Гребенщиков долгая память хуже чем сифилис

Долгая память хуже, чем сифилис,
Особенно в узком кругу.
Такой вакханалии воспоминаний
Не пожелать и врагу.
И стареющий юноша в поисках кайфа
Лелеет в зрачках своих вечный вопрос,
И поливает вином, и откуда-то сбоку
С прицельным вниманьем глядит электрический пес.

И мы несем свою вахту в прокуренной кухне,
В шляпах из перьев и трусах из свинца,
И если кто-то издох от удушья,
То отряд не заметил потери бойца.
И сплоченность рядов есть свидетельство дружбы -
Или страха сделать свой собственный шаг.
И над кухней-замком возвышенно реет
Похожий на плавки и пахнущий плесенью флаг.

И у каждого здесь есть излюбленный метод
Приводить в движенье сияющий прах.
Гитаристы лелеют свои фотоснимки,
А поэты торчат на чужих номерах.
Но сами давно звонят лишь друг другу,
Обсуждая, насколько прекрасен наш круг.
А этот пес вгрызается в стены
В вечном поиске новых и ласковых рук.

Но женщины - те, что могли быть, как сестры, -
Красят ядом рабочую плоскость ногтей,
И во всем, что движется, видят соперниц,
Хотя уверяют, что видят ****ей.
И от таких проявлений любви к своим ближним
Мне становится страшно за рассудок и нрав.
Но этот пес не чужд парадоксов:
Он влюблен в этих женщин,
И с его точки зренья он прав.

Потому что другие здесь не вдохновляют
Ни на жизнь, ни на смерть, ни на несколько строк;
И один с изумлением смотрит на Запад,
А другой с восторгом глядит на Восток.
И каждый уже десять лет учит роли,
О которых лет десять как стоит забыть.
А этот пес смеется над нами:
Он не занят вопросом, каким и зачем ему быть.

У этой песни нет конца и начала,
Но есть эпиграф - несколько фраз:
Мы выросли в поле такого напряга,
Где любое устройство сгорает на раз.
И, логически мысля, сей пес невозможен -
Но он жив, как не снилось и нам, мудрецам.
И друзья меня спросят: "О ком эта песня?"
И я отвечу загадочно: "Ах, если б я знал это сам. "

Гребенщиков Б. Б. Книга Песен БГ. - М.: ОЛМА Медиа Групп, 2007. - с. 9 - 10.

Другие статьи в литературном дневнике:

31.07.2013. Мужской разговор
30.07.2013. Рождение темы
29.07.2013. Птицы, или Новые сведения о человеке.
28.07.2013. Ключ к северу лежит там, где никто не ищет
27.07.2013. Между двумя эпохами
26.07.2013. Я не знаю, почему мы все такие.
25.07.2013. Сегодня день памяти Владимира Семеновича Высоцкого
24.07.2013. Истина проста
23.07.2013. Ценно то, что редко дается и долго ждется.
22.07.2013. Бывает и такое с нами
21.07.2013. А потом погода испортилась.
20.07.2013. Кто живет в мире слов, тот не ладит с вещами
19.07.2013. Время ужасных чудес не прошло
18.07.2013. Сквозь время тоже ходят поезда
17.07.2013. Той, кто приносит дождь
16.07.2013. Электрический пес
15.07.2013. Я предпочитаю быть один, но рядом с кем-то.
14.07.2013. Раздолбай явно относилось ко мне
13.07.2013. Первые свидания
12.07.2013. Емеля
11.07.2013. Мне не нужно других книг, кроме тебя
10.07.2013. Двадцать седьмая теорема этики
09.07.2013. Эх, братья, жизнь-то какая пошла чудесная.
07.07.2013. Я когда-то умру
04.07.2013. Дорожные жалобы
03.07.2013. Падение листа

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Сегодня интересных историй не будет. Сегодня не человеческие истории, а размышления про историю из "Службы забытых цитат". Сегодня бла-бла-блог.

Все поэтому.

Почему отсутствовала? Да именно потому, что обращение к исторической памяти хорошо работает в обществе, в котором внуки живут примерно так же, как деды. Вот им опыт предков интересен и, главное, полезен. Дед землю пахал — и я пашу, у него брата на войну с туркой забрили — и мово Ваську тож: что бы и не послушать про его житье?

А сейчас? Сейчас прервалась связь времен. Дед помнит, как телевизоры в мире появились, как они в сельсовет на телефон дивиться бегали, а внук пальцами в айпад тычет. О чем им говорить?

Да что далеко ходить - ты им пытаешься рассказать про БГ, про "идет вакханалия воспоминаний", про фильм "Асса" и катушечный магнитофон, а они тебе: "Да видели мы твоего козбородого БГ в телевизоре, фрик пенсионного возраста".

