врача:

Доктор Хюттер назначил Тиму химиотерапию, которая пошла не по плану. После первого курса у пациента началась пневмония, а после второго Тимоти впал в кому. Лечение пришлось прервать.

Тем временем доктор начал поиски донора: пересадка оказалась единственным шансом Тима на жизнь. Тут и пригодился сумасшедший план с мутацией CCR5. Тимоти повезло еще раз: наибольшая концентрация людей с мутацией этого гена наблюдается именно в Северной Европе. Из 267 подходящих доноров у одного нашли нужную мутацию и взяли материал для трансплантации.

6 февраля 2007 года — второй день рождения Тимоти Брауна: берлинские врачи пересадили ему мутировавшие стволовые клетки. После операции Тим перестал принимать антивирусные препараты, и через 3 месяца ВИЧ исчез из его организма. Браун снова вышел на работу, начал заниматься спортом и заметил, что чувствует себя здоровым. Казалось, удача наконец улыбнулась Тиму. Однако лейкоз вернулся меньше чем через год.

Происходящее дальше иначе как шагом отчаяния не назовешь. Доктор Хюттер и Тимоти приняли решение о повторной пересадке. Шансы на выживание составляли 5 %, но они рискнули.

Вторая операция чуть не убила Брауна. Тимоти парализовало, он почти ослеп, но лейкоз отступил. Для того чтобы встать на ноги, пациенту понадобилось 6 лет реабилитации. Врачи взяли у Тима сотни анализов крови, делали костную и кишечную пункцию, но не нашли ВИЧ.

На помощь пришли журналисты: после заметки в The Wall Street Journal мир узнал о первом человеке, который смог избавиться от ВИЧ-инфекции. Тимоти в один миг стал иконой: врачи со всего мира хотели получить образец его крови, а журналисты умоляли об интервью. Однако Браун долго не решался выступить публично: слишком тяжело ему дались лечение и реабилитация.

Способ, с помощью которого вылечился Браун, — не панацея от ВИЧ. Чтобы повторить успех доктора Хюттера, нужно уничтожить родную иммунную систему пациента с помощью химиотерапии, а потом пересадить ему стволовые клетки стоимостью $ 250 000.

У ВИЧ есть другой штамм, который легко обходит защитные маханизмы мутации CCR5. Ему не нужна та самая дверь в клетке — он проходит в окно. Фактически Тимоти и другие потенциальные реципиенты стволовых клеток CCR5 могут снова заразиться ВИЧ.

Надежда остается, хотя до изобретения доступного и безвредного лекарства очень далеко. История лечения Тимоти дала ученым новый материал для исследований. Возможно, в борьбе с ВИЧ поможет генная терапия или создание некоего суперантитела.

КАК НАС УБИВАЮТ. ТЫ - СЛЕДУЮЩИЙ!

Кратко суть. Вся 30-летняя борьба со СПИДом, идущая по всему миру - это самая крупная и наглая афера нашего времени, организованная алчными медицинскими чиновниками и фармацевтами с целью обогащения за счёт финансовых средств, выделяемых правительствами на борьбу с выдуманной эпидемией. Помимо этого циничного мошенничества и грабежа, афера ВИЧ/СПИД является самым настоящим геноцидом населения и преступлением против человечества.

Абсолютно каждый человек может стать очередной жертвой этого циничного обмана, только лишь сдав свою кровь для обследования на несуществующий ВИЧ, потому что в том и обман, что фальшивый диагноз ВИЧ-инфекция ставится совершенно здоровым людям на основании фальшивого же тестирования. А далее мнимых инфицированных запугивают скорой смертью от СПИДа, и навязывают им токсичную химиопрофилактику, имеющую массу весьма серьёзных негативных побочных эффектов, и именно это ядовитое лечение как раз и убивает обманутых пациентов, и именно эти жертвы фармагеноцида как раз и составляют львиную долю умерших от несуществующего СПИДа.

Фрагменты выступлений врача Вячеслава Боровских на 3-й Конференции "Проблема ВИЧ и СПИДа и семейное благополучие нации", Подмосковье, май 2013 года.
В начале он читает только что составленное обращение к гражданам от имени участников Конференции.
Sapienti sat.

Другая сторона СПИДа

Год: 2004
Страна: США
Режиссёр: Робин Сковилл
Документальный фильм, с участием жены Робина Сковилла Кристин Маггиор, известных учёных Дэвида Расника, Кэри Муллиса, Питера Дюсберга, а также людей, получивших диагноз ВИЧ-инфекция.

