Где происходит действие книги любовь во время чумы

Любовь, как поговаривали Мики и Сильвия в своём хит-сингле 1956 года, напоминает нам, что она удивительна. По мере нашего взросления она становится ещё страннее, пока в какой-то момент смерть не врывается в центр нашего внимания, и вот мы внезапно схвачены меж терминальных дат, уверенно голословя о вечности. Затем, мы можем начать относиться к песням о любви, любовным романам, мыльным операм и всяким подростковым заявлениям обо всём, что касается любви, с возрастающей раздражительностью, не говоря уже о нетерпимости ушей к ним.

С небес увидели они, как видел их Господь Бог, развалины очень древнего и героического города – Картахены-де-лас-Индиас, самого красивого в мире, покинутого в панике перед чумою, после того как на протяжении трех веков он выдерживал многочисленные осады англичан и налеты морских разбойников. Они увидели неповрежденные стены, заросшие сорной травой улицы, крепостные укрепления, изъеденные анютиными глазками, мраморные дворцы и золотые алтари вместе со сгнившими от чумы вице-королями, закованными в боевые доспехи.

Они пролетели над свайными постройками Трохас-де-Катаки, раскрашенными в безумные цвета, где в специальных питомниках выращивали съедобных игуан, а в надозерных садах цвели бальзамины и астромелии. Сотни голых ребятишек бросались в воду, их подначивали громкими криками, и ребятишки прыгали из окон, сигали с крыш домов, через борта каноэ, которыми управляли с поразительной ловкостью, и сновали в воде, словно рыбы-бешенки, стараясь выловить свертки с одеждой, пузырьки с карамельками от кашля и какую-то еду, которую красивая женщина в шляпе с перьями, милосердия ради, швыряла им сверху, из плетеной люльки воздушного шара.

Этот роман также революционен в своей смелости давать клятвы любви, произнесённые с расчетом на бессмертие — юношеский идиотизм, для кого-то может и уважаемый, чью неоспоримость осознаёшь намного позже, когда знаешь жизнь намного лучше. Это фактически означает воскрешение тела, как проходящая через всю историю неизбежность революционной идеи.

Посредством неизменного подрывного устройства художественной литературы, Гарсиа Маркес показывает нам, как правдоподобно всё могло бы быть даже для диких надежд кого-то из присутствующих здесь, вне книжного пространства, даже для неминуемо битых, купленных и перепроданных — какими мы все должны были бы стать спустя годы жизни в калечащем и продажном мире.

Вечная клятва сердца идёт наперекор ограниченному сроку бытия. Конфронтация происходит ближе к концу первой части, рассказывающей о последнем дне доктора Урбино и первой ночи Фермины в статусе вдовы. Затем мы переносимся на 50 лет назад, во времена холеры. Центральные главы освещают жизни трёх главных героев сквозь годы брака Урбино и восхождения Флорентино Аризы в пароходной компании, пока один век инертно перетекает в другой. Последняя глава возвращает нас туда, где заканчивалась первая — к нынешнему Флорентино, в лице которого многие мужчины могут разглядеть серьёзно отверженного, твёрдо решившего ухаживать за Ферминой Дасой вновь и вновь, делая всё для того, чтобы добиться её любви.

Эта история Флорентино – его роман воспитания. Мы ловим себя на одобрении его поступков, пока он зарабатывает отсрочку нашего недоверия, желая успехов его упрямой войне против смерти во имя любви. Но, как и у хороших героев, он настаивает на своей независимости, отказываясь быть кем-то менее колеблющимся, чем человек. Мы должны принимать его таким, каков он есть, преследующим свою судьбу, блуждающую по улицам и любовным убежищам этого города, где он живёт в периоды беспечности, неся с собой возможности для бедствий, от которых он огорожен и спасён комичным, но опасным равнодушием к последствиям, часто граничащим с преступным пренебрежением. Вдова Назарета, одна из многих вдов, коих по воле судьбы он осчастливил, совращает его во время продолжительной ночной бомбардировки. Изящно обставленный дом Аусенсии Сантандер обчищается до нитки, пока она с Флорентино резвится в постели. Девушка, которую он цепляет во время карнавала, оказывается убийственно орудующей мачете беглянкой из местной психушки. Муж Олимпии Сулеты убивает её, когда видит бессовестные следы от ласк, безрассудно оставленные Флорентино, писавшим красной краской на её теле. Его любовная аморальность была причиной не только его личных неудач, но и экологических бедствий: пока он дочитывал до конца книгу, неуёмный аппетит его речной компании к дровам для топки пароходов выпиливал целые роскошные леса, хоть как-то граничащие с речной системой Магдалены, оставляя пустоши,непригодные для жизни.

