Чума сегодня в россии и мире

Каким образом чума добралась в XVII веке до Москвы, точно неизвестно. Принято считать, что ее занесли либо из Персии, либо с Крыма. Последствия ее оказались для столицы весьма серьезными: поскольку тогда в России не знали, как бороться с этой болезнью, чума начала косить население с очень высокой скоростью.

По некоторым данным, первые вспышки чумы были зафиксированы в Угличе в начале июня 1654 года, а уже к концу месяца чума добралась до Москвы. Естественно, это сразу посеяло панику среди малограмотного населения: люди начали массово бежать из столицы в предместья и другие города, таким образом распространяя заразу по всей России. Что интересно, одними из первых зараженную столицу покинули стрельцы, поэтому следить за порядком стало некому, и в Москве начался хаос.

В июле эпидемия вспыхнула в Казани, свирепствовала она и в других городах центральной части — например, Туле, Калуге, Суздале и даже Астрахани.

Ситуация осложнялась тем, что распоряжения насчет особых мер мог давать только царь. А так как Россия в это время воевала с Речью Посполитой, Алексей Михайлович руководил осадой Смоленска. Пока гонец доставил бы царский указ на место, должно было пройти время. Поэтому меры борьбы с эпидемией принимались с большим опозданием.

Чумной бунт в Москве. Источник фото: Wikimedia

Наконец, власти серьезно взялись за дело: зараженные территории блокировали заставами, дома больных и умерших сжигали. Дороги также охраняли войска, жгли костры из полыни и можжевельника — этот дым считался полезным.

Зимой чума более-менее утихла. Правда, летом 1656 года на низовья Волги нахлынула вторая волна, но до столицы эпидемия уже не добралась.

Испанский грипп стал самой массовой пандемией за всю историю человечества (коронавирусу до него еще очень далеко). Страшная легочная инфекция, в результате которой человек захлебывался кровью, выкосила более 40 миллионов человек по всему миру. Европа в то время была охвачена Первой мировой войной, что способствовало быстрому распространению инфекции и столь же сильно затрудняло лечение.

График смертности по неделям: Лондон, Нью-Йорк, Париж, Берлин. Источник фото: Wikimedia

В Россию испанка пришла в 1918 году, прорвавшись из Галиции на территорию Украины. Поскольку в стране тогда шла Гражданская война, власти в городах постоянно сменялись, то условия для эпидемии были самые что ни на есть благоприятные. Какие-то меры против болезни предпринимать было крайне затруднительно. В итоге за очень короткий период зараза добралась до Киева, где распространилась примерно на 700 тысяч человек.

Скоро испанка пришла в Москву и Петроград, где было чуть спокойнее. Вообще эпидемия свирепствовала до лета 1919 года, и за это время унесла около 2,7 миллионов жизней в Советской России. Из известных жертв — председатель ВЦИКа Яков Свердлов и актриса немого кино Вера Холодная.

Украинская почтовая марка, посвящённая 120-летию со дня рождения Веры Холодной, погибшей от Испанки. Источник фото: Wikimedia

На этом фоне эпидемия черной оспы, чуть было не охватившая Москву в 1959 году, выглядит не так серьезно. Но она могла быть гораздо страшнее, если бы власти города сработали тогда не столь образцово.

В декабре 1959 года из Индии вернулся советский художник Алексей Кокорекин, известный главным образом своими военными агитплакатами. Во время роковой поездки он подхватил уже подзабытую к тому времени болезнь — черную оспу. Выяснилось это не сразу, а только через несколько дней, когда художник резко почувствовал себя плохо и скончался в больнице.

В дело пришлось вмешаться КГБ: нужно было срочно выяснить, с кем Кокорекин успел переконтактировать, кого мог заразить. В частности, вскрылось то, что у него была любовница, которая успела получить подарок из Индии и отнести его в комиссионную… В общей сложности на карантин были помещены около 11 тысяч человек.