Первая часть документального фильма утверждает, что ВИЧ - вирусная конструкция, которая не только не была никогда изолирована, но отсутствуют даже доказательства того, что ВИЧ вызывает СПИД.
Далее рассказывается, что ВИЧ-тесты только обнаруживают антитела, а не ВИЧ сам по себе, и что люди могут получить положительный тест по множеству различных причин, включая беременность.

Но самое парадоксальное - это то, что лекарственные препараты, применяемые для терапии ВИЧ-позитивных людей, являются токсичными, имеют множество негативных побочных эффектов, включая летальный исход. И при лечении такими препаратами люди умирают не от ВИЧ, не от СПИДа, а от этих препаратов.
И именно таким образом и пополняется печальная статистика жертв СПИДа, даже до сих пор, в том числе в России.
Всё это заставляет задуматься над тем, что растущее число заболеваний просто связали под туманным зонтиком СПИДа, и над тем, что возникла необходимость пересмотра понятий СПИД и ВИЧ в целом.
Существует ли другая сторона СПИДа?
Реши для себя сам.

Год: 2009
Страна: США
Режиссер: Брент Льёнг

Что такое ВИЧ? А что значит СПИД? Что делается в мире, чтобы вылечить эту болезнь? Задавшись этими вопросами, Брент Льёнг отправился в поездку по миру. Маршрут его путешествия – от самых высоких кабинетов в медицинских научно-исследовательских организациях до трущоб Южной Америки, где смерть и болезнь – ежедневная повестка дня.

В документальном исследовании, проведенном в фильме, справедливо отмечается, что хотя СПИД стал известен более 28 лет назад, и за прошедшее время на его изучение были потрачены огромные деньги, до сих пор нет никакого средства, которое давало бы возможность от него вылечиться.

Я не буду молчать.

Год: 2011
Страна: Германия
Режиссёр: Энн Соно

Как любое сопротивление со стороны женщин приёму ядовитых антиретровирусных препаратов или назначению их своим детям, настаивание на возможности грудного вскармливания, сопровождается суровыми ответными мерами со стороны органов здравоохранения, СПИД-центров, органов опеки, а в некоторых случаях и полиции.

В одном случае, дети женщины из Австрии были взяты под опеку, а младшую дочь, превратив в инвалида, забрали в специальное загородное поселение, приблизительно в ста километрах от ее дома. Мать, по-прежнему, борется за свои права вернуть малышку и других детей себе.

Молодая женщина из России воспитывает одна свою дочку. В течение 3-х лет СПИД-центр третировал молодую женщину, угрожал лишить её родительских прав, подавал на неё в суд только за то, что женщина прекратила давать ядовитые препараты своему ребёнку, когда у девочки развилась лекарственная болезнь от них.

Очень молодая пара из России смотрит нежно, как их малыши играют в полном здравии, хотя их мать, невзирая на давление со стороны власти, врачей и органов опеки кормила грудью и не позволила давать им противовирусные препараты.

Но 9 марта 2012 года эта улыбающаяся женщина – Тамара Куницына – была убита в своём городе в Свердловской области. Ей было 30 лет. У неё осталось трое детей. Преступник получил 7 лет тюрьмы.

Люди не могут представить себе и поверить в то, что такое преступление под названием ВИЧ/СПИД может твориться руками врачей, работников опеки и государства.

Я очень благодарна Энн Соно за её прекрасный фильм, за её мужество, которое она проявила, начав и закончив снимать этот фильм. Благодарна я и нашим русским женщинам за то, что они согласились сняться в этом фильме с открытыми лицами и открытыми сердцами. Посмотрев фильм, вы поймёте, что это тоже требует мужества!

Спасибо всем, кто посмотрит этот прекрасный фильм!

Вячеслав, сожалею что вашу предыдущую тему, где вас так хорошо поймали на искажении чисел и неправильных данных, снесли.
Давайте начнём сначала: приведите пожалуйста статистику:
1) количество людей, получавших лечение, процент умерших из них, и средняя продолжительность жизни умерших.
2) количество людей, не получавших лечение и процент умерших из них за тот же период времени.
К сожалению, официальная статистика не говорит какой процент людей с ВИЧ получает лечение, а какой нет.
Например за 2010 год официальная статистика по России приводит такие цифры:
- всего диагностированных ВИЧ инфецированных 589581
- из них умерло в течение года - 66587
- из ВИЧ-инфецированных больны спидом - 12977
- из них умерло - 11065

ЛЮДИ УМИРАЮТ ОТ ТЕРАПИИ.