Он не давал себе труда думать об этом, ослепленный страстью к Фермине Дасе, а когда осознал, как обстоят дела, было поздно что-либо делать, разве что провести новую реку.

На самом деле, глупая удача сделала для Флорентино ровно столько, сколько и сила или чистота его мечты для проведения его через весь этот путь. Большая любовь автора к Флорентино не побеждает сопутствующее коварное свержение этики мачизма, к которой Гарсиа Маркес не очень-то расположен, описывая это в других работах как насильственное присвоение чужих прав. Конечно, как мы и ожидали от этого романа, именно женщины в этой истории и сильнее, и приспособленнее к реальности.

Можно бы было возразить, что это единственный честный путь написания историй о любви, что без мрака и фатальности там может быть романтика, эротика, социальная комедия, мыльная опера — все жанры, к слову, хорошо представлены в этом романе — но только не большая Л. Что для этого требуется, помимо точной выигрышной позиции, точного уровня понимания, это возможность автора контролировать его любовь к своим персонажам, воздерживать читателя от своей всеохватывающей заботы, или иными словами не скатиться до пустословия.

Прочла "Любовь во время чумы" - мое первое знакомство с Маркесом.
Страницы где-то с 400 по 450ю были мною прочитаны в искреннем оживлении, гда забываешь о внешнем мире, сопереживая страстям, управляющим судьбами героев; шутки автора действительно были забавны, а сюжет - интригующе прост.
Остальные девять десятых книги были похожи на зубную боль. Снова и снова перечитывая обозначенное на обложке "книга, которую критики назвали "самым оптимистичным и веселым произведением" писателя", я содрогалась, воображая себе те неописуемые ужасы, по сравнению с которым это - оптимистично и весело.

Чем мне не понравился Маркес (ох, с чего бы начать. )