Меры были предприняты быстро и решительно (почти по современному китайскому образцу) — город тут же закрыли, оборвали все транспортные связи. И самое главное — было решено сделать прививки всем жителям города, которых в то время насчитывалось семь миллионов. Это вошло в историю как самая масштабная вакцинация.

В итоге Москва тогда, в общем-то, легко отделалась: черной оспой заразились 46 человек, трое из них, включая самого художника, умерли.

• 
  

Коронавирус COVID-2019 продолжает убивать людей, его смертность в несколько раз превышает сезонный грипп. За свою историю мир сталкивался с большим числом эпидемий. России также неоднократно приходилось сражаться с ужасными болезнями. Рассказываем о самых известных из них.

Пассажир заграничного авиарейса прилетел в Москву утром. Мужчина лишь слегка покашливал, но дело-то было зимой – ничего необычного. В первый день он общался с многочисленными друзьями (и с любовницей), а на следующий уже обнимал родных. В то же время он почувствовал себя хуже: усиливался кашель, резко выросла температура. Отправился к врачам. Поскольку хуже ему становилось буквально с каждой минутой, его экстренно госпитализировали. Наутро он скончался.

По счастливой случайности на вскрытии в морге Боткинской больницы оказался пожилой академик-вирусолог Михаил Морозов, который озвучил ужасный диагноз – чёрная оспа. За окном стоял январь 1960 года, а трагически погибшим пассажиром был художник, дважды лауреат Сталинской премии Алексей Кокорекин. В декабре 1959 года он отправился в Индию, поскольку интересовался культурой страны. Жажда впечатлений привела его на церемонию сожжения скончавшегося от оспы брахмана. Зарисовывая процесс с натуры, художник даже рискнул протянуть руку через погребальный костёр. Более того, он даже прикасался к вещам умершего. Инкубационный период вируса оспы в человеческом организме длится около двух недель, поэтому непосредственно до возвращения в СССР он и не подозревал, что заражён по-настоящему чудовищной болезнью.

Может возникнуть вопрос, неужели Кокорекин не был вакцинирован? Ведь он явно понимал, в какую страну он направляется и чем планирует там заниматься. Есть версия, что любвеобильный художник не хотел проблем в интимной жизни из-за снижения потенции, а потому подделал справку, опасаясь побочных действий прививки.

Когда выяснился его посмертный диагноз, стало понятно, что огромное число людей находятся в опасности. Юноша, лежавший этажом ниже палаты Кокорекина, заразился из-за того, что вирус передался через вентиляцию. Истопник просто проходил мимо палаты художника – этого оказалось достаточно для инфицирования. Поиском потенциально заражённых людей занялось КГБ. Отслеживались все контакты. Все сданные любовницей и женой в комиссионный магазин подарки, включая индийские ткани, были изъяты и сожжены.

Тем временем в инфекционных больницах ставились новые койки, всего около 10 тысяч человек уже через неделю были на карантине. Параллельно уральские фармпредприятия в безостановочном режиме выпускали всё новые партии вакцины. Как вспоминал профессор Виктор Зуев, вакцинирование против оспы было в Москве повальным, но никаких официальных объявлений на этот счёт, разумеется, не делалось. За полторы недели вакцины поставили более чем шести миллионам человек. При этом практически никто ничего не знал. Слухи удавалось загасить на корню, максимум, о чём говорили – какие-то санитарные учения. В результате от чёрной оспы тогда в столице умерли ещё лишь три человека.

Больной чёрной оспой. Фото: Everett Historical / Shutterstock.com

Оспа убивала людей в России и несколькими веками ранее. Около 40% заразившихся умирали, остальные на всю жизнь оставались со шрамами от многочисленных язв или оставались слепыми. Происхождение таких распространённых сейчас фамилий, как Рябовы или Рябцевы, самым прямым образом связаны с этим жестоким заболеванием. Пострадала от оспы и царская династия. В 1730 году от оспы внезапно умер Пётр II, которому на тот момент было лишь 15 лет. Юного императора заразил князь Долгорукий, который пришёл к правителю, несмотря на то что у него дома были больные люди. Другой внук Петра Великого, император Пётр III, смог преодолеть недуг, но отметины в виде рубцов остались на его коже навсегда.