Отказавшихся от терапии умерло за 19 лет в процентном соотношении в восемь раз меньше, чем получавших терапию умерло за 14 лет. И это те же самые годы!
А что в России? А то же самое:

Что всё это значит? А это и значит, что подавляющее большинство умерших пациентов СПИД-центров умерли на терапии, не помогла она им, вопреки всем заверениям врачей в её необходимости. И заметьте, что это именно практически все пациенты, попавшие в статистику умерших от СПИДа, и это просто невозможно не замечать и отрицать.
Эти токсичные препараты просто убивают пациентов, и врачам остаётся только разводить руками и оправдывать этот фармагеноцид тем, что дескать все эти пациенты умерли от СПИДа, потому что слишком поздно начали приём химиотерапии, даже если смерть наступила через несколько лет от начала её приёма.
Просто потрясающий цинизм.

И если подавляющее большинство этих пациентов умерли на терапии против ВИЧ, то как следует расценивать все заверения в её эффективности, и тем более как следует расценивать все распускаемые слухи о том, что пациенты умирают из-за отказа от приёма этой терапии?
Я привёл здесь данные, взятые из вполне авторитетных источников.
Помимо этих общих вполне официальных данных, лично мне известны и конкретные примеры с реальными людьми, умершими от этой терапии. И само собой не только мне, но и многим другим. Но в данном случае не место и не время приводить эти случаи, рискуя нарушить этим врачебную тайну. Могу только ответственно заявить, что знаю имена как минимум двух ВИЧ-активистов, принимавших терапию против ВИЧ в течение нескольких лет, и пропагандировавших её, и умерших молодыми ещё людьми совсем недавно. В свете вышесказанного это не должно вызвать у вас сомнений в правдивости моих слов.

1. Врач упоминает про отравление неизвестным веществом.
2. Ролик о вреде АРВТ.

Я думаю для любого школьника очевидно, что 11% (число смертей среди ВИЧ-инфицированных вообще) это больше чем 4% (числ смертей среди получающих лечение).

И да, то что некоторые получающие лечение всё же умирают - не означает что они умирают именно от лечения (статистика, как я уже показал, говорит что без лечения умирают куда быстрее). Просто никто не говорит что лечение имеет 100% эффективность и что все прошедшие лечение обладают бессмертием. Просто есть заметная разница, умереть в течение 10 лет без лечения или прожить лет 30-40 с лечением.

Если Вич передаётся половым путём, то почему в подавляющем большинстве постоянных/супружеских пар он выявляется только у одного из партнёров?

С чего всё начинается?
Всё начинается с обследования на Вич. В большинстве случаев всё сводится к анализам крови, на основании которых ставится диагноз Вич-инфекция.

На что реагируют Вич-тесты?
Официально они реагируют на антитела к антигенам Вич, помещённым в них. Но независимые исследователи упоминают около 70-и заболеваний и состояний организма, при которых эти тесты реагируют положительно. Теоретически это называется ложноположительной реакцией, но на практике все эти ложные результаты приводят к тому, что обследуемые получают диагноз Вич-положительных.

Вы не обязаны обследоваться на Вич.
По закону обследование на Вич сугубо добровольное, за исключением обследования доноров крови и работников Спид-медицины. Вы не обязаны обследоваться на Вич ни под каким предлогом, и можете попросту отказаться это делать, если Вам предлагают это сделать.
Но люди, которым почти ничего не известно о Вич/Спиде, не пользуются этим правом, и обследуются по настоянию медиков, которое фактически незаконно.