Во-первых, мне было совершенно непонятно (и эта загадка постепенно раскрылась лишь ближе к концу книги), где, собсвенно, происходит действие романа. Я признаю глубину своего невежества, я не знала, что Маркес - колумбиец, а в ходе чтения книги я намеренно не искала информации об авторе, чтобы не смешивать впечатления. Но все же. Место действия, как и время, в общем-то, (это стало ясно где-то в середине книги, где впервые упоминается смена века) оставалось для меня каким-то непонятным тропическим городком, что-то очень в духе романтизма: "ооо, посмотрите какое все необычное! восторг!". В общем, абсолютно раздражающе. Особенно это раздражало потому, что (и тут мы переходим ко второму пункту программы) покрывая завесой недосказанности такие осовополагающие факты сюжета, Маркес убийственно, душераздирающе точен в более мелких деталях. С самого начала книги, он вываливает на читателя ворох подробностей быта героев, в точности доводя до нашего сведения, как именно пользовалась унитазом престарелая супружеская пара. Далее по ходу текста мы узнаем все о состоянии здоровья главных героев (и когда я говорю "все", я действительно имею это в виду!), согласно всем стадиям старения человеческого организма. Где располагалось кладбище (страниц десять, наверное, описания), и как хоронили больных холерой (оо, эта волнующая тема была сквозной для всего произведения), и у кого были вставные зубы, а у кого их не было, и как часто и с какого возраста главная героиня мастурбировала в ванной комнате, и что именно наблюдал главный герой, посещая публичный дом, и как, о Боже, при каких обстоятельствах и с какой периодичностью он занимался сексом (Маркес называет это любовью; интересно, что он вообще все подряд называет любовью, в книге это слово и его производные употребляются невероятно часто) с двумя дюжинами своих любовниц (точное их количество нам сообщают тоже, но, к счастью, описывают далеко не всех, иначе книга окончательно превратилась бы в сказки Тысяча и одной ночи).
Конечно, дело не в том, что мне не нравится грязь. Автор может сколько его душе угодно описывать грязь, елси это служит литературным приемом для чего-то. Но бесцельное описание, любое бесцельное описание, невероятно утомляет. И если ты бесцельно описываешь, скажем, березки, то можно сделать вид, что у тебя просто Широкая Душа, и травить твоими книгами шестиклассников на уроках литературы. А если ты бесцельно описываешь грязное сидение унитаза?
Я искренне не понимаю, как должно повлиять на мои сопереживания любовным мукам главного героя то, что он с детства страдал хроническим запором. Серьезно, Маркес? Хронический запор?
В-третьих, и это сущая мелочь, я знаю, но эта мелочь меня изрядно подбешивала. Постоянное обозначение героев именем и фамилией. Главные герои - Флорентино Ариса и Фермина Даса, и уж будьте уверены, что если автор представил главную героиню Ферминой Дасой, то и следующие миллион раз он назовет ее Ферминой Дасой, и никак иначе. И пяттьдесят лет (и четыреста пятьдесят страниц книги) спустя, Флорентино Ариса и Фермина Даса будут говорить о чем-то, и автор не дрогнет ни на миг, попытавшись обозначить героев другим способом (хотя бы потому, что они там вообще один в комнате, и спасительное "он" или "она" могло бы встречаться почаще). О нееет. Мир, очевидно, рухнет, если разделить это словосочетание - Фермина Даса. Фермина Даса. ФерминаДаса, ФерминаДаса, ФерминаДаса. Третьему герою - доктору Хуверналю Урбино - повезло несколько больше, он иногда оказывался просто доктором.
Почему я вообще пишу сейчас такую чушь? Просто все это ферминадасанье не помогало проникнуться симпатией к героям, а помощь была ой как нужна. Внезапно я представляю, каково каким-нибудь американцам, или, ну я не знаю, жителям любого другого конца света, читать, к примеру, Достоевского, где одно имя любого из бесконечных Алексеев Федоровичей, и Федоров Павловичей занимает, каждое, полстрочки - бессмысленный и беспощадный набор символов (который как-то незаметно для себя проглатываешь, пока это твоя собственная языковая традиция).

В общем, все это достаточно сложно, и финальная часть произведения, где Флорентино Ариса предстает перед нами - и перед Ферминой Дасой - слегка в ином свете, вызывает у меня не менее двойственные чувства. Отчасти я могу сопереживать его трагической любви, его внутреннему самопожертвованию всем, кроме одной романтической цели. Но тому, как он в итоге проводит всю свою жизнь, сопереживать достаточно сложно. И не потому что я ханжа, просто. потратить свою жизнь на то, что ничего для тебя не значит, потратить свою душу как и свое тело на мелкие интрижки, которые он сам, для себя, не пытался защитить от грязи. И получить свои бять минут или пять лет счастья тогда, когда он дажене может ими вполне насладиться. Состарившаяся Фермина Даса, которая так и не узнала ничего о любви, и готовая на тайные плавания по реке в силу пробудившегося в ней пофигизма, потому что ей вдруг нечело терять. Это довольно подпорченный главный приз, разве нет?

В ходе чтения этой книги я впервые до конца осознала, насколько важно для меня, для моего сопереживания героям, наличие у них безусловных добродетелей, как я их понимаю. Раньше эта граница казалась мне несколько расплывчатой, потому что среди моих любимых героев встречаются откровенно сомнительные личности. тем не менее сейчас, когда я столкнулась с книгаим, фильмами, сериалами, где персонажи для меня все - сплошное серое пятно, я понимаю, что даже в самом неприглядном герое или героине должно быть что-то светлое, за что я бы могла зацепиться, а иначе даже во мне просыпается внутренний инквизитор, который будет только рад, если никому ничего не обломится и все сгорят в огне к чертям собачьим. Герои "Любви во время чумы" (которая на самом деле "Любовь во время холеры", привет переводчикам) вызывают у меня такую же эмоциональную апатию.

