Если в школе узнали что у тебя вич

Ежегодно в третье воскресенье мая во всем мире принято вспоминать о людях, которые умерли от СПИДа. Впервые этот день отметили в американском Сан-Франциско в 1983 году, а через несколько лет появился и символ движения против этой болезни — маленькая красная ленточка, приколотая к одежде. Согласно статистике ВОЗ, в настоящее время в мире проживают как минимум 42 миллиона человек с ВИЧ, ежедневно число этих людей возрастает на 14-15 тысяч человек — в основном это молодые люди до 30 лет.

Мы разыскали саратовцев с ВИЧ-инфекцией и спросили: что заставило их сдать анализ на это заболевание и какие эмоции они испытали, узнав о своем положительном статусе? По просьбе героев публикации мы изменили их имена.

Аркадий, 29 лет, узнал о диагнозе 9 лет назад:

Прошло время, я закончил школу, поступил в университет и начал встречаться с девушками. Не могу сказать, что моя жизнь как-то сильно отличалась от жизни моих ровесников: с утра я был на парах, а вечером тусил с друзьями. Также я не могу сказать, что вел какой-то асоциальный образ жизни — как нищий студент, выпивал несколько бокалов дешевого пива на общих гулянках, курил время от времени, но никаких наркотиков не принимал. В 18 лет у меня появилась первая девушка, в 19 — вторая, а еще спустя несколько лет я познакомился с эффектной брюнеткой Алиной. Сначала встречались время от времени, а затем начали жить вместе. Не скрою, иногда я посматривал на других симпатичных девушек, однако никогда не изменял Алине. В принципе наша жизнь текла достаточно ровно. Мы сняли убитую однушку с отваливающимися обоями в районе Политеха, привели ее в порядок и начали совместный быт. Зимой сидели дома, а летом ездили в плацкарте в Сочи или Питер.

Психологи утверждают, что при серьезном стрессе человек может пережить дереализацию, то есть, ощущение, что все, что происходит с тобой, на самом деле нереально, что это все сон или бред воспаленного сознания. В тот момент я полноценно ощутил на себе, что это такое. Я сидел, тупо уставившись в одну точку — покрашенную в белый цвет ручку на деревянном окне — и не мог отвести с нее взора в течение, наверное, 10 минут. Я, совершенно вменяемый человек с папой-инженером и мамой-учительницей! Как я мог оказаться в одном ряду с проститутками и наркоманами? За что мне это все? Меня почему-то не волновало, откуда на самом деле у моей девушки ВИЧ и действительно ли в этом виновен ее бывший бойфренд. Меня интересовало лишь то, что теперь мне с этим делать. Наверное, это был момент максимального проявления моего эгоизма.

Задним фоном мне что-то говорила Алина. После извинений она даже попыталась меня обнять, но я был настолько шокирован услышанным, что не слышал ее голоса и не почувствовал прикосновений. Почему-то по правой руке побежали мурашки, а потом всю спину как будто закололо иголками. Я невероятно хотел плакать и кричать, но не мог вымолвить ни слова. Я просто пошел в кровать и лег. Пролежал так несколько часов вместо того, чтобы поговорить со своей девушкой и вместе решить, что делать дальше. Затем начал плакать и проревел, наверное, часов 10. В тот момент мне было пофиг на гендерные стереотипы о том, что мужчины не плачут.

Утром я поехал сдавать анализ, который, как вы уже поняли, оказался положительным. После этого я упал в депрессию на полгода. Полгода хождений по психологам, психиатрам, приема антидепрессантов, несколько тысяч рублей, потраченные на консультации платных врачей. Сейчас мне значительно лучше, я работаю по специальности и открылся некоторым друзьям. Кстати, с Алиной мы до сих пор вместе.

Наталья, 29 лет, узнала о диагнозе 7 лет тому назад:

— Моя история банальна. Я выходец из дисфункциональной семьи, где мнения ребенка никогда не спрашивали, что-то требовали и навязывали, не считаясь с чувствами. Понимания и общения я искала на улице с подросткового возраста. Я рано вышла замуж. Брак продлился недолго, и в 20 лет я оказалась абсолютно свободна. Свобода опьянила меня, и я стала менять партнера за партнером. Наверное, сменила человек 50. О средствах предохранения не заботилась, постоянно находясь в состоянии алкогольного опьянения. Вообще не знаю, как жила все эти годы. В 22 года я сделала аборт, сдав соответствующие анализы. Спустя неделю мне позвонили из инфекционного кабинета. Когда я вошла туда, там сидела врач за чистым столом без бумаг, и вертела в руках мою карточку. Меня ждали. Скорбные лица за другими столами навели на мысль, что сейчас мне сообщат что-то страшное. Я села на стул, забыв снять бейсболку.