Как и что происходит на самом деле?
На самом деле противозаконно обследуются на Вич практически все беременные женщины, и зачастую госпитализированные больные.
При этом выясняется одна весьма интересная деталь, которая сразу бросается в глаза, но которую официальная статистика упорно не принимает во внимание, а Спид-медики приводят различные объяснения и отговорки.
Когда беременной женщине ставят диагноз Вич-инфекция, то при обследовании её мужа оказывается, что он не инфицирован.
Когда чем-то больному мужчине ставят диагноз Вич-инфекция, то при обследовании его жены оказывается, что она не инфицирована.
И так происходит в 9 случаях из 10, если не более. При этом только в России каждый год таких диагнозов ставится около 40 тысяч, и утверждается, что на половой путь передачи приходится около 70% от всех случаев заражения.
И что получается?
Одному из постоянных партнёров/супругов ставится диагноз Вич-инфекция, у второго никакой инфекции нет, и при этом утверждается, что один из них заразился половым путём. То есть подразумевается, что человек заразился неизвестно от кого, но только не от своего постоянного партнёра/супруга, и при этом сам его не заразил.
Довольно странная ситуация. Даже в известном смысле оскорбляющая тех, кому вот так ставят этот диагноз, и их вторые половины.

Спид-медики торопятся привести свои объяснения этой абсурдной ситуации, но при этом ни одно из них не может пояснить, как же так раз за разом выходит, что в России ежегодно 30 тысяч человек заражаются Вич-инфекцией половым путём, но при этом оказываются не заражены этим вирусом 30 тысяч их постоянных партнёров? Это же вопиющее противоречие!

Если бы Вич передавался при сексе, то таких пар, в которых заражён только один партнёр, вообще не должно быть, или они должны быть очень редкими. В действительности всё наоборот.
И приводит к простой мысли о том, что либо Вич не передаётся половым путём, а как-то иначе, либо что Вич-тесты реагируют не на вирус, передающийся при сексе, а на что-то иное. В любом случае это противоречит официальной доктрине, и побуждает усомниться в её истинности.

Спид-медики всячески стараются скрыть реальную статистику по дискордантным и конкордантным парам, и при этом если что-то и говорят об этом, то всегда однобоко, при этом ещё рекламируя использование презервативов и приём антиретровирусных препаратов. Но это всё отговорки. В действительности в подавляющем большинстве дискордантных пар не применяется ни одно, ни другое, и вопрос о том, откуда вирус у одного из партнёров, и почему его нет у второго, так и остаётся открытым, не имеющим официального ответа.

• 
  

Существует ли лекарство от коронавируса? Станет ли спасением вакцина? И по какому пути сегодня идёт российская медицина в вопросе защиты от COVID-19. Царьград вместе с экспертами разбирается в ситуации, пытаясь отделить надежды от возможностей.

COVID-19 – инфекционное заболевание, вызванное новым коронавирусом, который ранее у людей не обнаруживался. В чём опасность болячки? Воздействие вируса приводит к развитию респираторного гриппоподобного заболевания с такими симптомами, как кашель, лихорадка и, в более тяжёлых случаях, пневмония. Тяжёлые воспалительные процессы требуют особого оснащения, но, когда пациентов становится всё больше и больше, помочь всем не удаётся. С подобным валом уже столкнулись в Европе и США. Китай, благодаря жёстким ограничительным мерам – самоизоляции и карантину, пострадал меньше. Россия получила несколько недель форы, ставшие спасением для пациентов, появившихся у нас. На всю страну сегодня зарегистрировано 58 летальных исходов. Для сравнения, США накануне перешагнули 10-тысячный рубеж в подсчёте смертей.

Пока мы понимаем, что для защиты от инфекции следует часто мыть руки, не прикасаться руками к лицу, сократить число социальных контактов. Но вечно сидеть дома русские не смогут. А пациентов, в том числе тяжёлых, надо лечить прямо сейчас. Потому работа исследователей ведётся сразу по трём направлениям. Создаётся вакцина, сыворотка и решается вопрос лекарственного обеспечения, и в последнем случае есть разные варианты решения проблемы.

На создание уйдёт почти год, впрочем, сейчас российские специалисты уже прошли несколько стадий проверки. Занимаются работой в государственном научном центре "Вектор". Специалистами уже разработан ряд прототипов. По словам вице-премьера Татьяны Голиковой, до 10 мая по некоторым из них будет готова лекарственная форма. Доклинические исследования должны завершиться к концу июня.

"После этого будут начаты клинические исследования первой фазы для оценки безопасности и иммуногенности вакцины на ограниченном контингенте людей. Это порядка 60 добровольцев", – пояснила Татьяна Голикова.