Конец периодическим эпидемиям решила положить Екатерина II. В 1768 году она сделала себе секретную прививку от оспы, а когда стало ясно, что этот отчаянный эксперимент увенчался успехом, повелела привить наследника Павла Петровича, а затем практически в приказном порядке рекомендовала также поступить и своим подданным. Спустя почти две сотни лет лишь жёсткие меры, слаженная работа советских врачей и спецслужб смогли остановить эпидемию болезни, которая казалось окончательно забытой.

Испанский грипп убил около 100 миллионов человек, что в конце 1910-х годов составляло 5% населения всей планеты. Эта пандемия вошла в историю, как одна из самых страшнейших и, пожалуй, самых массовых. Не миновала она и Советскую Россию, проникнув в страну, где шла гражданская война, через Украину. В Киеве заболели около 700 тысяч, смертность составила 1,5%. Затем по белорусским землям "испанка" добралась до Москвы и Петрограда. Достигнув масштабов национальной катастрофы, болезнь унесла жизни от 2,7 до 3 миллионов человек, что составляло 3-3,4% всего населения РСФСР.

Из знаменитых людей, ставших жертвами испанского гриппа, можно выделить звезду немого кино Веру Холодную и "чёрного дьявола большевиков" Якова Свердлова. Тем не менее, по сравнению с большинством стран Европы и других континентов, Советская Россия пострадала чуть ли не меньше всего, поскольку средняя летальность составляла 20%. Интересно, что в первые годы советской власти по стране распространились ячейки "Союза упрощения приветствий". Их девизом были слова: "Долой рукопожатие". Таким образом, медики полагали, что это поможет снизить количество случаев передачи вируса.

Заболевание, которое очень быстро прогрессирует, сопровождается лихорадкой, поражением внутренних органов и язвами кожи. Характеризуется высокой смертностью и степенью заразности. Согласно сохранившимся манускриптам, о чуме знали ещё в древности. Римские лекари описывают симптомы заболевших чумой в Ливии, Сирии и Египте.

Первая пандемия – "Юстинианова чума" случилась с 551 по 580 годы и унесла жизни более 100 миллионов человек по всему свету. В 1320-30 годах чума начала бушевать в Китае и Центральной Азии, откуда проникла на Ближний Восток. С Востока в 1346 году в Крым, затем в Европу. К 1352 году от заразы погибло 25 миллионов – треть населения Европы. В 1350 "чёрная смерть" пришла из Балтики в Псков, Новгород и распространилась очень далеко. Точное количество жертв до сих пор неизвестно, так как умирали целые города (такие как Белоозеро, Глухов).

Эпидемия чумы в Европе. Фото: Everett Historical / Shutterstock.com

Эпидемия повторилась в России в 1654 году. Семья царя Алексея Михайловича вместе с патриархом Никоном уехала в Калязинский монастырь, когда болезнь дошла до Москвы. Вслед за властью столицу покинула вся знать, стрельцы, тюремная стража. Город подчинился власти страха и беспорядка. Так как умерших часто бросали в городе, а мародёры передвигались со скоростью пожара, не боясь заразы, спастись не представлялось возможным. Вскоре Москву оцепила охрана, и уехать из неё стало практически невозможным. Город опустел за год. За этот период в нём погибли около 700 тысяч человек.

Чума вернулась в Россию в 1770 году, унося до тысячи жизней ежедневно. Люди шли за исцелением и защитой от болезни в церкви, не понимая, что провоцируют быстрое распространение чумы. Архиепископ Амвросий отказался выносить в народ икону Боголюбской Божьей Матери, чем вызвал массовые погромы и всеобщее безумие. Отчаявшиеся разнесли Чудов монастырь в Кремле, убили архиепископа и стали уничтожать карантинные заставы вокруг города.