"И больше всего отравляла ей жизнь мысль о том, что она пожизненно приговорена к ежедневному приготовлению обедов. Их следовало не только подавать вовремя: еда должна была быть превосходной и именно той, какую ему хотелось, однако вопросов заранее задавать не полагалось. Если ей как-нибудь и случалось спросить - просто так, выполняя еще одну бессмысленную церемонию в ряду обыденных и бессмысленных домашних обычаев, -
он, даже не подняв глаз от газеты, отвечал: "Что-нибудь". Он полагал, что говорит правду, и говорил это приветливым тоном, ибо, по его мнению, не было на свете менее деспотичного супруга. Но вот наступал час обеда, и тут уж подавалось не что-нибудь, а именно то, что он любил, и никакого промаха не позволялось: мясо не имело права выглядеть мясом, а рыба - рыбой, свинине не следовало походить на свинину, а курице - на пернатое. И даже когда для спаржи был не сезон, надлежало достать ее любой ценою, чтобы он мог вдоволь насладиться горячим благоуханием мочи. Она его не винила: виновата была сама жизнь. Хватало малейшего сомнения, чтобы он отодвинул тарелку со словами: "Еда приготовлена без любви". И на этом
пути он поднимался до фантастических высот вдохновения. Как-то, отхлебнув свежеприготовленного настоя ромашки, отдал его обратно, сопроводив одной-единственной фразой: "Отдает окном". И сама она, и прислуга страшно удивились, потому что никто из них никогда не слышал, чтобы кто-нибудь когда-нибудь пил вареное окно, однако сами попробовали настой, чтобы понять, в чем дело, и поняли: отдает окном."

Пассаж про "приготовлено без любви" меня невероятно повеселил, потому что я уже слышала эти слова раньше - из уст своей родительницы, и даже не представляла, что встречу это где-то еще, что такое реально бывает. ))

Итак, планы на будущее: посмотреть экранизацию (во-первых, потому что она изображена на обложке книги; во-вторых, мне интересно, какие же акценты расставит в этом романе кинематограф, как искусство более краткое). И прочесть еще что-нибудь из Маркеса, хорошо бы "100 лет одиночества", но хотя бы "Полковника".

Скачать отрывок:

"Любовь во время чумы"История любви, побеждающей все - время и пространство, жизненные невзгоды и даже несовершенство человеческой души.Смуглая красавица Фермина отвергла юношескую любовь друга детства Фьорентино Ариса и предпочла стать супругой доктора Хувеналя Урбино - ученого, мечтающего избавить испанские колонии от их смертоносного бича - чумы. Но Фьорентино не теряет надежды. Он ждет - ждет и любит. И неистовая сила его любви лишь крепнет с годами.Такая любовь достойна восхищения. О ней слагают песни и легенды.Страсть - как смысл жизни. Верность - как суть самого бытия. "Осень патриарха""Мне всегда хотелось написать книгу об абсолютной власти" - так автор определил главную тему своего произведения.Диктатор неназванной латиноамериканской страны находится у власти столько времени, что уже не помнит, как к ней пришел. Он - и человек, и оживший миф, и кукловод, и марионетка в руках Рока. Он совершенно одинок в своем огромном дворце, где реальное и нереальное соседствуют самым причудливым образом.Он хочет и боится смерти. Но. есть ли смерть для воплощения легенды?Возможно, счастлив властитель станет лишь когда умрет и поймет, что для него "бессчетное время вечности наконец кончилось?"Двенадцать рассказов-странников"Над рассказами, вошедшими в сборник, великий Маркес работал восемнадцать лет. Не потому ли, что писатель возвращался к ним снова и снова, все они восхищают отточенностью стиля, совершенством формы и удивительной точностью воплощения авторской идеи?О людях, которые приносят в добровольное (или не очень) изгнание привычное ощущение жизни в центре магических, сюрреалистических событий - и невольно заражают им окружающих.Двенадцать маленьких шедевров.Двенадцать коротких историй о латиноамериканцах в Европе.Барселона. Бразильская "ночная бабочка" одержима идеей научить своего пса оплакивать могилу, которая станет последним местом ее упокоения. Женева. Изгнанный диктатор маленькой карибской страны становится постояльцем в доме водителя "скорой помощи". Тоскана. Семейство туристов неожиданно встречается с призраком в замке, где теперь обитает знаменитый писатель из Венесуэлы. Что еще подарит Латинская Америка скучной и скучающей Европе - какое чудо, какую опасность?"Сто лет одиночества"Странная, поэтичная, причудливая история города Макондо, затерянного где-то в джунглях, - от сотворения до упадка.История рода Буэндиа - семьи, в которой чудеса столь повседневны, что на них даже не обращают внимания.Клан Буэндиа порождает святых и грешников, революционеров, героев и предателей, лихих авантюристов - и женщин, слишком прекрасных для обычной жизни.В нем кипят необычайные страсти - и происходят невероятные события.Однако эти невероятные события снова и снова становятся своеобразным "волшебным зеркалом", сквозь которое читателю является подлинная история Латинской Америки.Комплект упакован в подарочную коробку с пластмассовыми ручками.