Шутка в том, что вакцина не станет панацеей. Да, она необходима как своего рода тонизатор организма, однако вакцинирование не станет абсолютным спасением. Как пояснил в беседе с Царьградом председатель Национального агентства по безопасности пациентов и независимой медицинской экспертизе, доктор медицинских наук, профессор, эксперт по здравоохранению Алексей Старченко, вакцина заставляет наши организмы вырабатывать собственные антитела, которые и будут бороться с вирусом.

"То есть она не лечит. Вот если, допустим, больному ввести вакцину, она его не вылечит. Вводится вакцина абсолютно здоровому, чтобы создать у него иммунитет и он не заболел. То есть это профилактическое мероприятие, не лечебное".

Второе направление работы – это сыворотка. Механизм простой. У переболевшего вирусом забирают выработавшиеся антитела и переносят их тяжело болеющему, пояснил Старченко.

"Эти перенесённые антитела схватятся с вирусом и будут его нейтрализовать. Это второе направление. Китайцы, в принципе, занимались этим. Но если принять во внимание версию, что это боевой вирус, то, конечно, они должны были параллельно разрабатывать защиту своего собственного населения. Чтобы люди могли наработать антитела. Технология несложная. Устанавливается ген у человека, который кодирует производство антител. Антитело – это белок. Любой белок кодируется определённым геном. Во всей совокупности генов каждый наш белок – керотин предположим, своим геном кодируется. Затем этот ген вырезается и вшивается в какой-нибудь микроб обычный, и он начинает там продуцировать в огромных количествах вещество и антитела. Просто собирай и расфасовывай. Но для этого нужно время".

Наконец, третье направление – лекарства. И здесь исследовательская и практическая работа проводится фактически в полевых условиях.

Наработка лекарственной базы для лечения коронавируса началась ещё зимой. Минздрав России, например, в конце января назвал три препарата, которые рекомендует использовать при лечении у взрослых. Это рибавирин, рекомбинантный интерферон бета-1b и лопинавир/ритонавир. Список содержался в опубликованных министерством временных методических рекомендациях по профилактике и лечению нового коронавируса 2019-nCoV.

Российский вирусолог, доктор медицинских наук, профессор Анатолий Альтштейн объяснил нам, почему специалисты решили обратиться к этому ряду. Дело в том, что мы должны помогать тяжёлым пациентам прямо сейчас. Потому и избран манёвр поиска среди известного – не новый для мировой фармацевтики и спасительный для каждого сейчас. Но будет ли эффект?

"Если создавать новое лекарство, это займёт очень много времени. Там сложная процедура испытаний и разрешений. Поэтому сейчас пытаются взять известные лекарства, по которым есть какие-то данные, что они могут быть полезны при коронавирусной инфекции, и проверить так это или нет. Такого рода испытания будут проводиться. Это ограниченные испытания, и дадут они хороший результат или нет, пока неясно. И это не имеет никакого отношения к проблеме вакцины".

Пока мы вынуждены жить в режиме самоизоляции. Надолго ли? Фото: Konstantin Kokoshkin/Globallookpress.

Алексей Старченко добавил: безусловно, ведётся поиск лекарств, которые уже апробированы – из числа тех, что могут каким-то образом подавлять репликацию вируса, размножение внутри клетки.

"Это называется репликация вируса – вне белковой формы жизни. Если бактерии и люди – это белковые формы жизни, то вирус не опосредован с белками напрямую. Он живёт в виде этой РНК. И эта РНК внедряется в клетку человека и там размножается. Но затем, когда их много-много накопилось, этих РНК, нужно перейти в другую клетку – чтобы выжить. Поэтому РНК облекаются в некую оболочку, которая может содержать белковые тела. Своего рода капсула внутри этой РНК и будет вирусом, который выпочковывается из клетки и ищет другую – для обустройства и размножения".

Какие лекарства пытаются применять? Например, противомалярийные. Тот же "Плаквенил" – это торговое название, делагил. Специалисты предположили, что эти препараты могут лечить тяжёлые воспалительные заболевания, характеризующиеся аутоиммунным поражением, – например, ревматоидные артриты, пояснил эксперт. Другими словами, лекарства блокируют избыточные иммунные реакции, которые в том числе образуются при COVID-19. Что это такое?