И ты вдруг пронзительно понимаешь, что не нужен им фильм "Асса". Совсем не нужен, они в нем ничего не поймут, даже если захотят. Просто потому, что мира, который в нем показан, больше нет.

Он не существует, все поменялось.

И этот исчезнувший мир существует только в твой памяти и больше нигде.

Мир вокруг нас изменился настолько, что твой личный жизненный опыт просто невозможно состыковать с историческим: операционная система принципиально другая.

Неинтересна сейчас история: это давно уже не жизненные уроки, не завещание предков, написанное кровью и потом, а красивые сказки, как в голливудских блокбастерах. Что сегодняшнему тинэйджеру рассказы дедушки про голод? Он даже теоретически не понимает, что это такое. Он ни дня в жизни не голодал и не будет. Это просто страшные сказки, примерно как Фредди Крюгер.

Вы спросите: так что же, значит все, историю на помойку за неактуальностью? А я скажу – не спешите.

Есть одна небольшая проблемка. Вернее, большая и проблема.

Разрушение тех самых социальных механизмов, связывающих твой жизненный опыт с дедовским, имеет одно поганое следствие: взамен этого отбракованного бытом опыта ты ничего не получаешь! Отсюда и чувство сосущей пустоты внутри, которую каждый забивает, чем горазд.

Нить порвалась, исчезло чувство преемственности, и лишь при звуках "Прощания славянки" сердце щемит. Куда-то делось понимание, что ты лишь звено в цепочке - причем не первое и не последнее. И до тебя были Сидоровы (поставьте нужную фамилию), и ты Сидоров, и после тебя Сидоровы никуда не денутся - их так просто не выведешь.

Вы спросите: ну хорошо, а что делать-то? Мы уже изменились, нить из прошлого уже порвалась. Обратно фарш не прокрутишь - делать-то что? А я скажу, что рецепта у меня нет, есть только личный опыт.

Надо изучать свою историю.

Когда ты добираешься до следующего уровня погружения в историю (сколько их всего – бог знает, до дна еще никто не доныривал), отрицание отваливается пластами намокшей штукатурки вслед за предшествующей ей наивной гордостью славными предками.

И приходит понимание, что предки были такими же людьми, как и ты. Ничуть не глупее и не проще. Такими же сложными, неоднозначными, желающими счастья и самореализации. Ошибающимися и прозорливыми, совершающими подлости и прорывы.

Просто жившими в других условиях.

Твоими клонами, выросшими на другой планете.

И с пониманием этого возникает неистребимое чувство родства и протянувшейся оттуда нити.

Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии. Войдите, пожалуйста.

"Дед помнит, как телевизоры в мире появились, как они в сельсовет на телефон дивиться бегали, а внук пальцами в айпад тычет"

Смешно здесь то, что внук тычет пальцами в айпад, придуманный дедом :) Когда юные пишут, что мы, старперы, ничего не понимаем в компьютерах и интернетах, мне всегда хочется спросить: "Дружок, а кто, по-твоему, их сделал?" :)

Ну, Паш, не всегда. Даже среди нашего поколения в Сеть в свое время вылезли процентов 10. ))

Во-первых, это не "мозг не сравляется", а парадигма изменилась - сейчас вектор направлен на воспитание массы тупых потребителей, и природной элиты для управления этим быдлом. С быдлом всё идёт по плану, а с элитой как-то не получилось.

Во-вторых, с появлением гугля и айфонов ничего не изменилось - человеческое стадо живёт по тем же законам, что и сто, двести лет назад. Просто теперь эти законы не то что учить - даже упоминать запрещено.

Родство, безусловно, присутствует. Но оно не составляет критической массы. А это - проблема, потому что тридцать процентов "активистов" не смогут никуда, ни к какому светлому будущему вытянуть тридцать процентов пофигистов и тридцать процентов "противленцев".

На мой взгляд, если бы родство было, тех "деток", которые оскверняли - раз за разом - Вечные Огни - убивали бы на месте. Без суда и следствия. Если бы родство было - любых "мажоров" также уничтожали бы на месте совершения правонарушения. Именно правонарушения. Если бы родство было, то реагирование здоровых членов общества на проблемы стало бы хронически мгновенным и эффективным.

Проблема в том, что до сих пор нет у людей железобетонного понимания того, что есть хорошо, а что такое плохо. Проблема в том, что до сих пор у людей нет железобетонных правил поведения, не знающих исключений. Проблема в том, что люди всерьёз не интересуются ничем. А интересуются всем постольку поскольку - поверхностно и безответственно.