Для подавления бунта императрица Екатерина Великая отправила графа Орлова с войсками. За три дня волнения удалось подавить, но эпидемия продолжала распространяться. По распоряжению Орлова город разделили на 27 секторов, где вели строгий учёт больных. Также построили много новых больниц, бань, стали дезинфицировать жилища, увеличили жалованье врачам, а всем больным, добровольно пришедшим в лечебницу, обещали вознаграждение. Эпидемия в Москве стихла к концу 1771 года и до 1772 лишь возникала короткими вспышками по остальным городам России.

Острая кишечная инфекция, сопровождающаяся рвотой, диареей, поражением кишечника и хроническим обезвоживанием. Все вспышки мировых эпидемий холеры несли начало из долины Ганга в Индии. Жара, грязная речная вода, которая являлась питьевой, хозяйственной, а также атрибутом проведения национальных праздников, – всё это способствовало скорейшему росту заболевших.

Транспортировка умерших от холеры. Фото: Mary Evans Picture Library / Globallookpress

Самая известная пандемия холеры началась в 1816 году. Через год ею была заражена вся Азия. Болезнь добралась до России, где бушевала до аномально суровой зимы 1823-24 года, когда замерзли реки даже в южных странах. Вторая пандемия началась в 1829 году. Погасить её не удавалось целых два десятилетия. В России эпидемия началась в 1830-м – быстро были приняты меры дезинфицировать питьевые колодцы хлорной известью. Но малограмотные и недоверчивые люди посчитали дезинсекторов отравителями и начали отлавливать их, врывались в больницы и убивали персонал.

Александр Сергеевич Пушкин, будучи свидетелем того мрачного времени, отмечал, что с холерой боролись, как с простудой, – пили молоко со сливочным маслом. Кто-то принимал болезнь за чуму, пока не сформировалась Центральная комиссия по пресечению холеры. По распоряжению князя Голицына грамотному народу стали раздавать "холерные листки", в которых объясняли ситуацию и просили сохранять спокойствие.

Несмотря на просвещение, люди пытались выследить преступников, которые "отравляют" их воду. Избивали толпой всех, кто казался им подозрительным, шли с разгромами на холерные больницы. Усмирить бунт удалось Николаю I, прибывшему на Сенную площадь. Семья императора также понесла потери из-за холеры, и его речь смогла остудить гнев разъярённой толпы. В 1831 году болезнь в России начала постепенно стихать. Она унесла почти 200 тысяч жизней, и это только по официальным данным. А сама борьба с заразой положила начало для дальнейшего изучения и поисков лечения в русской медицине.

​На фоне пандемии коронавируса 2020 года в обществе проснулся интерес к аналогичным событиям, имевшим место в прошлом. При этом выяснилось, что многие довольно смутно представляют себе историю собственного государства.

При обсуждении великих эпидемий прошлого в Рунете довольно часто звучит мнение, что Россия пострадала от буйства инфекций меньше, чем, к примеру, страны Европы. Утверждается, например, что эпидемии чумы, уничтожавшие от 30 до 60 процентов населения Старого Света, практически не сказались на России.

Это неверно. Чума не просто нанесла серьезный ущерб, но и изменила ход истории Российского государства.

Вместе с тем эпидемия в Киеве была локальной вспышкой, не получившей серьезного распространения. Более суровые испытания были впереди.

Начавшись в Монголии, эпидемия шла на Запад вместе с купцами и воинами. Добравшись до Золотой Орды, зараза через Крым добралась в итальянские земли, а затем охватила весь Старый Свет.

Парадокс состоит в том, что на пути в Европу чума лишь слегка затронула русские земли, несмотря на зависимость Руси от Золотой Орды.

На обратном пути в Новгород владыка почувствовал себя плохо. Он скончался в обители Архангела, при устье реки Узы, впадающей в Шелонь, 3 июля 1352 году.

Гибель великого князя и его наследников

Вслед за Псковом эпидемия поразила и Новгород. Белоозеро и Глухов вымерли почти полностью.