"Критические состояния – это и есть избыточная иммунная реакция, которая при воздействии вируса начинает жрать всё. Поражает собственный организм в том числе. И вот видя эту избыточную реакцию, видя эти тяжёлые респираторные состояния, когда поражены лёгкие, врачи начали применять препараты по аналогии с этим ревматоидным артритом, то есть ограничивая эту убивающую воспалительную иммунную реакцию. Эта воспалительная реакция на что направлена? Вирус находится в клетках. И нужно убить его. Как это сделать? Когда он находится вне клетки, действует интерферон. Вот вирус вылез из клетки, чтобы попасть в другую клетку, размножиться, и на него нападает интерферон, уничтожает его. А внутри клетки очень сложно уничтожить вирус. Поэтому иммунная система направлена на то, чтобы уничтожать всё, что заражено вирусом. Вот в чём ужас высокого воспаления. То есть организм пытается уничтожить вирус, но фактически убивает себя. А препараты, скажем так, делагилового ряда как раз направлены на то, чтобы ограничить эту сильную противовоспалительную реакцию и дать организму возможность выжить".

Наконец, ещё один вариант лечения – использование препаратов против ВИЧ-инфекции.

"Ингибиторы протеаз. На вирусной оболочке, когда он вне клетки находится, есть протеазы. Это фермент, который разрушает клетку человека. Чтобы попасть в клетку человека, нужно её каким-то образом продырявить. Вот эта протеаза, которая находится в оболочке вируса и соединяется с клеткой – а протеаза – это фермент, расщепляющий белки, – протеаза начинает расщеплять белки, которые находятся в оболочке здоровой клетки человека. Сделала дырку, расщепила там какой-то белок, сделала пору, и туда просочился вирус. Поэтому нужно воздействовать на эти протеазы, чтобы их заблокировать. Ингибиторы успешно решают задачу. И в том числе они применяются при ВИЧ-инфекции. Но говорят, они не очень эффективны при тяжёлых стадиях".

Если нужно действовать быстро, по всей видимости, придётся применять антибиотики, добавил наш собеседник. Собственно, антибиотики и правда прописывают при лечении COVID-19 на определённой стадии, о чём чуть раньше рассказывали и выздоровевшие.

А „соратники“ поздравили меня с новой жизнью

Мы не раз рассказывали о массовых антинаучных движениях — гомеопатии, антипрививочном движении и ВИЧ-диссидентстве. Кажется, что современному человеку не придёт в голову отказаться от лечения с доказанной эффективностью, которое может спасти жизнь — и тем не менее в новостях то и дело сообщается о гибели детей, родители которых сознательно их не лечили. Мы поговорили с Вадимом К. о том, как живёт человек с ВИЧ-инфекцией, что представляет собой лечение и почему так легко угодить в сети ВИЧ-диссидентов.

Вадим К.

— С 1997 по 2012 годы я употреблял наркотики. Поначалу ходил в университет, как-то участвовал в обычной жизни, но потом стал типичным наркозависимым — кроме наркотиков других интересов у меня не было. Просыпался, искал дозу, употреблял, искал следующую. В 2001 году я лёг в больницу с желтухой — сначала сказали, что это гепатит А, потом оказалось, что у меня ещё и инфекция вирусом гепатита С. Тогда же мне провели анализ на ВИЧ, и результат был положительным. Меня вызвали и попросили пересдать кровь, чтобы подтвердить результат.

У меня даже не было этой фазы отрицания — ну, может быть, в первый день я ещё успел подумать, что врачи ошиблись. А дальше как-то интуитивно я знал, что буду одним из немногих ВИЧ-положительных в нашем городе — тогда я жил в городке с населением порядка ста тысяч, и по официальным данным ВИЧ был человек у десяти. Так и вышло, результат подтвердился. Заразился я, скорее всего, когда делил шприц с человеком, у которого позже тоже нашли ВИЧ. Был один случай незащищённого секса с девушкой, которая впоследствии оказалась ВИЧ-положительной, то есть небольшая вероятность передачи половым путём тоже была — но всё-таки, скорее всего, это произошло через кровь.

Наверное, это отдаёт безумием — но когда употребляешь наркотики, жить не очень хочется. У меня не было шока или слёз — была даже радость, что я через какое-то время умру. Да и вообще, моё внимание было посвящено другому — как достать, как употребить. Это тоннельное мышление, типичное для наркоманов. При этом я боялся, что об инфекции узнают другие. Я сообщил только маме и папе — и очень им благодарен. С их стороны не было никакой брезгливости вроде отдельных полотенец, а папа говорил, чтобы я не волновался, потому что существует лечение. Родители поговорили с врачами, и меня поставили на учёт в Минске, а не в маленьком городе, чтобы не пошли слухи. После этого про меня благополучно забыли, а я не напоминал — не ездил каждые полгода на анализы и вообще ничего для своего здоровья не делал.