Но ещё большая проблема - дискредитация, причём внутренняя, а не только внешняя - научного знания, превращающегося всё больше в собрание суждений неких "умников разумников". Как вузовский преподаватель, заявляю: студенты отказываются учиться по учебным пособиям, превратившимся в собрания суждений неких "специалистов". И отказываются слушать лекции древних семидесятилетних старцев, увешанных званиями и степенями как барбоски блохами.

Проблема не в росте объёмов информации: объём информации - фактов - остался прежним. Увеличилось количество суждений по поводу всевозможных фактов. Каждый гомо-сапиенс считает своим долгом высказаться - письменно и устно - по широчайшему кругу вопросов и желает, чтобы его мнение было зафиксировано документально. А потом это мнение начинает тиражироваться и порождает волну обсуждений и мнений. Результат - факты буквально тонут в мнениях и суждениях. И становится крайне трудно восстанавливать реальную картину.

Борис Гребенщиков что-то там со сцены спел. Высказался, в общем. Но готов ли Гребенщиков взойти на костёр за свои слова? Я более чем уверен, что не готов. Ибо он - лицедей. А лицедеям веры нет. Так как они часто "заигрываются". И теряют прочную связь с реальностью, в которой живут как обычные смертные люди.

Воспоминания? Но Жуков дал изменить свои воспоминания и большинство воспоминаний военачальников времён ВОВ немилосердно отредактированы и авторы воспоминаний согласились с тем, как эти воспоминания были отредактированы. Ветераны - реальные, а не штабно-тыловые - не хотят рассказывать правду о том, что они пережили. Устно рассказывать! А записать эту правду - тем более не хотят. И потому, что им запретили, и потому, что они сами не считают необходимым рассказывать, и потому, что они элементарно боятся. В том числе - и быть непонятыми. Потому что их воспоминания, основанные на их личном, пусть даже узкоколлективном понимании - слабы. Почему? Потому что неполны, неглубоки и фрагментарны. Потому что люди большую часть своей жизни прожили "на полуавтомате", выполняя - час за часом, день за днём, год за годом - узкий круг неизменяющихся задач. Этот круг сжирал всё их время активности.

Именно поэтому у большинства людей был только тот самый личный опыт - неполный, фрагментарный, неотработанный, неосмысленный, непереданный потомкам. А те люди, которым "по должности" положено осмысливать опыт - были слабы, глупы, тупы и непрофессиональны. Ибо в большинстве своём не были суперподготовленными к сложностям и трудностям избранного пути профессионалами. Часто - не были даже среднеподготовленными профессионалами. Часто - были ремесленниками от науки. Не мыслителями и тем более - не творцами Пути. Не только для себя, но и для многих других людей.

Фрагментарность, клиповость, обрывочность, кусочность - вот одна из основных проблем, коренящихся в настройках почти всех людей Земли. Целостное восприятие ситуации, многоуровневое восприятие ситуации, глубокое понимание ситуации оказывается недоступным для большинства людей - хоть молодых, хоть пожилых, хоть среднего возраста. А без такого восприятия и понимания - нет ни памяти, ни истории.

Можно желать счастья и самореализации. А можно быть счастливым и самореализовываться каждый день, каждый час. Уже разница. И потому о клонах говорить некорректно.

Родство? Какое может быть родство в обществе, с начала времён разделённом на три части? Когда одна часть отрицает всё и вся, другая колеблется в хаотичном ритме "линий" и не делает выбора - ответственного и окончательного, а третья - играет в очередных "лебедя, рака и щуку", вербуя сторонников потоково-групповыми методами, обещая молочные реки и кисельные берега и не давая ничего в итоге, потому что в очередной раз "ну не шмогла я, не шмогла".

Изучать свою историю? А готовы ли люди к Ниагарскому водопаду мнений и суждений по поводу своей истории? Нет, не готовы. По самым разным причинам. В полной мере - не готовы. А в частичной изучать историю люди стремились и пытались двадцать веков подряд в нашей эре и бог знает сколько веков до нашей эры. Результат такого частичного изучения. Прямо скажу, не впечатляет. И - не обнадёживает.

Впервые "Аквариум" я услышал в 1983 году. Это был незабываемый "Синий Альбом" — "Железнодорожная вода"; "Плоскость", попавшая позже в саундтрек эпохального фильма Соловьёва "Асса" и одна из моих любимейших песен — "Электрический пёс". На фоне "Машины времени" и "Воскресения" творчество Гребня и сотоварищи выглядело несколько залихватско-раздолбайски, не смотря на проскакивающие глубокие и печальные мысли-ноты. Тем более что в кругах филармонизированных рок-монстров "Аквариум" был парией после тбилисского концерта.

Последовавший в 1984 году "День Серебра" явно навевал на мысли о чрезмерном увлечении питерских интеллектуалов ганджубасом. Но, пропущенный и услышанный в 1985 году, альбом "Радио Африка" 1982 года, навсегда врезал в моё сердце странные тексты Гребенщикова со смыслом между строк и экстравагантную музыку, иногда идущую в разрез с поэзией.