В конце концов чума дошла до Москвы. Главной ее жертвой стал сын Ивана Калиты, великий князь Московский Симеон Гордый. Он умер 27 апреля 1353 года, находясь в полном отчаянии. Князя страшила не собственная смерть, а то, что в марте 1353 года чума унесла жизни двух его маленьких сыновей — Ивана и Симеона. В итоге умирающий Симеон Гордый написал завещание, не имевшее аналогов — власть и все свое имущество он завещал жене для передачи сыну, в том случае, если супруга является беременной.

Надежды князя не оправдались, княгиня Мария Александровна не была беременной. В итоге власть перешла к брату Симеона Ивану Ивановичу Красному, чей сын Дмитрий Иванович разобьет ордынцев в Куликовской битве и получит прозвище Донской.

В 1654 году на Россию обрушилась новая масштабная эпидемия чумы, охватившая Москву и целый ряд других русских городов. По сути, в течение трех лет страна пережила две вспышки заболевания — первая охватила Москву, центральную часть России, затем распространилась на Казань и Астрахань. Вторая вспышка в 1656-1657 годах затронула низовья Волги, Смоленск и снова Казань.

Царь Алексей Михайлович находился с войскам, а его жену и детей патриарх Никон уже после первых смертей в Москве вывез в Троице-Сергиев монастырь. Там же спасались и другие представители знати.

Вскоре в Москве начались паника и массовое бегство. Для нераспространения заразы дороги, ведущие из города, блокировали войсками. В самой столице все погрузилось в хаос: на улицах валялись трупы умерших, банды мародеров, которые не боялись ни стражи, ни чумы, грабили брошенные дома элиты и торговые лавки. Бежавшие из Москвы купцы и ремесленники приносили болезнь в другие города.

Спад эпидемии в столице наметился в конце осени 1654 года. Но представители элиты в Москву не спешили. Патриарх прибыл лишь 3 февраля 1655 года, царь Алексей Михайлович — неделей позже.

Данные о жертвах в различных источниках крайне противоречивы, однако современники заявляли, что смертность была чрезвычайно высокой. В масштабах страны речь может идти о сотнях тысяч человек.

В 1770 году, в период русско-турецкой войны, вместе с товарами и трофеями из Османской империи в город пришла чума.

Город к тому времени перестал быть столичным, а потому чрезвычайных мер для борьбы с чумой сразу принято не было. Более того, главнокомандующий Пётр Салтыков, московский гражданский губернатор Иван Юшков и обер-полицмейстер Николай Бахметев предпочли вообще уехать из города. Среди москвичей прошел слух, что избавить от чумы может прикосновение к Боголюбской иконе Божьей матери. У храма, где находилась икона, началось столпотворение. Московский архиепископ Амвросий, понимая, что это может не спасти, а погубить москвичей, запретил молебны, а икону повелел спрятать подальше от глаз страждущих.

15 сентября 1771 года недовольные верующие подняли бунт, который быстро превратился в вооруженное восстание. 16 сентября мятежники схватили и убили архиепископа Амвросия. Начались грабежи и погромы, коснувшиеся в том числе больниц и карантинных домов. Врачей, пытавшихся остановить эпидемию, зверски избивали. Московский гарнизон во главе с генерал-поручиком Петром Еропкиным с огромным трудом отразил атаку на Кремль. Остановить бунт удалось лишь после того, как были убиты около 100 мятежников.

Согласно отчётам, предоставленным Орловым в Государственном совете, с момента начала эпидемии до конца ноября 1771 года в Москве от чумы умерло порядка 50 тысяч человек.

С развитием медицины вспышки чумы в регионах центральной России удалось прекратить. Что касается южных областей и Средней Азии, то там это заболевание было взято под устойчивый контроль в период СССР с созданием имеющей широкие полномочия санитарно-эпидемиологической службы.

Во время последней вспышки чумы в столице под угрозой заражения оказались постояльцы "Националя" и всё руководство Наркомздрава.

В апреле 1885 года родился Симон Горелик. Внимательность и дотошность этого столичного врача позволили быстро остановить последнюю в истории вспышку чумы в Москве в 1939 году. Со времён екатерининской эпохи эта смертельная болезнь никогда не была настолько близко к стенам Кремля, как в тот декабрьский день, когда из Саратова на конференцию Наркомата здравоохранения приехал микробиолог, заражённый самой опасной и трудно диагностируемой формой чумы — лёгочной.