15 ноября 2014 | 14:04

Пятьдесят один год девять месяцев и четыре дня. Столько времени прожила любовь в сердце Флорентино Арисе, вопреки всей его жизни, чтобы исполнить счастьем лишь несколько лет его старости. И не угаснуть уже никогда.

И пусть он лишь герой хорошей книги, а история - вымысел, разве это повод не верить душе романтика, что поведал ее.

Пятьдесят один год девять месяцев и четыре дня безмолвного ожидания. Целая жизнь, прожитая в надежде на одну только возможность сказать, что любишь и любил все это время. Можешь ли ты отважиться на это? Хватит ли тебе мужества не обмануть себя лишь бы избавить от такой участи. Достанет ли сил, чтобы сохранить это чувство. Найдется ли столько души, чтобы суметь почувствовать и узнать. И сколько потребуется благородства, чтобы никогда от него не отказаться.

Это пример чистоты родниковой воды, посреди песков огромной пустыни человеческих представлений об идеалах. Но истинность существования такой чистоты, тем не менее, той же природы, что и солнечного света, как бы не пытались опровергнуть его многие миллионы километров космической темноты.

Точно так же, как ни стараются люди низвергнуть любовь до пошлой обыденности, как ни норовят приписать ее всем нелепым отношениям, оправдать неудавшиеся браки, выдумать из страха перед одиночеством, как ни предают, отказываясь от нее, потерпев неудачу и говоря, что ее и не было - я все равно буду верить в любовь Флорентино Арисе. И буду замечать ее во взглядах, украдкой устремленных друг на друга, в интонациях чужих рассказов о ком-то, в тщетных попытках укрыть ее проявления застенчивыми неловкими движениями истинных богачей, счастье которых составляет знание о том, каким богатством они обладают.

В этом часть моей веры. Как бы наивно не звучали религии и как бы не высмеивали их атеисты, кичась мнимым превосходством воззрений, обнажая, на самом деле, лишь ограниченность своей проницательности. Ведь я питаю веру совсем из других источников. Разве так уж важны соломинки священных писаний, когда можно зачерпнуть прямиком из мироустройства, отголоском которого есть душа.

Мятежная, она не хочет мириться с незнанием и в своем любопытстве устремлена в вечность. Не страшась непосильности задачи, она пытается отыскать идеалы, и ее старания щедро вознаграждают нас нравственностью, вдохновляющими открытиями на пути, которым она ведет за собой, требуя лишь, чтобы мы следовали за ней с чистым сердцем. Влекомые ее порывами, мы вверяем себя миру. И душа, заручившись нашим доверием, открывает мир во всей его красоте. Мы учимся постигать ее и, вместе с тем, перенимаем, становясь добрее, внимательнее, разумнее, справедливее. Мы проникаемся к миру симпатией, в которой рождается любовь. Творение душевной чистоты, наделенная всей возможной красотой - такой должна быть она настоящая. И самое лучшее для нее применение, а может и единственное - это подарить ее другому. Величайшее таинство вселенной, заключенное в человеке.

Едва ли можно желать судьбы героя книги, но мне хочется быть человеком, способным на чувство столь же прекрасное.