В 1988 году, во время зимних студенческих каникул, я наконец добрался до Ленинграда. С трудом, с помощью местных знакомых, побывал в ленинградском рок-клубе, где нам посчастливилось перехватить билеты на концерт "Аквариума". После концерта нам удалось пробраться на масштабную пьянку афтерпати, где мне повезло чокнуться и облиться портвейном из стакана самого Б.Г. Гордый от собственного величия я закончил ночь в общежитии Ленинградского текстильного института в объятьях не менее экзальтированной поклонницы "Аквариума", цитировавшей в промежутках "Двигаться дальше" и "Небо становится ближе".

Затем последовали мероприятия, посвященные Тысячелетию Крещения Руси и запреты показа "Ассы" в сети Госкино. Премьера фильма состоялась в непокорном Доме Культуры МЭЛЗ, чей директор, наперекор московскому руководству, дал добро на показы. В первый день проката площадь перед домом культуры была заполнена людской очередью, способной соперничать с очередью в Мак-Дональдс на Пушкинской в 1990 году. За ограждениями перед входом периодически появлялись молодёжные кумиры, включая Гребенщикова, и толпа начинала скандировать — Борис спой! Борис — ты не прав!, когда Гребенщиков вновь скрывался в недрах здания. Подсаживая и подтягивая на руках друг друга мы проникли на сеанс через задние окна второго этажа, предусмотрительно приоткрытые другими фанатами. Первоначально фильм не вызвал у меня каких-либо восторженных впечатлений, т.к. аранжировки для саундтрека показались слишком слащавыми.

Позднее я несколько раз пересекался с Борисом на различных афтерпати, но в том же традиционном стиле — седьмого во втором ряду, облитого портвейном. Пока в 1996 году, уже завершая свою трудовую деятельность в редакции Музыкально-развлекательного вещания на РТР, нам не поступил заказ на промоушен выходящего нового альбома "Аквариума" "Снежный Лев". По счастливой случайности именно мне, в тот день, выпало работать техническим продюсером на записи интервью с Гребенщиковым, происходившей в холле Президент-отеля. В конце интервью Гуру, несколько смущённый пафосом места и обилием корреспондентов, с облегчением согласился на совместную фотосъёмку, во время которой я с наслаждением припомнил ему все пролитые на меня стаканы портвейна и высокомерие на премьере "Ассы". Надо было видеть его смущение от услышанного, причём из уст сотрудника государственного телеканала. Я сам разрядил ситуацию, рассмеявшись и пожелав Борису долгих и успешных лет творческой деятельности. Больше мы в жизни с ним не пересекались, но кто знает что будет завтра… Ведь Гуру всё-таки немного провидец…

А над удолбанной Москвою в небо лезут леса,
Татары строят муляжи Святой Руси за полчаса,
А у хранителей святыни палец пляшет на курке,
Знак червонца проступает вместо лика на доске,
Харе Кришна ходят строем по Арбату и Тверской,
Я боюсь, что сыт по горло древнерусской тоской…

Сколько раз слушал эту песню, до сих пор не могу понять, о чём она. О каком-то тотальном контроле над декадантным обществом? Это слишком просто и прозрачно. А для поиска каких-то серьёзных подтекстов я, видимо, недостаточно эрудирован. С другой стороны, она может быть вообще о чём угодно, ни о чём и обо всём сразу, это ж Гребенщиков =)

Итак, встречайте, Аквариум — Электрический Пёс:

И в исполнении Егора Летова (точно не знаю, сольно или с ГрОбом):

Один из немногих случаев, когда кавер мне нравится не меньше оригинала, если и вовсе не больше. Приятного вам прослушивания и короткой памяти =)

Что БГ, что Летов. Последнего больше понимаю. Композиция шикарна. Как кто-то сказал в комментах, у Летова какофония с песней идет. Причем, замечательная. Давай исчо.

"долгая память хуже чем сифилис" - гениальная строчка, чем дольше живу, тем больше в этом убеждаюсь

Летов еще и Кобзона за пояс заткнул. Когда в его исполнении слушаю, даже скупая мужская слеза наворачивается.

Песня Гладкова, оригинальное исполнение Гладкова, а Кобзон тогда при чём?

И не Гладков и не Кобзон, оказалось Магомаев.

"Гражданская Оборона" в цвете

Фотографии Г.О. в цвете.

"Город Золотой" по-японски

Аранжировка на этот раз в минималистично-акустическом стиле - гитара и ваджрагханта (металлический барабан вроде ханга).

Перевод припева - с приветом для тех, кто думает, что в японском не бывает рифмы ;)

Солнечный зайчик стеклянного глаза.