В 1926 году штамм чумы, названный EV (инициалы умершего человека), был получен от скончавшегося больного в Мадагаскаре. На основе этого штамма в 30-е годы во многих странах мира началось создание противочумной вакцины. Тогда же штамм попал в СССР, где также начались работы над созданием вакцины от болезни, веками наводившей ужас на человечество.

Исследования вакцины велись в Государственном институте микробиологии и эпидемиологии Юго-Востока СССР в Саратове (ныне НИИ "Микроб"). Ведущую роль в этих исследованиях играли авторитетные в СССР специалисты по чуме Евгения Коробкова и Виктор Туманский. В состав комиссии, курировавшей испытания, вошёл также микробиолог Абрам Берлин.

Опыты, проведённые на морских свинках, подтвердили, что разработанная вакцина весьма эффективна. На следующем этапе исследований добровольцы из числа научных сотрудников сами привились полученной вакциной. И вновь испытание было признано успешным. Однако возникла проблема.

Созданная вакцина защищала организм от возбудителей бубонной чумы, но было совершенно не ясно, может ли она противостоять лёгочной форме чумы. По ряду параметров она была даже страшнее бубонной. Во-первых, она была ещё более заразной. Во-вторых, её было значительно труднее диагностировать.

В 1939 году испытания в Саратове продолжились, но на этот раз уже по лёгочной чуме. Правда, возникла проблема. Морских свинок оказалось весьма непросто заразить этим заболеванием. Закапывание бактериальной культуры в нос оказалось неэффективным. Тогда решено было использовать особые пульверизаторы. Работы проводились в специальном боксе, призванном защитить экспериментаторов от случайного заражения. Однако уберечься не удалось.

Чума у стен Кремля

В декабре 1939 года Абрам Берлин был отправлен в Москву. Он должен был выступить перед коллегией Наркомздрава с докладом об эффективности их исследований в Саратове. Уважаемому специалисту выделили номер в престижной гостинице "Националь". Отель в сотне-другой метров от Кремля и в те времена предназначался не для простых смертных. Там жили особо привилегированные иностранцы и разного рода заслуженные деятели Советского Союза во время поездок в Москву. Соответственно, и обслуживание там было статусным, как в лучших "капиталистических" гостиницах.

В "Национале" Берлин вызвал парикмахера, был побрит, а затем отправился на заседание коллегии Наркомздрава. Коллегия — это не просто какая-то комиссия, а руководящий орган наркомата, в который входили и нарком, и его заместители, и всё остальное высшее руководство ведомства.

Вернувшись после выступления в гостиницу, Берлин почувствовал себя плохо. Началась лихорадка, сильная боль в груди, состояние ухудшалось с каждым часом. К постояльцу вызвали врача. Однако лёгочную форму чумы, как уже говорилось, не так просто распознать без специальных бактериологических исследований. Прибывший на вызов врач поставил самый логичный диагноз из всех, какие только могли быть при подобных симптомах, — "крупозное воспаление лёгких". Больного отправили в Ново-Екатерининскую больницу на Страстном бульваре.

Прибывшего пациента осмотрел врач Симон Горелик, человек с весьма интересной судьбой. Сын богатого купца-лесопромышленника, который сочувствовал революции и щедро одаривал подпольщиков средствами. Все дети Горелика-старшего, включая Симона, получили образование в престижных европейских университетах. Симон учился медицине во Франции и Швейцарии. Земляком и мужем его родной сестры был старый большевик Григорий Шкловский, в дореволюционные годы входивший в число самых близких Ленину людей.

Горелик был опытным доктором, но пациент его немало озадачил. С одной стороны, симптомы больного действительно напоминали крупозное воспаление лёгких. С другой — в наличии не было одного из важных признаков болезни.