Прошло буквально дня 4. Мне позвонили и сказали приехать в СПИД-центр. Я догадалась, что первый же мой анализ оказался положительным. Я помню, как сидела в очереди, как слеза пробежала по моему лицу, когда я позвонила маме из СПИД-центра. В кабинете врача мне сказали, что диагноз подтвердился, надо будет пересдать еще раз, чтобы подтвердить наверняка. Тогда же меня спросили, точно ли мне не нужна помощь психолога, на что я ответила отрицательно. Дело в том, что к тому моменту я уже свыклась с этой мыслью.

Сергей, 28 лет, живет с ВИЧ 4 года:

— Большую часть жизни я провел в захолустной деревне на Урале. Наш населенный пункт был примечателен лишь тем, что рядом с ним проходила граница между Европой и Азией. В остальном это было богом забытое село, где до последнего не было даже нормальной сотовой связи — на протяжении многих лет там принимался сигнал только от одного оператора. Логично подумать, что для меня, сельского мальчишки, ВИЧ был заболеванием московских трансвеститов или разгульных лондонских денди. Я никогда о нем не думал, поскольку понимал, что не буду жить ни в Москве, ни в столице Англии. Закончив школу, я переехал в большой город. Там получил высшее образование и устроился на работу.

Все началось зимой 2015 года. Тогда на протяжении двух недель у меня никак не проходила ангина. Мне было трудно работать, а трудился я оператором в колл-центре, и я решил взять больничный. Для этого я направился к врачу в ближайшую платную клинику. Женщина преклонных лет мимоходом осмотрела меня и сказала, что для открытия больничного необходимо сдать общий анализ крови. У меня не было выбора, пришлось согласиться. После врача я спустился в регистратуру, где мне распечатали направление. В бумаге автоматом был проставлен ОАК (общий анализ крови — прим. ред.), однако кроме этого можно было ручкой отметить другие анализы, который ты хочешь сдать — в частности, на различные гепатиты, сифилис и ВИЧ. Я никогда не проверялся на подобные инфекции и почему-то тогда решил это сделать. До сих пор я не могу сформулировать, что именно стало причиной этого решения. На следующее утро я пошел в лабораторию, сдал кровь и со чистой совестью вернулся домой.

От редакции:

Ситуация с ВИЧ в России является одной из наиболее тяжелых в мире и самой тяжелой среди стран Европы и Азии. Наше издание уже общалось по этому поводу с доктором медицинских наук, сотрудником Саратовского областного центра профилактики и борьбы со СПИД Андреем Шульдяковым. Врач рассказал, что в настоящее время РФ находится на третьем месте в мире по заболеваемости этой инфекцией после ЮАР и Нигерии. Если брать число новых случаев заболеваний в Европе, порядка двух третей случаев — это Россия. При том, что население всей Европы составляет порядка 500 миллионов человек, а в России проживают лишь немногим более 140 миллионов граждан.

Мы попытались узнать точное число заболевших этой инфекцией в Саратовской области и связались с главой местного СПИД-центра Любовью Потеминой. Она рассказала, что в области проживают около 13 тысяч человек с вирусом иммунодефицита. Поясним, что речь идет лишь о тех людях, которые состоят на учете медиков и обследовались на ВИЧ-инфекцию. Всего же по состоянию на 2018 год тест на ВИЧ хотя бы раз в жизни проходил каждый четвертый житель нашего региона. При этом медик пояснила, что конкретно в нашей губернии число новых случаев заражения ВИЧ из года в год уменьшается. Ежегодно медики регистрируют порядка 1 400 случаев заболевания ВИЧ среди саратовцев, за 4 месяца этого года этот показатель составил 457 случаев.

Когда в школу приходит приемный ребенок, нередки сложности. А если у этого ребенка – ВИЧ-инфекция, все сложнее во сто крат. Чем пугает такой ребенок? Каковы его особенные потребности? Как сделать обучение и общение безопасными для всех участников учебного процесса? В Крыму всех ВИЧ-положительных детей из детских домов раздали в семьи – и теперь делятся опытом, как учить их в школе.