Сегодня шел с работы. И встретил такой вот барельеф на старом заборе трамвайного завода!
Надеюсь у него все будет хорошо и никто не утащит и не разобьёт.

P.s. написано oh my defence

Впервые музыканты исполнили эту композицию еще в 2013 году на своем совместном шоу с британским режиссером Адамом Кертисом на Манчестерском международном фестивале. Однако официальный релиз кавера, а также видео на YouTube появились только сейчас.

Стоимость рентгеновской пластинки ― $60. Вся деньги от ее продажи пойдут на поддержку Университета андеграунда, который помогал реализовывать проект.

Записывать музыку на рентгеновской пленке было популярно во времена СССР, когда многие композиции запрещенных исполнителей нельзя было достать легальным методом.

Гражданская Оборона - Мы идём в тишине (Cover by Just Play)

Автором оригинальной песни является Вадим Кузьмин (Чёрный Лукич). Песня "Мы идём в тишине" ("Далеко бежит дорога") также была исполнена Егором Летовым и вошла в альбом "Солнцеворот" группы Гражданская Оборона.

Портрет цветными карандашами.

Бумага гознак А3, цветные карандаши Prismacolor, белая гелевая ручка.

Портрет. Борис Борисович Гребенщиков.

А3, простые карандаши различной твёрдости, немного цветных карандашей, белый акварельный карандаш, белая гелевая ручка.
(с фото)

"И я протягиваю ладони ладонь.

Но это все равно, что гасить бензином огонь.

Рука в руке - пропасть.

Я знаю этот бред наизусть."

Гражданская Оборона -Моя оборона (cover by Just Play)

Музыка Егора Летова в исполнении симфонических оркестров, наверное уже не является чем-то новым. Мы же постарались передать музыкальную часть на двух инструментах и в собственной аранжировке)

Гражданская Оборона - Всё идёт по плану (скрипка + рояль)

Русский рок

Народ рассказывает про дела давно минувших дней, я тоже решила тряхнуть стариной. Разбираю свои архивы и нашла то, чем мы жили в далекие перестроечные студенческие годы.

В лохматом 1986 году, свежеиспеченным выпускником села я на поезд и махнула поступать в ВУЗ в Москву. Поступила, с сентября заселилась в общежитие и началась голодная, но веселая студенческая пора. Конечно, впервые в 16 лет оторвавшись от родителей, все интересно - столица же - концерты, выставки, музеи! Ленинград!

В мае 87 добрые люди подсунули мне пластинку Аквариума. И все, я пропала. Примерно с этого времени началось мое увлечение русским роком. Попав в Ленинград в первый раз, мы с подружкой услышали про Ленинградский рок клуб, начали интересоваться. В 88 году впервые услышали о Саше Башлачеве. К сожалению, попали только на его свежую могилу на Ковалёвском кладбище. Регулярно мотались в Питер, ходили по концертам, в Москве само собой все значимые события были наши.

Шла перестройка, обо всем, ранее запретном, стали писать везде - статьи про Кинчева и Цоя печатали чуть ли не в "Сельской жизни".

Каюсь, безжалостной рукой информация о рокерах изымалась из всего, что попадалось в наши руки, несмотря на ценность издания (библиотечное, например).

Конечно, плакаты и фотографии кумиров, которые можно было купить только на концертах. Частенько мы устраивали распродажу косметики и прочих ценных вещей с целью накопить на очередной билет.

Не буду дальше словесами, иллюстрации.

Борис Гребенщиков, номер один в моем сердце.

Долгая память — хуже чем сифилис,
Особенно в узком кругу.
Идет вакханалия воспоминаний
И не пожелать и врагу.
И стареющий юноша в поисках кайфа
Лилеет в зрачках своих вечный вопрос
И поливает вином и откуда-то сбоку
С прицельным вниманием глядит электрический пес.

И мы несем свою вахту в прокуренной кухне,
В шляпах из перьев и трусах из свинца,
И если кто-то издох от удушья,
То отряд не заметил потери бойца.
И сплоченность рядов есть свидетельство дружбы
Или страха сделать свой собственный шаг,
И над кухней-замком возвышенно реет
Похожий на плавки и пахнущий плесенью флаг.

И у каждого здесь есть излюбленный метод
Приводить в движение сияющий прах:
Гитаристы лелеют свои фотоснимки,
А поэты торчат на чужих номерах.
Но сами давно звонят лишь друг другу,
Обсуждая насколько прекрасен наш круг,
А этот пес вгрызается в стены
В вечном поиске новых и ласковых рук.