На несколько лет диагноз будто бы забылся. Никто мой страх не подпитывал, не заставлял лечиться. Опять же, я почти всё время пребывал в изменённом наркотиками сознании. В 2007 году случилось чудо — я почти не употреблял наркотики, хотя и много пил, и даже год прожил с девушкой. У меня стало резко ухудшаться здоровье: ужасная слабость была постоянно, сразу после пробуждения. Любые ранки, царапины, ушибы не проходили по месяцу-полтора, кровь не останавливалась. Я мог во сне отлежать руку так, что на ней появлялся синяк, который потом тоже очень долго не проходил. Тогда я испугался, перестал бояться огласки, пошёл к инфекционисту и честно всё рассказал.

Моё счастье, что мой период ВИЧ-диссидентства длился всего несколько месяцев, и победил здравый смысл: я снова начал принимать терапию. Повезло, что у меня не сформировалась резистентность (со временем в вирусной РНК образуются мутации резистентности, то есть устойчивости к терапии, и препараты приходится менять — Прим. ред.), и я до сих пор, уже десять лет, получаю одну и ту же схему терапии. В общем, я вновь начал лечиться, и через пару недель всё улучшилось. При этом я даже испытывал некий стыд перед своим братством ВИЧ-диссидентов, но всё же написал о лечении в группе — и был встречен оскорблениями и обвинениями. Меня называли предателем, говорили, что я получаю деньги за рекламу лекарств, а в конце концов просто забанили.

Моё лечение сейчас — это одна таблетка в день, она содержит три активных компонента. Препарат всегда с собой, потому что пить его желательно в одно и то же время — но никаких трудностей с этим нет. Я могу спокойно улететь в отпуск, взяв с собой нужное число таблеток. Побочных эффектов нет — думаю, и со схемой терапии мне повезло, и ВИЧ-диссиденты, рассказывающие о них, сильно утрируют. Инфекцию вирусом гепатита С я тоже вылечил. Иногда я болею, как и обычные люди, — пару раз в год простужаюсь. Стараюсь заниматься профилактикой — ничего особенного, просто, например, тепло одеваюсь, слежу за личной гигиеной.

Я помню, что несу ответственность и за здоровье других людей — например, храню свои маникюрные ножницы в отдельном ящике, чтобы жена случайно ими не воспользовалась. Презервативы — это само собой, по умолчанию. Будущей жене я рассказал о своём статусе ещё на первом свидании. Потом она говорила, что была удивлена честностью и тем, что я улыбался, радовался жизни с таким диагнозом — ей ещё больше захотелось меня узнать. Сейчас вирусная нагрузка не определяется, и от меня очень сложно заразиться, но всё равно лучше предохраняться. Я хотел бы иметь детей, но последнее слово, конечно, должно быть за моей женой — она рискует заразиться, и у меня нет морального права настаивать.

Круг общения изменился, но это связано не с ВИЧ-инфекцией, а с наркотиками. Ещё в 2007 году, когда я открыл статус своей тогдашней компании, от меня никто не отвернулся. В нынешней трезвой жизни тоже не было такого, чтобы кто-то перестал со мной общаться. Не знает о моём статусе, например, тёща — а вот сын жены от первого брака знает. Где бы я ни работал, проблем не возникало. Например, до этой зимы я был консультантом в реабилитационном центре, прошёл полную медкомиссию — но никаких ограничений не было, потому что работа не включала контакт с кровью. Со стороны врачей тоже никогда не было осуждения или брезгливости — то ли это мне повезло, то ли другие преувеличивают.

Я думаю, предвзятость и страхи — от неинформированности. В поликлиниках до сих пор висят плакаты конца восьмидесятых о том, что ВИЧ — чума ХХ века, а на самом деле это уже давно заболевание, с которым можно жить долго и продуктивно. Конечно, правдивая информация должна быть максимально доступной и понятной. Возможно, кому-то хочется занять более удобную для себя сторону и сделать вид, что вируса не существует — но это иллюзия. И если взрослый человек вправе сам решать, лечиться ему или нет, то за отказ от лечения детей, как мне кажется, нужно вводить уголовную ответственность.