Крупозная пневмония и лёгочная чума обладают схожими симптомами. И в том и в другом случае заболевание характеризуется стремительным началом и таким же стремительным прогрессированием. У больного резко повышается температура, появляются боли в груди, одышка и кашель, сопровождаемый характерной мокротой. Отличие заключается в том, что у больного чумой выраженных изменений в лёгких практически не происходит, тогда как при крупозном воспалении они являются характерным признаком. И у больного Берлина отсутствовал именно этот последний характерный симптом.

Тогда Горелик догадался сделать то, что не пришло в голову первому врачу, — выяснить конкретную специфику деятельности пациента. Берлин, периодически впадавший в забытьё, успел сообщить, что работает в закрытом институте над вакциной от чумы. Пазл сложился, и, ставя пациенту диагноз, Горелик одновременно подписывал смертный приговор самому себе. Осматривая пациента и прослушивая его лёгкие, он просто не мог не заразиться.

Стоит отдать должное мужеству врача. Он не запаниковал, а сразу же отдал ряд грамотных распоряжений. Прежде всего — изолировать его вместе с больным в помещении, куда не будет доступа посторонним. Проследить, чтобы никто не покидал больницу, и сообщить о диагнозе в Наркомздрав.

Ситуация по всем параметрам была из ряда вон выходящей. В нескольких метрах от Кремля несколько дней находился человек с чрезвычайно заразной болезнью. Лёгочная чума передаётся воздушно-капельным путём при простом общении. При этом болезнь отличается 100-процентной смертностью (стрептомицин, который эффективно лечит чуму, был открыт только в 1943 году) и крайне быстрым течением — больной умирает за один-три дня.

Всем оказавшимся в больнице тут же было приказано оставаться на местах и не покидать её стен. Вскоре она была оцеплена внутренними войсками, посты расставили возле всех входов и выходов. Аналогичные меры были приняты и в гостинице "Националь". Начались поиски всех, с кем за несколько дней мог контактировать больной. На всякий случай на карантин отправили всю бригаду поезда, которым Берлин ехал из Саратова в Москву, а также всех его попутчиков, кого удалось разыскать, и врача, который первым осматривал больного в гостинице.

Поскольку перед ухудшением самочувствия Берлин выступал перед коллегией Наркомздрава, под угрозой заражения страшной болезнью оказалось всё медицинское руководство Советского Союза: сам нарком Георгий Митерёв (всего три месяца назад возглавивший ведомство), руководители отделов и так далее. Все они также были отправлены на карантин, единственным из руководителей наркомата, оставшимся на свободе, оказался заместитель Митерёва, пропустивший заседание.

Берлин скончался в тот период, когда противочумные мероприятия только начинали разворачиваться. Чтобы исключить вероятность ошибки, необходимо было провести вскрытие. Ответственную миссию возложили на одного из самых авторитетных патологоанатомов Советского Союза — Якова Рапопорта. Одетый в костюм химзащиты патологоанатом проводил вскрытие прямо в комнате, где умер больной. Бактериологические исследования подтвердили, что больной умер от чумы. Рапопорт вспоминал, что слухи среди врачей распространились очень быстро, и в первое время после смерти Берлина по Москве прокатилась волна панических настроений среди медиков. Едва он вернулся после вскрытия тела Берлина, как его опять отправили на вскрытие в другую больницу. Там врач, увидевший у скончавшегося пациента сыпь на теле, перепугался и поднял панику, будучи уверенным, что тот тоже умер от чумы. Однако второй случай не подтвердился, и вскоре волна паники пошла на спад.

Жертвами последней вспышки чумы в Москве стали три человека. Вслед за Берлиным умер Горелик, который поставил страшный диагноз и своему пациенту, и самому себе. Третьим скончался тот самый парикмахер, который брил Берлина после приезда в столицу. Через несколько дней, по истечении характерного для чумы инкубационного периода, карантин сняли, все "подозреваемые" вернулись к привычному образу жизни.

Благодаря счастливому стечению обстоятельств, дотошности Горелика и быстро принятым противоэпидемическим мерам последняя вспышка чумы в Москве была пресечена в зародыше.