И женщины те, что могли быть как сестры
Красят ядом рабочую плоскость ногтей
И во всем, что движется, видят соперниц,
Хотя уверяют, что видят б.
И от таких проявлений любви к своим ближним
Мне становится страшно за рассудок и нрав
Но этот пес не чужд парадоксов —
Он влюблен в этих женщин и с его точки зренья он прав.

Потому что другие здесь не вдохновляют
Ни на жизнь, ни на смерть, ни на несколько строк,
И один с изумлением смотрит на запад,
А другой с восторгом глядит на восток.
И каждый уже десять лет учит роли,
О которых лет десять как стоит забыть.
А этот пес смеется над нами,
Он не занят вопросом каким и зачем ему быть.

АКВАРИУМ:
Б.Г. — голос, гитары, фортепиано, губная гармошка
А. Романов — флейта, голос, эл. гитара
М. Файнштейн — бас, percussion
В. Гаккель — виолончель

+ Д. Гусев (Рыжий Чорт) — губная гармошка, percussion

Все песни БГ, кроме No.4 (А. Романов)

АКВАРИУМ благодарит А.Тропилло и П. Северова за предоставленные фонограммы

эта сторона

Дай мне напиться железнодорожной воды;
Дай мне напиться железнодорожной воды.
Мне нравится лето тем, что летом тепло,
Зима мне мила тем, что замерзло стекло,
Меня не видно в окно, и снег замел следы.

Когда я был младше, я ставил весь мир по местам;
Когда я был младше, я расставил весь мир по местам.
Теперь я пью свой wine, я ем свой cheese,
Я качусь по наклонной — не знаю, вверх или вниз,
Я стою на холме — не знаю, здесь или там.

Мы были знакомы, я слышал, что это факт;
Мы были знакомы, я слышал, что это факт.
Но сегодня твой мозг жужжит, как фреза;
Здесь слишком светло, и ты не видишь глаза,
Но вот я пою — попадешь ли ты в такт?

Есть те, что верят, и те, что смотрят из лож.
И даже я порой уверен, что вижу, где ложь.
Но когда ты проснешься, скрой свой испуг:
Это был не призрак, это был только звук;
Это тронулся поезд, на который ты не попадешь.

Так дай мне напиться железнодорожной воды;
Дай мне напиться железнодорожной воды.
Я писал эти песни в конце декабря,
Голый, в снегу, при свете полной луны,
Но если ты меня слышишь, наверное, это не зря.

Мне пора на покой —
Я устал быть послом рок-н-ролла
В неритмичной стране.
Я уже не боюсь тех, кто уверен во мне.

Мы танцуем на столах в субботнюю ночь,
Мы старики, и мы не можем помочь,
Но мы никому не хотим мешать,
Дайте счет в сберкассе — мы умчимся прочь;

Я куплю себе Arp и drum-machine,
И буду писаться совсем один,
С двумя-тремя друзьями, мирно, до самых седин.

Если бы вы знали, как мне надоел скандал;
Я готов уйти; эй, кто здесь
Претендует на мой пьедестал?

Где та молодая шпана,
Что сотрет нас с лица земли?
Ее нет, нет, нет.

Мое место под солнцем жарко как печь.
Мне хочется спать, но некуда лечь.
У меня не осталось уже ничего,
Чего я мог или хотел бы сберечь;

И мы на полном лету в этом странном пути,
И нет дверей, куда мы могли бы войти.
Забавно думать, что есть еще люди,
У которых все впереди.

Но другого пути, вероятно, нет.
Вперед — это там, где красный свет.

Где та молодая шпана,
Что сотрет нас с лица земли?
Где та молодая шпана,
Что сотрет нас с лица земли?
Ее нет, нет, нет.

Мне кажется, нам не уйти далеко,
Похоже, что мы взаперти.
У каждого есть свой город и дом,
И мы пойманы в этой сети;
И там, где я пел, ты не больше, чем гость,
Хотя я пел не для них.
Но мы станем такими, какими они видят нас —
Ты вернешься домой,
И я — домой,
И все при своих.

Но, в самом деле — зачем мы нам?
Нам и так не хватает дня,
Чтобы успеть по всем рукам,
Что хотят тебя и меня.

И только когда я буду петь,
Где чужие взгляды и дым,
Я знаю, кто встанет передо мной,
И заставит меня,
И прикажет мне
Еще раз остаться живым.

И мы несем свою вахту в прокуренной кухне,
В шляпах из перьев и трусах из свинца,
И если кто-то издох от удушья,
То отряд не заметил потери бойца.
И сплоченность рядов есть свидетельство дружбы —
Или страха сделать свой собственный шаг.
И над кухней-замком возвышенно реет
Похожий на плавки и пахнущий плесенью флаг.