Масштаб проблемы

– У нас в Крыму семейное устройство ВИЧ-положительных детей началось с отказа. Ребенка вернули – выяснилось несоответствие ожиданий с двух сторон. Но потом и другие дети, и тот, возвращавшийся в детдом, нашли свои семьи, – говорит Елена Березина.

Почему ВИЧ-инфицированного ребенка боятся

ВИЧ – диагноз, окруженный мифами и ужастиками.

– Исторически сложилось, что тема ВИЧ-инфекции очень эмоционально заряжена, хотя есть и более заразные заболевания с теми же путями передачи – например, гепатиты. Но именно с ВИЧ связан страх сказать о своем статусе или жить рядом с носителем. ВИЧ-инфицированный ребенок в школе вызывает страх, даже ужас, возникающий из желания защитить себя. Отсюда отвержение ребенка. Также многие испытывают эмоцию жалости (по крайней мере к ребенку – взрослые не всегда удостаиваются и этого).

– Мы мотивируем родителей, чтобы они говорили с медработниками в школе о диагнозе ребенка, так как контакт нужен, а любая тайна порождает напряжение. Говорить следует с пометкой, что информация конфиденциальная и за раскрытие тайны диагноза есть уголовная ответственность, – рассказывает Елена Березина. – Так было и в этом случае. Мама сообщила медработнику информацию о диагнозе, а уже на следующий день была приглашена к директору, которая сразу сказала: забирайте документы, мы не примем такого ребенка.

У фонда уже налажены хорошие связи с прокуратурой и местным управлением образования – и ребенок продолжил учиться в школе. Это не было просто: за неделю информация разлетелась по учреждению, в столовой девочку загоняли с отдельной тарелкой и вилкой в дальний угол.

Еще одного мальчика забрали в семью в 17 лет. По документам он был здоров, но почти ничего не слышал и не видел, читать и писать не умел. Первые семь лет он также провел в больнице, как устроен мир – совершенно не знал. С первоклашками взрослого юношу не посадишь, нужна была спецшкола с индивидуальным обучением. Такую нашли. О том, скрывать ли диагноз, речи не шло: в интернате, откуда мальчика забрали, и в школе, куда устраивали, был один и тот же медработник-совместитель, который давно все знал. Очень помогала поддержка директора школы. И все же один педагог заявил, что боится заниматься с ребенком. Опытная приемная мама, прошедшая к тому времени немало судов по делам других своих ВИЧ-положительных детей, ответила: у ребенка есть конституционные права, если не хотите их реализовать – можете уволиться.

Что делать?

Из-за предполагаемых проблем приемная семья, которая приводит ребенка в школу, хочет заранее защитить его. Возникает страх раскрытия диагноза, возможно агрессивное поведение приемных родителей. Они избегают обсуждать состояние здоровья ребенка. Отсюда уже на входе в школу – конфликт.

– Когда семья боится, что не справится, – это уже кризис, при котором необходимо вмешательство специалистов и поддержка, – уверена Елена Березина. – Каждый раз, когда приемный ребенок с ВИЧ идет в школу, мы сопровождаем семью, можем поговорить с директором или медработником, можем поддерживать дистанционно – на выбор родителей.

Чтобы изменить ситуацию в целом, нужно широко информировать людей по вопросам ВИЧ и СПИД. Пока люди очень плохо представляют себе, насколько трудно заразиться ВИЧ в бытовых условиях от ребенка или взрослого, принимающего антиретровирусную терапию. При этом уровень вирусной нагрузки в крови инфицированного человека снижается до неопределяемого. Ни одного случая передачи вируса от ребенка к ребенку в мире не известно. Даже если дети будут драться и кусаться, больной не заразит здорового: во-первых, вирус должен попасть не куда-нибудь, а в кровоток (не просто на запекшуюся царапину), на воздухе вирус не живет. Во-вторых, при терапии вируса скорее всего не будет ни одного не то что в капле, а в целом литре крови ВИЧ-положительного ребенка.

Чтобы победить эпидемию, нужно формировать толерантное отношение к людям, живущим с ВИЧ, причем не только к детям, но и к взрослым. Если человек может быть инфицирован и не идет на обследование, он может заразить до 50 человек, – это маленькая ядерная бомба. А если он не боится стигматизации, сдаст анализы, встанет на учет и будет лечиться – он больше никого не заразит, а это и для налогоплательщиков легче – ведь лечение полностью оплачивается государством.

В школах и других учреждениях проходит много просветительских программ по проблеме ВИЧ, но если копнуть глубже – знания поверхностные даже у тренеров. В ход идут схематические картинки, показывающие работу иммунной системы, выступления подростков с ВИЧ и затронутых эпидемией детей (чьи родственники или друзья инфицированы).

О чем рассказывают подростки с ВИЧ

Подростки также выделили как особенность своей жизни ограничения по выбору профессии: ВИЧ-положительному человеку нельзя стать хирургом или военным. Впрочем, по российскому законодательству носители вируса не могут быть только донорами и служить в армии.

Как вывести девочку-изгоя из дальнего угла столовой?

Есть в Крыму и опыт, когда ребенка интегрировали в массовую школу, не скрывая диагноз. Всем заранее пояснили, что рисков нет и бояться нечего.

Без вины виноватые

С Валентиной, мамой десятилетней Маши, мы договорились встретиться в офисе БОО “Позитивное движение”, где люди, живущие с ВИЧ, получают необходимые им поддержку и консультацию специалистов. Маша только что закончила очередное занятие с психологом. На столе остался лежать детский рисунок карандашом (девочка признает только черно-белые тона) под названием “Идеальная школа” и девизом, которым она наделила учебное заведение своей мечты: “Здесь все дети хороши!”. Маша с нетерпением ждет января, когда сможет пойти в новый класс. Из прежнего ее вынуждены были забрать на домашнее обучение. Причина — ребенок случайно раскрыл свой статус другим детям.

Валентину пришлось долго уговаривать встретиться с журналистом: женщина не привыкла “выносить сор из избы”. И, наконец-то, согласилась лишь потому, что захотела поделиться наболевшим: как мало мы, считающие себя прогрессивным обществом, знаем об этой болезни. И как быстро делаем ошибочные выводы. Сразу предупредила — никаких реальных фамилий, имен, обойдемся и без номера школы:

— Я не хочу кого-то обвинять и в первую очередь — родителей Машиных одноклассников, ведь они, как умели и могли, защищали своих детей. Я сама мать и понимаю их. Другое дело, что их страхи вообще не обоснованы. Но об этом почему-то никто не хочет говорить.

Валентина удочерила Машу, зная о ее диагнозе. Ходила на специализированные курсы, где ей объясняли, как протекает болезнь, что включает в себя антиретровирусная терапия и почему человек, который регулярно принимает таблетки хотя бы в течение полугода, не может заразить окружающих.

— Знаете, я ведь тоже сначала опасалась — вдруг мой старший сын, играя с Машей, поранится. Спрашивала, нужно ли ВИЧ-позитивной девочке питаться из отдельной посуды. Но когда мне все толково разъяснили, поняла: у меня появился обычный ребенок с хронической — но не смертельной! — болезнью, которая поддается контролю и лечению. Я и Маше говорила: ты болеешь, поэтому мы пьем таблеточки, пропускать ни в коем случае нельзя, потому что иначе не получится выздороветь. Конечно, как и любое дитя ее возраста, Маша любопытна. К тому же сейчас в интернете можно найти все и обо всем. И то, что нужно знать, и то, что нежелательно. Дочка знала, что вирус заразен. Предполагаю, что начиталась и наслушалась разных небылиц. И во время конфликта с одноклассником выпалила: “Я тебя покусаю, ты заразишься и умрешь!” Ну а дальше подробно объяснила, от чего именно он умрет.

— Самое обидное в этой ситуации было то, что Машу никто даже не пытался защитить. По сути, больной ребенок, который вообще не виноват в своей беде, стал козлом отпущения. Резко изменилось отношение к ней большинства одноклассников, лучшая подружка за прошедшие месяцы ни разу не позвонила Маше — может, ей запрещают с ней общаться? Я предлагала директору школы созвать родительское собрание и пригласить специалистов, которые рассказали бы, чего нужно и не нужно опасаться в общении с ВИЧ-позитивным ребенком. Со мной вместе приезжали представители БОО “Позитивное движение”, которые тоже пытались достучаться до администрации. Но все заглушал голос недовольных родителей: девочка угрожает нашим детям, неизвестно, как она поведет себя в следующий раз. Я понимаю: директор прислушался к большинству. Стоит ли его за это винить? Он опасался жалоб родительского комитета в управление образования. Каждый из нас хочет сохранить свое рабочее место и по возможности не встревать ни в какие конфликты. В итоге Машу сначала перевели в параллельный класс, а потом и вовсе поставили нас перед фактом: надо переходить на домашнее обучение.

Перемены в своей жизни Маша восприняла неоднозначно. С одной стороны — наконец-то, вольготный график: просыпайся, во сколько хочешь, занимайся русским языком и математикой с мамой, которая готова по десять раз объяснять каждый пример, обо всем рассказать, ответить на все вопросы. Учительница английского языка, которая приходит на дом, все свое внимание посвящает тебе одной, относится с такой добротой и терпением — это ли не очевидные плюсы хоумскулинга? Но все же спустя какое-то время девочка затосковала, в первую очередь — по общению со сверстниками.

— Как и любому другому нормальному ребенку, Маше хочется чувствовать себя в команде. А получилась едва ли не полная социальная изоляция. Мы стали посещать психолога в “Позитивном движении” и постепенно пришли к выводу: школа нужна. В другом районе, с другими ребятами и администрацией. Главное — научить дочку хранить свою тайну. Да, как это ни дико звучит в XXI веке, но больного десятилетнего ребенка нужно готовить к тому, что общество не примет его с распростертыми объятиями, если узнает о диагнозе ВИЧ. Маша уже многое понимает: “Да, мамочка, я буду молчать, я же видела, как отреагировали все ребята!” Очень жаль, что об этой болезни люди, которые, к счастью, с ней не столкнулись, знают или откровенно мало, или же их представления о ВИЧ зиждутся на сплошных мифах. В школе, узнав о диагнозе Маши, все полы вымыли с хлоркой. Представляете? Просто расписались в собственной некомпетентности и дремучести. Вместо того чтобы провести хотя бы небольшой ликбез для учеников и их родителей.

Председатель правления БОО “Позитивное движение” Ирина Статкевич рассказывает: к ним в организацию все чаще стали обращаться мамы и папы детей, чей статус ВИЧ был рассекречен (причем далеко не всегда, как в случае с Машей, по вине самого ребенка). Как правило, после подобного недобровольного “каминг-аута” события происходят по схожему сценарию: родителей вызывает администрация заведения и вежливо просит перевести сына или дочь в другую школу (спортивный лагерь, санаторий), дабы “избежать ненужных конфликтов”.

— Сегодня в нашей стране более трехсот несовершеннолетних имеют статус ВИЧ, и поверьте: этих ребят с малолетства приучают как можно тщательнее скрывать свою болезнь, — говорит Ирина. — По-другому пока что не получается. Или ты молчишь о том, что принимаешь антиретровирусную терапию, или у тебя начинаются неприятности. С другой стороны, любое “движение” ребенка — в школу, в санаторий, в лагерь — не обходится без предоставления справки о состоянии его здоровья, где, разумеется, указан код диагноза. Зачем, для чего? Эта практика давно изжита во многих странах Западной Европы.

Увы, социальная стигматизация ВИЧ-позитивных людей у нас до сих пор сильно распространена. Все еще приходится выслушивать “страхи” про передачу вируса через поры кожи, по воздуху и так далее. Раз в году, в преддверии Всемирного дня борьбы со СПИДом, выходят статьи в СМИ, проходят пресс-конференции, посвященные этой проблеме. Но этого явно недостаточно для того, чтобы для начала хотя бы снизить градус дискриминации ВИЧ-позитивных детей, мужчин и женщин, которые вынуждены менять школы, уходить с работы или подвергаться общественному остракизму. Толерантность нужно воспитывать.

• В мире проживают около 40 миллионов людей с ВИЧ. Каждый год регистрируется около 2 миллионов новых случаев заражения, то есть каждый день ВИЧ-инфекция передается пяти с лишним тысячам человек.

• В Беларуси на 1 ноября 2018 года показатель заболеваемости ВИЧ-инфекцией составляет 20,5 на 100 тысяч населения.

• Основные пути передачи инфекции — гетеросексуальные контакты (59%), употребление инъекционных наркотиков (37%), половые контакты между мужчинами (3%), заражение ребенка матерью (0,5%).

ПЯТЬ МИФОВ О ВИЧ, В КОТОРЫЕ МНОГИЕ ПРОДОЛЖАЮТ ВЕРИТЬ

1. Я гетеросексуален и потому не вхожу в группу риска. Когда о ВИЧ только узнали, его распространение было связано с мужчинами гомосексуальной ориентации. Потом, в 1990-х, ВИЧ все чаще стали заражаться потребители инъекционных наркотиков. Сейчас ситуация изменилась: вирусом стали инфицироваться все больше людей гетеросексуальной ориентации — мужчины и женщины 25—35 лет. Многие женщины заразились ВИЧ от своего первого полового партнера, а о том, что они являются носительницами вируса, узнали во время беременности или при подготовке к ней. Мужчины, которые их заразили, могли вести в молодости беспорядочную половую жизнь или же пробовали инъекционные наркотики, пишет сайт med.vesti.ru.

2. ВИЧ можно заразиться где угодно — в общественном туалете, вагоне метро или на общей кухне в офисе. Заразиться ВИЧ в быту практически невозможно: вне человеческого тела вирус погибает. Инфицироваться вирусом в туалете или при совместном пользовании посудой и столовыми приборами тоже нельзя. ВИЧ не передается через пот, мочу, поцелуи. Нельзя подхватить вирус при посещении бассейна или сауны, а также заразиться после укуса комара. В больших концентрациях вирус содержится в крови, сперме, грудном молоке и вагинальном секрете — при контакте этих жидкостей с кровью или слизистыми оболочками возможна передача вируса. Кроме того, заражение происходит при непосредственном введении вируса в кровоток — с помощью иглы шприца.

3. Эта болезнь — смертный приговор. При своевременно начатом лечении и соблюдении режима приема антиретровирусных препаратов у ВИЧ-положительных пациентов есть все шансы на долгую и активную жизнь. Более того, уже через полгода после начала антиретровирусной терапии пациент имеет нулевую вирусную нагрузку: это означает, что он не может заразить другого человека.

4. Если у человека ВИЧ, то он болен и СПИДом. ВИЧ и СПИД — не синонимы. Получение положительного результата анализа на ВИЧ свидетельствует только об одном: вы являетесь носителем вируса иммунодефицита человека. СПИД (синдром приобретенного иммунодефицита) — поздняя стадия ВИЧ-инфекции, которая развивается далеко не у всех больных. Правильное лечение, регулярное посещение врача и наблюдение за своим здоровьем помогут своевременно заметить ослабление иммунитета и предотвратить развитие СПИДа.

5. У ВИЧ-положительной женщины обязательно родится ребенок, инфицированный ВИЧ. Такой ребенок опасен для окружающих, и посещать детский сад он не должен. Риск рождения ВИЧ-положительного ребенка от ВИЧ-инфицированной матери менее 50% — это справедливо в тех случаях, если женщина не получает никакого лечения. Антиретровирусная терапия сводит к минимуму риск передачи вируса от матери ребенку. Если же малыш оказывается ВИЧ-инфицирован, это никак не может помешать ему посещать детский сад или школу: воздушно-капельным путем вирус не передается.

Как развивается болезнь?

ВИЧ — это вирус иммунодефицита человека. Он поражает клетки иммунной системы и делает организм более уязвимым перед инфекциями.

Зачастую люди узнают о том, что у них ВИЧ-инфекция, через несколько лет, а то и десятилетий после заражения. При этом уже через 2–4 недели после того, как вирус попал в организм, появляются первые симптомы, которые вскоре уходят. Это похоже на грипп (жар, болит горло, голова, суставы, мышцы) и длится около двух недель. В это время человек очень заразен. В течение второй недели лимфоузлы подмышками и на шее могут увеличиться, но при этом при надавливании боль не будет чувствоваться. Во рту, пищеводе, анусе, на пенисе могут появиться язвочки или ранки. У многих через 2–3 дня после повышения температуры на лице, шее, верхней части груди появляется сыпь, которая сохраняется 5–8 дней.

Но значительный вред иммунной системе наносится обычно только через несколько лет. Тогда начинает уменьшаться количество T -клеток (лимфоцитов, клеток иммунной системы). В норме их должно быть от 500 до 1400 клеток/мкл. Если это число меньше 200, то говорят о синдроме приобретённого иммунодефицита (СПИДе). При развитии ВИЧ-инфекции у человека возникает тошнота, рвота, диарея, потеря аппетита, потеря веса, может возникнуть сухой кашель. Если T -клеток меньше положенного, то у человека начинают появляться оппортунистические инфекции. Это те инфекции, которые при здоровой иммунной системе просто не развиваются, потому что она с ними успешно борется уже на начальном этапе. Но при запущенной ВИЧ-инфекции и при СПИДе у человека возникают пневмонии, грибковые инфекции во рту и пищеводе, токсоплазмоз и др.

Что делать, если у вас ВИЧ?

Сейчас существуют проверенные способы не допустить развития ВИЧ-инфекции. Это антиретровирусная терапия (АРВТ): ежедневно в одно и то же время нужно принимать 2–3 препарата, которые подавляют размножение вируса и улучшают работу иммунной системы. Так как терапия пожизненная, и делать перерывы в приёме лекарств опасно, то раньше начало лечения максимально откладывали. Ещё несколько лет назад рекомендовано было начинать терапию при уровне T-клеток 350 клеток/мкл. Затем границу сместили до 500 клеток/мкл. Сейчас уже на эти показатели стараются не обращать внимания, так как АРВТ помогает снизить риск развития осложнений ВИЧ-инфекции: онкологических заболеваний, ухудшения умственных способностей, заболеваний сердца и проч.

Но нужно учитывать, что это рекомендации западных врачей. В России вы можете услышать другое мнение, к сожалению, зачастую не имеющее отношения к науке: у нас стараются отодвинуть начало приёма лекарств по той простой причине, что государство не в состоянии обеспечить всех нуждающихся.

Какие ещё есть показания для приёма антиретровирусных препаратов?

Как лечиться?

Существует множество препаратов, которые в комбинации хорошо защищают от развития ВИЧ-инфекции. Какого-то одного, лучшего лечения не существует — терапия подбирается индивидуально. Со временем к некоторым препаратам может выработаться устойчивость, тогда их меняют. Причём возникновение устойчивости к одним препаратам может значить и то, что вирус становится невосприимчив и к другим похожим лекарственным средствам, которые до этого не применялись.

Чтобы это происходило как можно реже, лекарства нужно принимать без пропусков, ежедневно в одно и то же время. Сейчас делать это стало удобнее: два-три препарата могут быть объединены в одну таблетку. Обычно требуется принимать от 1 до 4 таблеток в день. Чаще всего никаких рекомендаций по поводу того, до еды или во время неё пить лекарства, нет. Но если препарат нужно принимать на голодный желудок, помните, что это значит: за час до еды или через два часа после неё.

Чтобы проще было принимать препараты вовремя, купите таблетницу и заполните её на неделю, оставьте её на видном месте. Также можно привязать приём лекарств к какой-то ежедневной активности (например, чистке зубов или кормлению собаки) либо поставить напоминание на телефоне. Часть лекарств положите в разные места (в ящик стола на работе, рюкзак, сумку), чтобы препараты всегда были доступны.

Современные лекарства вызывают меньше нежелательных реакций, чем более старые. Однако такое всё же случается. Обычно все побочные эффекты постепенно уходят, поэтому при их возникновении нужно обратиться к врачу, но приём препаратов не прекращать. Чаще всего нежелательные реакции возникают у пациентов с гепатитом: это тошнота, рвота, боль в правой верхней части живота, усталость, потеря аппетита, жёлтая кожа и склеры (наружная оболочка глаза). Об этом обязательно нужно сообщить доктору.

Помните, что эти препараты могут взаимодействовать с другими лекарствами, которые вы принимаете (например, средствами для снижения уровня холестерина, лечения астмы или изжоги). Препараты на основе растений (в частности зверобоя, чеснока, чертополоха) снижают концентрацию лекарства в крови.

Человеку с ВИЧ-инфекцией, но хорошо работающей иммунной системой лучше сделать несколько прививок: от гриппа (делается ежегодно), гепатита B, пневмококка, дифтерии, столбняка, коклюша и др. Подробнее о такой необходимости лучше поговорить со своим лечащим врачом.

Несмотря на то, что государство обязано обеспечивать людей с ВИЧ-инфекцией АРВТ, к сожалению, тут нередко возникают проблемы. При этом рыночная стоимость таких лекарств довольно высокая.

Если у человека диагностирован СПИД, то зачастую, кроме АРВТ, ему в качестве профилактики также необходимо принимать антибиотики и противогрибковые препараты.

ВИЧ не передаётся в быту: через общие тарелки или полотенца. Заразиться можно при незащищённом вагинальном или анальном секс, а также пользуясь одной иглой с заражённым человеком.