Любовь во время чумы

El amor en los tiempos de cólera

Другие названия: Любовь во время холеры

Язык написания: испанский

Перевод на русский: Л. Синянская (Любовь во время чумы), 1998 — 8 изд. Перевод на белорусский: К. Шерман (Каханне падчас халеры), 2017 — 1 изд.

• Жанры/поджанры: Магический реализм( Классический латино-американский )
• Общие характеристики: Психологическое | Философское
• Место действия: Наш мир (Земля)( Америка( Латинская ) )
• Время действия: 20 век
• Сюжетные ходы: Становление/взросление героя
• Линейность сюжета: Линейный с экскурсами
• Возраст читателя: Только для взрослых

История любви, побеждающей все — время и пространство, жизненные невзгоды и даже несовершенство человеческой души. Смуглая красавица Фермина отвергла юношескую любовь друга детства Фьорентино Ариса и предпочла стать супругой доктора Хувеналя Урбино — ученого, мечтающего избавить испанские колонии от их смертоносного бича — чумы. Но Фьорентино не теряет надежды. Он ждет — ждет и любит. И неистовая сила его любви лишь крепнет с годами. Такая любовь достойна восхищения. О ней слагают песни и легенды. Страсть — как смысл жизни. Верность — как суть самого бытия.

Награды и премии:

лауреат

Книжная премия "Лос-Анджелес Таймс" / Los Angeles Times Book Prize, 1988 // Художественная литература (перевод с испанского)

Самиздат и фэнзины:

Издания на иностранных языках:

Доступность в электронном виде:

Любовь – это жизнь. А жизнь еще больше, чем смерть, не имеет границ.

Они встретились, когда были совсем молоды, она обещала ему свое сердце, а он — любить ее вечно. Но все сложилось совсем не так как им хотелось бы.

Это история об испытании временем – испытании чувств, характеров, судеб. Однажды встретившись Фермина Даса и Флорентино Ариса идут по жизни разными хотя и параллельными путями и возможно ли их пересечение? Возможно ли, если только один из них верит в это и не на миг не забывает о своей клятве.

Любовь…так зыбко это чувство, так расплывчаты его границы, порой кажется, что ничего и нет вовсе, все не более чем иллюзии. То, что кажется истинным – растворяется как дым, а то, чем пренебрегали – оказывается единственно настоящим и нужным. Только время всему свидетель и судья.

Ему потребовалось 51 год 9 месяцев и 4 дня, чтобы рассказать ей о своих чувствах и 53 года 7 месяцев и 11 дней, чтобы обрести ее любовь.

Как любое произведение Маркеса роман пронизан мельчайшими подробностями душевной жизни героев. Много глубоко личного и интимного предстает на страницах книги. Автору удалось показать все стороны одиночества и семейной жизни. И там и там есть свои подводные камни, которые ранят, невидимые для посторонних глаз.

Есть в романе и семейные трагедии и страсти, и измены, и слезы, и женщины, каждая из которых порой не просто эпизод, а отдельная история.

События разворачиваются в небольшом селении на пороге наступления 1900 года. И в нем по-прежнему с завидным постоянством вспыхивают гражданские войны, и эпидемии чумы…

Во всех аннотациях пишут, что этот роман — история одной любви, побеждающей все препятствия. Но для меня он оказался совсем другим.

Во вторую, это история одной болезненной страсти, одержимости. Да, Флорентино Ариса через всю жизнь пронёс чувство к Фермине Дасе, но можно ли назвать его любовью? Есть момент, где прямо говорится, что истинной женщиной его жизни была другая, но он не заметил этого, ослеплённый своей навязчивой идеей. И уж вовсе отвратителен он в истории с Америкой Викуньей. Да и по жизни, не затрагивая его отношения с женщинами, кто он? Обыкновенный слабый мужчина, неспособный самостоятельно добиться чего-то, вытянутый наверх исключительно усилиями родственников и влюблённых женщин.

Отдельно доставляет манера повествования. Автору удалось сохранить полную отстраненность и беспристрастность, излагая только факты, без эмоциональной окраски. В чём-то это пошло на пользу, в чём-то нет, но интерес вызывает безусловно.

Скажу сразу – это одна из моих любимых книг.

Маркес – это особенный писатель. Он создает ни с чем не сравнимую атмосферу в своих книгах – какое-то невыразимое томление, висящее в воздухе, обострение чувств, как будто вышел в жаркую погоду под палящее полуденное солнце. Это то, что ощущаешь почти физически.

Тема неразделенной любви, пронесенной через всю жизнь, эксплуатируется часто, но именно в этом романе она нашла настолько магическое воплощение. Эта история подернута дымкой нереальности, похожа на сон, сказку.

О мужском эгоизме или почему во время чумы любви все-таки не было

После прочтения я ознакомилась с несколькими рецензиями - и была очень удивлена. Практически в один голос читатели утверждают, что это книга о великой любви. О том же написано и в аннотации к ней:

На мой же взгляд книга эта вовсе не о великой любви. Эта книга о великом эгоизме.

Сюжет произведения довольно незамысловатый - молодой и, на первый взгляд, романтичный юноша влюбляется в девушку, она, первоначально отвечая ему взаимностью, внезапно меняет решение и предпочитает ему гораздо более выгодную во всех отношениях партию - двадцативосьмилетнего перспективного врача, обладающего среди жителей города внушительным авторитетом и не менее внушительным состоянием. Казалось бы, на этом любовную историю можно было бы и завершить. Однако Флорентино Ариса - именно так звучит имя главного героя - не желает смиряться с таким положением вещей и решает во что бы то не стало осуществить свою главную мечту - жениться-таки на своей неверной возлюбленной, даже если для этого потребуются долгие и долгие годы.

Так почему же я так упорно не желаю признавать эту книгу историей великой любви, спросите вы. Ведь все признаки налицо - мужчина пронес любовь к одной женщине сквозь десятилетия.

Только вот дело в том,что женщины в жизни Флорентино не ограничивались только Ферминой Даса. Конечно, главный герой - свободный мужчина, его возлюбленная замужем за другим человеком, он никому ничего не должен и никому ничем не обязан. Но все же как-то не вяжутся его якобы светлые и искренние чувства к Фермине с таким откровенно аморальным образом жизни, который он ведет. Ну не может идеальный романтик заводить тетрадь, в которую старательно будет вносить все свои победы на "интимном фронте", не может в этой тетради количество "побед" дойти до ужасающей цифры - 650 . Не может человек, испытывающий такие возвышенные чувства, коллекционировать женщин, использовать их, ломать им судьбы, ни на минуту не пожалев об этом. Чего стоит только одна история интрижки с женой заводчика голубей. И совсем уж не вяжется с романтическим образом педофилия и инцест, имеющие место в конце книги.

На мой взгляд главный герой не может заслуживать ничего, кроме презрения и отвращения. Его чувства к Фермине не более чем реакция на отказ уязвленного мужского самолюбия. И очень спорный вопрос, что стало бы с ней, ответь она на его ухаживания в молодости. С большой долей вероятности ее постигла бы судьба остальных 650 женщин из списка, быть униженной, раздавленной, растоптанной ну или просто незаслуженной забытой. Флорентино любит не столько ее, сколько свою любовь к ней и испытывает жалость прежде всего к себе. Что это как не эгоизм?

В целом главный герой книги очень сильно напомнил мне "Великого Гэтсби" Фицджеральда, с той лишь разницей, что Гэтсби гораздо более романтизирован, а Ариса более приземлен, более развратен и более пуст внутри, как интеллектуально, так и морально.

Однако несмотря на всю аморальность героя и несуразность любовной истории, я не могу сказать, что эта книга ужасна, что она мне не понравилась и я ее никому бы не рекомендовала к прочтению. Напротив -помимо прочего это и энциклопедия семейного быта (в книге подробно и красочно описываются бытовые взаимоотношения героини со своим мужем) и натуралистичное описание латиноамериканской жизни.

Жанр, в котором работал Гарсиа Маркес принято называть "магическим реализмом". И реализм здесь действительно магический - я еще не встречала таких книг, которые бы не отпускали меня до самой последней страницы, несмотря на то, что по ходу развития действия меня иногда трясло от негодования, а иногда от омерзения. Что это как не магия?