Но женщины — те, что могли быть, как сестры, —
Красят ядом рабочую плоскость ногтей,
И во всем, что движется, видят соперниц,
Хотя уверяют, что видят блядей.
И от таких проявлений любви к своим ближним
Мне становится страшно за рассудок и нрав.
Но этот пес не чужд парадоксов:
Он влюблен в этих женщин,
И с его точки зренья он прав.

Потому что другие здесь не вдохновляют
Ни на жизнь, ни на смерть, ни на несколько
строк;
И один с изумлением смотрит на Запад,
А другой с восторгом глядит на Восток.
И каждый уже десять лет учит роли,
О которых лет десять как стоит забыть.
А этот пес смеется над нами:
Он не занят вопросом, каким и зачем ему быть.

Все, что я пел — упражнения в любви
Того, у кого за спиной
Всегда был дом.
Но сегодня я один
За праздничным столом;
Я желаю счастья
Каждой двери,
Захлопнутой за мной.

Я никогда не хотел хотеть тебя
Так,
Но сейчас мне светло,
Как будто я знал, куда иду.
И сегодня днем моя комната — клетка,
В которой нет тебя.
Ты знаешь, что я имею в виду.

Все, что я хочу;
Все, что я хочу,
Это ты.

Я пел о том, что знал.
Я что-то знал;
Но, Господи, я не помню, каким я был тогда.
Я говорил люблю, пока мне не скажут нет;
И когда мне говорили нет,
Я не верил и ждал, что скажут да,
И проснувшись сегодня, мне было так странно знать,
Что мы лежим, разделенные, как друзья;

Но я не терплю слова друзья,
Я не терплю слова любовь,
Я не терплю слова всегда,
Я не терплю слов.

Мне не нужно слов, чтобы сказать тебе, что ты —
Это все, что я хочу.

Танцуем всю ночь, танцуем весь день,
В эфире опять одна дребедень,
Но это не зря;
Хотя, может быть, невзначай;
Гармония мира не знает границ,
Сейчас
Мы будем пить чай.

Прекрасна ты, достаточен я,
Наверное, мы плохая семья,
Но это не зря;
Хотя, может быть, невзначай.
Гармония мира не знает границ,
Сейчас
Мы будем пить чай.

Мне кажется, мы — как в старом кино,
Пора обращать воду в вино,
И это не зря;
Хотя, может быть, невзначай.
Гармония мира не знает границ,
Сейчас
Мы будем пить чай.

Мы стояли на плоскости
с переменным углом отраженья,
Наблюдая закон,
приводящий пейзажи в движенье;
Повторяя слова,
лишенные всякого смысла,
Но без напряженья,
без напряженья.

Их несколько здесь —
измеряющих время звучаньем,
На хороший вопрос
готовых ответить мычаньем;
И глядя вокруг,
я вижу, что их появленье
Весьма неслучайно,
весьма неслучайно.

Рутман, где твоя голова?
Моя голова там, где Джа.

В подобную ночь мое любимое слово — налей;
И две копейки драгоценней, чем десять рублей.
Я вижу в этом руку судьбы,
А перечить судьбе грешно.
И если ты спишь — то зачем будить?
А если нет, то и вовсе смешно.

Приятно видеть отраженье за черным стеклом,
Приятно привыкнуть, что там, где я сплю — это дом.
Вдвойне приятно сидеть всю ночь —
Мой Бог, как я рад гостям;
Но завтрашний день есть завтрашний день,
И пошли они ко всем чертям.

В конце концов, пора отвыкнуть жить головой;
Я живу, как живу, и я счастлив, что я живой.
И я пью — мне нравится вкус вина,
Я курю — мне нравится дым.
И знаешь, в тот день, когда я встретил тебя,
Мне бы стоило быть слепым.

Вот моя кровь;
Вот то, что я пою.
Что я могу еще;
Что я могу еще?

Чуть-чуть крыши,
Хлеб, и вино, и чай;
Когда я с тобой,
Ты — мой единственный дом.
Что я могу еще;
Что я могу еще?

Джа даст нам все,
У нас больше нет проблем;
Когда я с тобой,
Ты — мой единственный дом.

Насколько по кайфу быть здесь мне
Большая река течет по мне.
Насколько по кайфу быть здесь мне
Река. Гора. Трава. Рука.

Какая свеча в моем окне?
Какая рука в моей руке?
Насколько по кайфу быть здесь мне
Река. Гора. Трава. Рука.

Ни в коей мере не хочу оспаривать творчество БГ, просто первое что пришло в голову после того, как я узнал о неком событии, произошедшем в медийной среде. А случилось следующее, телеканал Дождь, эта трибуна оппозиционных сил, провёл опрос и голосование среди своей аудитории: Нужно ли было сдать Ленинград, что бы сберечь сотни тысяч жизней?

Так вот, первый куплет бессмертных строк Бориса Борисовича звучит так:

Долгая память хуже чем сифилис,

Особенно в узком кругу.

Такой вакханалии воспоминаний

Не пожелать и врагу.

Видимо именно эти строчки определяют моральное отношение журналистов и вообще всех кто причастен к данному каналу к великой и чудовищной трагедии — блокаде Ленинграда. Зачем уважать миллионы павших? Видимо в их понимании вина за жертвы войны лежит не на тех кто её начал, не на тех, кто желал полного разрушения СССР и уничтожения большей части его населения. Нет, по логике этих людей, видимо СССР сам виноват во всех потерях, в том числе в блокаде Ленинграда. Но ведь именно ленинградский фронт не позволил соединиться наступающим вражеским армиям на суше. В Ленинграде , голодные, умирающие люди каждый день производили оружие, ремонтировали танки, умирали но не сдавались. Вот уж действительно негодяям с дождя память о героическом прошлом страны как сифилис разлагает мозг. Иначе чем оправданием преступлений фашизма такое назвать просто нельзя. Что ещё сказать? У меня много слов и эмоций, мои деды воевали в Великой отечественной войне, бабушки трудились в тылу. Можно написать много гневных строк, но как мне кажется люди у которых есть сердце и святое светлое чувство памяти обо всех павших в ВОВ сами смогут понять всю чудовищность подобной постановки вопроса. Вообще, сам телеканал зарабатывает на том, что время от времени плюёт в спину действующей власти. И это их дело, это вопрос рейтинга, привлечения аудитории. НУ скажем и самому было смешно посмотреть как Собчак, Обломов и Парфёнов пели весёлые частушки про Медведева и выборах. Действительно зло, весело и актуально. А после подобного голосования надо ещё снять какой нибудь клип. Тоже весёлый, злой актуальный. Про блокаду например. Не смотрел дождь давненько если честно, не знаю какие сейчас у этого канала отношения с Д. Быковым и М. Ефремовым, очень уважаемыми мною людьми, но хотелось бы верить, что они не разделяют точку зрения канала.

Сегодня, в день снятия блокады Ленинграда я искренне преклоняюсь перед защитниками и жителями города за их подвиг. И обращаясь к каналу ДОЖДЬ хочу сказать, что предать мёртвых не трудно, они не ответят, но пока есть живые которые помнят о их жертве, жертве ради всех нас, ваше предательство это только ВАШЕ предательство.

Главная — ЕСТЕСТВЕННЫЕ АЛЬБОМЫ АКВАРИУМА И БГ — СИНИЙ АЛЬБОМ — электрический пёс

C Am
Долгая память хуже, чем сифилис,
C Am
Особенно в узком кругу.
C Am
Идёт вакханалия воспоминаний
C Am
Не пожелать и врагу.
Dm Dm/c G
И стареющий юноша в поисках кайфа
C F
Лелеет в зрачках своих вечный вопрос,
Dm C Dm C
И поливает вином, и откуда-то сбоку
C G
E-3-4h5-3-0—3-4h5-0——-
Dm Dm/c G H———-3———3-1-3-1
G—————————
С прицельным вниманьем глядит электрический пёс.

И мы несём свою вахту в прокуренной кухне,
В шляпах из перьев и трусах из свинца,
И если кто-то издох от удушья,
То отряд не заметил потери бойца.
И сплочённость рядов есть свидетельство дружбы —
Или страха сделать свой собственный шаг.
И над кухней-замком возвышенно реет
Похожий на плавки и пахнущий плесенью флаг.

И у каждого здесь есть излюбленный метод
Приводить в движенье сияющий прах.
Гитаристы лелеют свои фотоснимки,
А поэты торчат на чужих номерах.
Но сами давно звонят лишь друг другу,
Обсуждая, насколько прекрасен наш круг.
А этот пёс вгрызается в стены
В вечном поиске новых и ласковых рук.

Но женщины — те, что могли быть, как сёстры, —
Красят ядом рабочую плоскость ногтей,
И во всём, что движется, видят соперниц,
Хотя уверяют, что видят блядей.
И от таких проявлений любви к своим ближним
Мне становится страшно за рассудок и нрав.
Но этот пёс не чужд парадоксов:
Он влюблён в этих женщин,
И с его точки зренья он прав.

Потому что другие здесь не вдохновляют
Ни на жизнь, ни на смерть, ни на несколько строк;
И один с изумлением смотрит на Запад,
А другой с восторгом глядит на Восток.
И каждый уже десять лет учит роли,
О которых лет десять как стоит забыть.
А этот пёс смеётся над нами:
Он не занят вопросом, каким и зачем ему быть.

Проигрыш: C Am — 4p.
Dm Dm/c G C F Dm C Dm C Dm Dm/c G C G

Читайте также: